Когда они вышли в открытое море к востоку от острова, гном приступил к рыбной ловле. Улов был превосходный, вкус павлинок, прекрасных радужных рыб, они помнили еще по старым дням в Кэр-Паравале. Наловив достаточно, они загнали лодку в бухточку и привязали к дереву. Гном, который оказался мастером на все руки (уж конечно, хотя и случается встретить дурных гномов, я никогда не слышал про гнома-неумеху), выпотрошил рыбу, почистил и сказал:
– Ну вот, теперь нам не хватает лишь топлива для костра.
– Мы собрали немного в замке, – отвечал Эдмунд.
Гном протяжно свистнул.
– Бородки-сковородки! – воскликнул он. – Так здесь, оказывается, всё-таки есть замок?
– Одни развалины, – отвечала Люси.
Гном с очень странным выражением оглядел всех четверых по очереди.
– И кто, ради всего… – начал он, но тут же прервал себя и сказал: – Ладно. Сначала завтрак. Но вот что, прежде чем мы пойдем дальше. Можете ли вы, положа руку на сердце, сказать, что я действительно жив? Вы уверены, что меня не утопили и мы все вместе не призраки?
После того как его разуверили, возник вопрос, как перенести рыбу. Не на что было её нанизать, не было и корзинки. В конце концов приспособили шапку Эдмунда, потому что ни у кого больше не было шапки. Он, конечно, возмущался бы много громче, если бы сам не был к этому времени голоден как волк.
Сначала гном чувствовал себя в замке не очень уютно. Он огляделся, принюхался и сказал:
– Хм. Выглядит несколько призрачно. И дух тоже нездешний.
Однако он приободрился, когда развёл костер и стал показывать, как жарят свежих павлинок на углях. Есть горячую рыбу без вилок, с одним карманным ножом на пятерых не очень-то удобно, и до конца трапезы все не по разу обожгли пальцы, однако, поскольку было уже девять, а встали они около пяти, никто особенно не обращал внимания на ожоги. Завтрак закончили водой из колодца и яблоком-другим, после чего гном достал из кармана трубку размером чуть не с собственный кулак, набил её, зажёг, выпустил облако ароматного дыма и сказал: «Ну, давайте».
– Сначала вы расскажите вашу историю, – сказал Питер, – а потом мы расскажем свою.
– Ладно, – сказал гном, – вы спасли мне жизнь, и вам решать. Только не знаю, откуда и начинать. Прежде всего, я посланец короля Каспиана.
– Кто это? – спросили четыре голоса сразу.
– Каспиан Десятый, король Нарнии, да продлится его царствование! – ответил гном. – Точнее, он должен быть королем Нарнии, и мы надеемся, что будет. Пока он король только у нас, старых нарнийцев…
– Простите, а кто такие старые нарнийцы? – спросила Люси.
– Ну, это мы, – сказал гном. – Мы вроде как подняли мятеж.
– Понятно, – произнес Питер. – И Каспиан – глава старых нарнийцев.
– Ну, в некотором роде да, – отвечал гном. – Но сам он, вообще-то, новый нарниец, тельмарин, понятно?
– Непонятно, – сказал Эдмунд.
– Хуже, чем война Алой и Белой Розы, – заметила Люси.
– Ох-хо-хо, – огорчился гном. – Как-то нескладно получается. Давайте так: я начну с самого начала и расскажу, как Каспиан бежал из дядиного дворца и как оказался на нашей стороне. Только это долгая история.
– Тем лучше, – отвечала Люси. – Мы любим истории.
Тогда гном устроился поудобнее и начал свою повесть. Я не буду передавать её вам его словами, включая все вопросы и восклицания детей, потому что так вышло бы слишком долго и путано, к тому же пришлось бы пропустить некоторые вещи, которые дети узнали позже. Однако суть истории, которую они, в конечном счете, узнали, следующая.
Глава четвёртая
Гном рассказывает о принце Каспиане
Принц Каспиан жил в большом замке в самом центре Нарнии вместе со своим дядей Миразом, королём Нарнии, и тётей, рыжеволосой королевой Прунапризмией. Отец с матерью у него умерли, и больше всех остальных Каспиан любил свою няню. Хотя его великолепные игрушки (он же был принц) умели почти всё, разве что не разговаривали, ему больше всего нравился поздний час, когда игрушки уже убраны в шкаф и няня рассказывает сказку.
К дяде и тёте его особо не тянуло, но раза два в неделю дядя посылал за ним, и они гуляли вместе по террасе с южной стороны дворца. Однажды, когда они так прогуливались, король спросил Каспиана:
– Ну, малыш, скоро мы начнём учить тебя ездить верхом и владеть мечом. Ты знаешь, у нас с твоей тётей нет детей, и, похоже, тебе быть королём, когда меня не станет. Как тебе это нравится, а?
– Не знаю, дядя, – ответил Каспиан.
– Не знаешь? – повторил Мираз. – Неужто чего-то другого может хотеться больше?
– А мне всё-таки хочется, – сказал Каспиан.
– И чего же именно? – спросил король.
– Мне бы хотелось… мне бы хотелось… жить в прежние дни, – выпалил Каспиан (он был тогда совсем маленький мальчик).
До сих пор король Мираз разговаривал, как многие взрослые с детьми, с таким скучающим видом, который сразу показывает, что их ничуть не интересует ответ, но сейчас он вдруг пристально взглянул на Каспиана.
– А? Что? – переспросил он. – Какие такие прежние дни?
– Разве ты не знаешь? – удивился Каспиан. – Тогда всё было совсем другое. Тогда все звери умели говорить, а в ручьях и деревьях жили такие милые девушки, они назывались наяды и дриады. И ещё были гномы. И хорошенькие маленькие фавны в каждом лесу. С ножками, как у козликов. И…
– Чепуха всё это, для детишек, – строго сказал король. – Только и годится для малышей, слышишь? Ты уже из этого вырос. В твои годы нужно думать о битвах и приключениях, не о вол-шебных сказках.
– Да, но в те дни как раз были битвы и приключения, – отвечал Каспиан. – Удивительные приключения. Однажды Белая Колдунья захватила власть над всей страной и сделала так, чтобы всё время была зима. Тогда откуда-то появились два мальчика и две девочки, они убили Колдунью и стали королями и королевами в Нарнии. Их звали Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси. Они царствовали долго-долго, и все радовались, и это было потому, что Аслан…
– Кто это? – спросил Мираз. Будь Каспиан чуть постарше, он догадался бы по дядиному тону, что разумнее замолчать. Однако он продолжал:
– Разве ты не знаешь? – сказал он. – Аслан – великий Лев, который приходит из-за моря.
– Кто наговорил тебе этой чепухи? – произнёс король громовым голосом. Каспиан испугался и ничего не ответил.
– Ваше королевское высочество, – сказал король Мираз, отпуская руку Каспиана, которую до этого держал в своей. – Я решительно требую ответа. Посмотрите мне в лицо! Кто рассказал вам этот вздор?
– Н-няня, – выдавил Каспиан и залился слезами.
– Прекратите рёв, – сказал дядя, хватая его за плечи и встряхивая. – Прекратите. И чтобы я больше не слышал, что вы говорите – или даже думаете – об этих дурацких сказках. Никогда не было этих королей и королев. Как могут быть сразу два короля? Никогда не было никакого Аслана. И вообще никаких львов нет. И не было такого времени, когда звери говорили. Вы слышите?
– Да, дядя, – всхлипнул Каспиан.
– Тогда довольно об этом, – сказал король. Он кликнул одного из придворных, стоявших в дальнем конце террасы, и холодно распорядился: – Проводите его королевское высочество в его апартаменты и пошлите его королевского высочества няню ко мне немедленно.
На следующий день Каспиан узнал, что натворил, потому что няню выслали, не позволив им даже проститься, а принцу объявили, что у него будет наставник.
Каспиан очень скучал по няне и пролил много слёз; и из-за того, что он так тосковал, он думал о сказках про Нарнию ещё больше прежнего. Он грезил о наядах и дриадах каждую ночь и старался разговорить дворцовых кошек и собак. Но бедные собаки только махали хвостами, а кошки только мурлыкали.
Каспиан был уверен, что возненавидит нового наставника, однако, когда через неделю тот появился, оказалось, что его невозможно не полюбить. Он был ниже и толще всех, кого Каспиан до сих пор встречал. Длинная серебристая борода ниспадала до пояса, а лицо, смуглое и покрытое морщинами, было и умным, и безобразным, и добрым. Голос у наставника был важный, а глаза – весёлые, так что, если не знать его достаточно хорошо, порой не угадаешь, слыша его, шутит он или всерьёз. Звался он доктор Корнелиус.
