Он прыгал и прыгал, не думая ни о чем, кроме необходимости приземлиться на какой-нибудь клочок твердой почвы. Последний его прыжок оказался слишком коротким и он по колено ушел в ужасно пахнущую трясину, так что его брюки вымазались в желтой пене. Только сейчас Дэйн ощутил коварную тягу бездонной трясины. Прочная ветка хлестнула его по плечу и он ухватился за нее. С помощью Нумани Дэйн выбрался из трясины и сел, бледный и дрожащий, на спутанные ветви кустарника. Хаткианин же перенес внимание на Тау, пробиравшегося к ним. Более удачливый или умелый, чем Дэйн, врач совершил последний прыжок без промаха и оказался рядом. Но он тоже тяжело дышал, когда опустился на землю рядом с Дэйном. Все вместе они стали следить за продвижением капитана Джелико.
Оказавшись в безопасности на втором от берега островке, Джелико остановился, внимательно осмотрелся кругом и выстрелил из иглоружья, оставленного ему Нумани. На скале атаковавший Азаки самец, раненный этим выстрелом, вскинул от боли лохматую голову. Главный лесничий быстро отбежал в сторону и раненое животное, пометавшись по выступу, упало со скалы вниз, присоединившись к своему уже погрузившемуся в трясину собрату.
Хаткианин сначала бросил свое ружье, а затем сам прыгнул на первый островок. Еще один грас был ранен. К счастью, он развернулся и обратил свои могучие клыки против тех, кто следовал за ним, оставив людей в покое.
Джелико уверенно продвигался к ним, а Азаки отставал от него только на одну кочку. Тау облегченно вздохнул.
– Когда-нибудь все это превратится в очередную легенду и нас станут считать лжецами, когда мы будем ее рассказывать, – заметил он. – Если мы, конечно, останемся в живых. Куда же двинемся теперь? Если бы я выбирал, то назад!
Когда Дэйн, поднявшись на ноги, осмотрел их маленькое убежище, он полностью согласился с этим. Весь островок, покрытый мертвой и умирающей растительностью, представлял собой треугольник, направленный острием на восток прямо в болото.
– Они ведь, кажется, не скоро оставят нас в покое? – спросил Джелико, глядя назад на берег, где находились грасы.
На скале, с которой они прыгали, раненый самец-грас все еще сдерживал выпады своих товарищей. Остальные грасы бродили по краю болота. Роя землю копытами, взрыхляя ее бивнями и угрожая каждому, кто попытается вернуться на патрулируемую ими полосу.
– Да, не скоро, – хмуро подтвердил Азаки. – Потревожьте граса и он будет преследовать вас несколько дней. Убейте любого из стада и у вас будет мало шансов уйти от них своими ногами.
К счастью для преследуемых грасами людей болото служило надежной защитой. Два чудовища, упавшие со скалы, уже прекратили бороться и лишь жалобно, на высокой ноте, стонали. Несколько их сородичей сгруппировались на берегу и умоляюще к ним взывали. Главный лесничий прицелился из иглоружья и двумя выстрелами избавил животное от страданий, но сверкание этих выстрелов довело находившихся на берегу грасов до исступления.
– Назад пути нет, – сказал Азаки, – по крайней мере, в течение нескольких дней.
Тау прихлопнул черное четырехкрылое насекомое с раскрытыми для пробы челюстями, севшее ему на плечо – Мы не можем ждать здесь, пока они нас забудут, – сказал он. – Ведь без воды нам не обойтись, да и местная фауна готова попробовать нас на вкус.
Нумани побродил по островку и доложил:
– К востоку больше сухой земли. Возможно, там мы сможем перебраться через болото.
Но Дэйн сомневался в этом. Он боялся снова прыгать с островка на островок и, казалось, Тау разделяет его страхи.
– Думаю, вы не пожалеете еще несколько выстрелов для наших друзей на берегу? – обратился он к Азаки.
Главный лесничий покачал головой.
– У нас недостаточно зарядов, чтобы взяться за все стадо. Они могут скрыться из виду, но остаться в чаще поблизости отсюда. И это будет означать для нас смерть. Поэтому мы должны перебраться через болото.
Если их прежний марш Дэйн почитал пыткой, то этот был еще хуже. Они продвигались неуверенно, а падали – часто. Уже через четверть часа все были покрыты ужасно пахнувшей грязью и тиной, которая, попадая на воздух, становилась как камень. Хотя это оказалось очень болезненно, но все же защищало их тела от насекомых, которых на болоте было предостаточно. И, несмотря на все попытки найти другую дорогу, единственная пригодная тропа вела вглубь болота, прямо в центр неисследованных трясин. Наконец Азаки объявил о необходимости сделать привал и провести совещание для обсуждения дальнейшей дороги. Казалось, что для этого хорошо было бы найти такой островок, с которого они могли видеть хотя бы берег.
– Нам нужна вода, – резко проговорил Тау, стирая с лица маску из травы и зеленой грязи.
– Мне кажется, впереди почва поднимается, – сказал Азаки, устало опираясь иглоружьем на поверхность островка. – Думаю, что мы, возможно, вскоре сможем выбраться на твердую землю.
Джелико, подтянувшись, забрался на молодое деревце, согнувшееся под его тяжестью, и внимательно изучал лежавшую впереди местность.
– Насчет этого вы правы, – сказал он главному лесничему. – Примерно в полумиле от нас растительность имеет натуральный зеленый цвет. – Он взглянул на заходящее солнце. – И примерно за час светлого времени можно было бы попытаться добраться туда. Но я бы не хотел совершать этот переход в темноте.
Только надежда добраться засветло до зелени поддерживала их слабеющие силы. Захватив с собой связки пучков травы, чтобы в случае крайней необходимости подкладывать их, они снова запрыгали с островка на островок, держа направление на замеченную Джелико зелень. Когда они добрались до нее, то совершенно обессилели. Дэйн, вскарабкавшись на последнюю кочку, попытался подняться на ноги, но зашатался и опустился на землю. Он настолько выдохся, что даже не пошевелился при возбужденном крике Нумани.
Он не двигался до тех пор, пока подошедший Азаки не наклонился над ним с открытой канистрой в руках. Лишь тогда Дэйн немного приподнялся.
– Пейте! – настаивал хаткианин. – Она свежая, мы нашли водяное дерево.
Жидкость была вроде бы и свежая, но все же имела особый привкус. Дэйн его не замечал, пока не сделал основательный глоток. Но в данный момент он не мог думать ни о чем, кроме того, что у него под рукой есть порция пригодной для питья воды. Чахлая, ненатурального цвета растительность болота сменилась здесь более нормальной, похожей на растительность покрытых джунглями низин.
«Перебрались ли мы через все болото, – вяло спрашивал себя Дэйн, или это только большой остров посреди вонючих трясин?»
Он снова выпил воды, чувствуя, как силы возвращаются к нему. Он подполз к месту, где лежали его товарищи по кораблю, но прошло еще некоторое время, прежде чем его стало интересовать что-то другое, кроме того, что он может пить, если только этого пожелает. Вдруг он увидел, что Джелико поднялся на ноги и повернул голову на восток. Тау тоже сел, как будто его поднял сигнал тревоги на «Королеве». Хаткиане, вероятно, ушли обратно к водяному дереву. Но все трое космонавтов слышали этот звук, далекий пульсирующий ритм, сопровождаемый вибрацией. Джелико посмотрел на Тау.
– Барабаны?
– Может быть, – ответил врач, завинчивая крышку своей фляги. – Ясно только, что здесь поблизости люди. Но хотел бы я знать, кто они такие.
Она не были уверены насчет барабанов, но насчет луча, посланного неизвестно кем и перерезавшего неподалеку от них ствол с такой легкостью, с какой нож разрубает сырую глину, никто не мог ошибиться. Это был выстрел из бластера и притом определенного типа бластера – бластера Патруля. Тау и Джелико бросились ничком на землю рядом с Дэйном и все трое вжались в нее, будто хотели просочиться под поверхность. Из кустарника донесся тихий зов Азаки. Джелико пополз на этот зов, а за ним, извиваясь как червяки, последовали остальные космонавты. В укрытии они нашли главного лесничего, проверявшего свое иглоружье.
– Здесь лагерь браконьеров, – хмуро объяснил он. – И они знают о нас.
