– Сам не пори чепухи! – рыкнула я. – В таком случае он как раз и должен хотеть подкрепиться! И потом… она его загоняла?! Не смеши меня!
– Да уж, – пробормотал Вейден. – Если ты удалась в папочку…
На этот раз под рукой не нашлось ничего тяжелого, иначе бы Вейдену несдобровать.
– Мне очень не нравится эта дамочка, – сказала я уже серьёзно. – Можешь не верить в женскую интуицию, но я просто чувствую – с ней что-то неладно!.. Вейден, ты меня слушаешь?!
– Да, – ответил он. – Мне она тоже не нравится. Но если она и есть заказчица… следов присутствия колдуна-исполнителя я не ощущаю.
– Может, она сама к нему ездила, – пожала я плечами, заодно соображая, какую блузу надеть – голубую или алую.
– След контакта всё равно должен остаться, – заявил Вейден. – Конечно, она могла общаться с ним и через посредников, и вовсе писать письма, но это сомнительно. Мы предпочитаем лично иметь дело с заказчиком.
– Я иду к ней, – сказала я. – Попробую понять, что это за птичка… Вейден, а ты меня каким-нибудь амулетиком не снабдишь? Как бы она меня крысиным ядом не накормила…
– Это вряд ли, – ответил жестокосердный колдун. – Во-первых, сперва она попробует договориться миром. Во-вторых, она не захочет навлекать на себя подозрения. И если уж и попотчует тебя каким-нибудь зельем, то это будет медленно действующий яд – чтобы ты скончалась уже по возвращении домой.
– Спасибо, обнадежил, – нервно фыркнула я. – И ты с таким ядом справишься?
– Почти наверняка, – обрадовал Вейден.
Я выругалась сквозь зубы и отправилась завтракать.
13
Новоиспеченная герцогиня восседала за столом, мне было приготовлено место напротив. Окинув взглядом стол, я мысленно скривилась. Откушать предлагалось овсянку и какое-то сухое печенье. Ну что ж, зато легко будет объяснить, почему я ничего не ем – терпеть не могу овсянку!
– Что же вы так долго? – укоризненно сказала герцогиня. – Кушанье совсем остыло!
Меня передернуло: холодная овсянка ещё гаже, чем горячая, хотя это и трудно вообразить.
– Прошу меня простить за опоздание, – сказала я вполне великосветским тоном, – никак не могла отыскать одежду. Вчера раскидали вещи по всей комнате, вот и пришлось сегодня за чулками на люстру лезть…
Герцогиня состроила кислую мину, но тут же переменила её на любезную и сделала слугам знак, чтобы подавали.
Уныло ковыряясь в тарелке с овсянкой, я слушала щебет герцогини. Против ожидания, она не делала никаких попыток поговорить со мною по душам, наоборот, тарахтела на совершенно посторонние темы. Я внимала. Через час, когда слуги уже убрали со стола, я поняла, что вот-вот скончаюсь. Я чисто физически не могу слушать болтовню о кружевах, лентах, певчих птичках, вышивании и сладостях. Одно дело – поговорить с каким-нибудь старым кавалеристом о лошадиных статях, и совсем иное – выслушивать распорядок дня любимой канарейки герцогини.
Герцогиня увлекла меня за собой на диван, начала показывать незаконченные вышивки, мотки шелковых ниток всех цветов радуги… У меня зарябило в глазах. Герцогиня не давала мне вставить ни слова, трещала, как обезумевшая сорока, при этом постоянно вертелась и обмахивалась веером.
Спустя час я почувствовала головокружение. Ещё через час я поняла, что сейчас огрею герцогиню по голове подсвечником, и решила уйти от греха подальше. Не тут-то было… Герцогине приспичило поговорить о косметике и духах. Она заставила меня перенюхать столько флакончиков, что у меня разыгралась мигрень. Хуже всего пахли духи, которыми герцогиня щедро облила свой веер – приторно сладкие, они вызывали у меня рвотный рефлекс.
В конце концов, я наплевала на приличия, резко встала (при этом меня качнуло) и заявила:
– Простите, герцогиня, меня ждут неотложные дела!
– И как зовут эти ваши дела? – хитро подмигнула герцогиня. – Между нами, женщинами, а?..
Я смерила её взглядом, решила, что не стоит пачкать руки, и удалилась.
На пути к себе в комнату мне пришлось держаться рукой за стенку. Воображаю, что обо мне могли подумать придворные! Королева Илисса набралась с утра пораньше! По счастью, навстречу мне никто не попался…
– Ну как? – встретил меня Вейден.
– Отвратительно, – буркнула я, слегка покачиваясь. Перед глазами всё плыло. Может, герцогиня все-таки владеет основами какого-то колдовства?
– Илисса? – встревоженно произнес Вейден, делая шаг ко мне навстречу. Именно в этот момент я поняла, что ноги меня больше не держат, и начала плавно опускаться на пол. Кажется, Вейден меня поймал…
Я очнулась от ощутимой пощечины. Оказалось, я лежу на полу, а Вейден со всей дурной мочи хлещет меня по щекам.
– Мог бы и до кровати меня донести… – пробормотала я. – Невежа…
– Ты не пушинка, чтобы тебя на руках таскать, – огрызнулся Вейден и отвесил мне очередную оплеуху. – А ну, не смей глаза закрывать! Смотри на меня! Быстро говори, что ела?
– Ничего… – ответила я, еле ворочая языком. – Я ненавижу овсянку…
– Брала что-нибудь у неё? Вспоминай!
– Вышивки смотрели… – припомнила я.
– Иголкой не укололась? – встряхнул меня Вейден.
– Нет…
– Ещё что делали? Быстрее думай!
Больше всего мне хотелось закрыть глаза и спокойно уснуть. Ну что он ко мне привязался?
– Нюхали духи… – выдавила я. – Гадость… хуже всего те, которыми её веер пах…
– Веер? – насторожился Вейден. – Зачем ей веер среди зимы?
– Там было жарко натоплено… – сказала я. Может, теперь он от меня отвяжется?
Вейден тряхнул меня так, что я стукнулась затылком об пол.
– Как пах это её веер? – спросил он. – Быстро отвечай!
– Сладко, приторно… болотная трава, когда цветет, так пахнет, такая, с белыми зонтиками… – попыталась я описать. – И словно чуть с гнильцой… Мерзость… у меня сразу голова разболелась…
Вейден выругался так, что я даже стряхнула сонную одурь. Впрочем, ненадолго…
Мне снился прекрасный сон: как будто бы я веселюсь на пикнике у лесного озера, порхают бабочки, пофыркивают кони, а вокруг всё гвардейцы, гвардейцы, молодые, красивые, статные… Есть и другие дамы, но мне они и в подметки не годятся, все гвардейцы так и вьются вокруг меня, подносят мне букеты… И во всех букетах, собранных из полевых цветов, маячат белые зонтики болотной травы. Не так уж она противно пахнет… Вот кто-то из офицеров, усатый, с нахальными красивыми глазами, подает мне бокал с лимонадом, я милостиво улыбаюсь ему, подношу бокал к губам…
Боже мой, что это за гадость?! Лимонад что, испортился на этой жаре?! Горький, как хина! Я хочу выплюнуть отвратительную жидкость, но предатели-гвардейцы мне не дают, держат в десять рук. Я отбиваюсь, и, наконец, мне удается отпихнуть отвратительный бокал…
…Перед глазами по-прежнему всё плыло, так что физиономия Вейдена была трудноузнаваема. Во рту стоял отвратительный привкус того самого прокисшего лимонада из моего сна.
– Жива, – с облегчением констатировал Вейден, помогая мне сесть и подсовывая под нос стакан воды. Я выпила залпом, чтобы избавиться от ужасного вкуса во рту.
– Что это было? – спросила я, еле справляясь с онемевшими почему-то губами. – Что ты мне подсунул, изверг?
– Противоядие, – сухо ответил уязвленный Вейден.
– Хоть бы сахару туда положил, что ли… Погоди, что ещё за противоядие? Я ж ничего не ела!..
– Яд, по-твоему, только в еду можно подсыпать? – осведомился Вейден. – Однако наша герцогиня наглее, чем я мог ожидать! Вот так в открытую попотчевать тебя сонником…
– Чем? – не поняла я.
– Когда ты сказала про болотную траву, я сразу понял, о чем речь, – самодовольно заявил Вейден. – Этот яд делается как раз на основе той травки, отсюда и запах.
– Но я же ничего не ела! – упрямо повторила я.
– А и не надо! – вспылил Вейден. – Духи-то нюхала? Нюхала. Этого вполне достаточно.
– А она сама? – не поняла я. – Она же тоже нюхала, веером этим своим обмахивалась…
