и причальный трос, и таможенный катер оставались бледными, подернутыми серой взвесью, и уменьшающаяся капсула на их фоне казалась яркой голографической наклейкой.
– Как? – не выдержал Трап.
– Тебя это интересует? – удивился Армик. – Я думал, ты спросишь что-нибудь о маме.
Он так и сказал. «О маме».
– Но я отвечу, вот, – он поправил на шее длинное, скрученное в несколько раз кремниевое ожерелье. – У мамы, если ты заметил, такое же. Двух ожерелий хватило бы на большую капсулу, но эта тварь, – Армик плюнул на лежавшую рядом Кафшу, – уничтожила ее. К счастью, контейнер с дурью не пострадал, да и вывозить некого. Твои скребки положили всех моих парней. Впрочем, пятнадцатью мерзавцами больше, пятнадцатью мерзавцами меньше… Одного ожерелья на малую капсулу хватит.
– Как? – хрипло повторил Трап. – Как это работает. Я бросал пешню…
– Так это был ты? – понял Армик, медленно приближаясь к Трапу. – Работает просто. Этот коричневый жемчуг что-то вроде аккумулятора вот этого временного эффекта. Он поддерживает его, пока… грибница не сбросит споры. Но не советую срывать ожерелья с трупов моих парней. У них жалкие подделки. Жемчуг надо собирать живым. Вот, к примеру, как теперь. Сейчас он живой. Интересно? А ведь это все отец. Голова! Хорошие деньги за это открытие получил. Не от государства, конечно. Можно сказать, что от жены. Да, замуж выходить можно со смыслом. И жениться удачно. Отец оставил хлопотную работу, вернулся на Токе. Ну а уж все остальное сделала мама. Она тут главная. Давно. До нее был ее отец. Потом стану я. Ты бы снял пешню, видишь, у меня ничего нет в руках.
– Мама? – переспросил Трап, стягивая с плеча пешню. – Отец?
– Придурок! – наконец прошипела, изогнувшись на полу, Кафша. – Да ты хоть в зеркало иногда смотришь? Вы с Армиком на одно лицо!
– На одно лицо? – не понял Трап.
– Откуда ему знать, – отозвался Армик. – У него же почти всегда разбита рожа. Вот как теперь.
Нет, Армик не был так быстр, как был быстр Трап, хотя вполне мог сравниться с той же Кафшей. Но он был сильнее, увереннее, спокойнее, безжалостнее Трапа. Он не загорался. Он горел постоянно и горел ярче даже вспыхивающего соперника, который, оказывается, был с ним на одно лицо. Вот и теперь Трап ушел от первого, второго, третьего удара, отбил четвертый, сам ударил в грудь Армика, но вряд ли сумел причинить тому хотя бы боль. Зато удар, который вновь расплющил, раздробил его нос, отбросил Трапа на трупы.
– Больно? – услышал он вопрос над самым ухом. – Значит, по правде. Когда по правде – всегда больно. Все когда-то кончается, но твоя беззаботная жизнь кончилась не тогда, когда ты сбежал в Порт из дома, а кончается только теперь. Скоро. Минуты остались.
– Но почему «мама»? – прохрипел, булькая кровью, Трап.
– Тебе она не мама, – ответил, пританцовывая в пяти шагах Армик. – Вставай, Резкий. Или Сухой. Какая, в пыль, разница… У тебя еще есть несколько минут. Тебе она не мама. Она донор. И твой, и мой. Конструктор. А мы результат ее работы. Усовершенствованный вариант сборки. В смысле генотипа. Один ген подправлен. И у тебя, и у меня. Ген, который отвечает за восприятие дури. Только тебя от нее тошнит, а у меня вырастают крылья. Навсегда. Два варианта. Один удачный, один не очень. Но испробовать надо было оба. А мама, потому что делала она нас из себя. Меня-то уж точно.
– Она сумасшедшая, – выдавил слова Трап, с трудом поднявшись на ноги.
– Все относительно, – ответил Армик и тут же провел серию ударов в грудь, в скулу, снова в грудь, в колено и опять в скулу. – От всего должна быть польза, а бесполезных уничтожают, знаешь ли…
Последние слова Армика Трап слышал уже с трудом. Он вновь оказался на полу, но теперь вокруг даже не было канатов, через которые можно было вылететь и остаться в живых. Глаза заплывали. Трап с трудом оперся на руки, начал вставать, сел. Армик продолжал пританцовывать в пяти шагах.
– Ты не опоздаешь? – прохрипел Трап.
– У меня еще минут пять, да пять минут резерва, пропасть времени, – засмеялся Армик.
Наверное, он был и в самом деле похож на Трапа. Или, точнее, Трап был похож на Армика. Ведь это Армик был старше его, выше, шире в плечах. Да и удачливее, пожалуй. Даже скафандр у него был последней модели, не то что у Трапа. С встроенными системами обеспечения высшего класса. С мягким шлемом. С повышенной теплозащитой. Даже автономная аптечка имелась на груди. Более сотни значков. Смотри, Трап, смотри. Да, глаза заплывают, но смотри, Трап, смотри. Вставай и смотри.
– Почему ты не перебрался на Токе с… мамой? – спросил Трап, ощупывая карман.
– Дед был еще жив, – рассмеялся Армик. – Да и что там делать? Я смотрел на вас сверху. Отец как всегда витал где-то, а мать… Мать и так почти все время была со мной. Или рядом. Семейный бизнес!
– Зачем я был нужен? – Трап вытащил из кармана ключи, отбросил тот, что был длиннее и толще. – От меня какая польза?
– Польза? – Армик нервно расхохотался. – Какая польза? Никакой пользы. Так. Игрушка для отца. Биологический симулятор – сделай сам талантливого сынка. Откуда мне знать? Ведь это ты жил рядом с ним, а не я!
Последние слова Армик выкрикнул с ненавистью и бросился на Трапа, намереваясь растоптать его. Но его соперник был все еще очень быстр. Быстр и
