— Вы хотите поехать? — спросил Боуд.
— Я не могу оставить ребёнка в такой тяжёлый час, — последовал ответ.
— Ну что ж, тогда едем — подытожил Боуд.
Они сели в машину и отправились вслед за машиной родителей девочки. Время было позднее. Улицы Нью-Йорка были не так запружены, как в дневные часы. Они быстро доехали до больницы. Боуд припарковал автомобиль на стоянке, перед больницей. Все четверо вышли из машины и направились к двери. Боуд с удивлением следил за отцом Джонатаном. Чем ближе тот подходил к входу больницы, тем беспокойнее он становился и тем медленнее делался его шаг. Не дойдя буквально несколько шагов до двери, он вдруг резко остановился и повернулся к Боуду.
— Ты не хотел бы провести этот вечер в каком-нибудь баре? — неожиданно спросил отец Джонатан. — При этом голос его слегка дрожал, чего Боуд прежде за ним не замечал. У меня есть личные планы на этот вечер.
— Что с тобой? — поразился Боуд.
Отец Джонатан покрывался бледностью на глазах.
— Мальчик…
— А, протянул Боуд — вы беспокоитесь за его судьбу. — Послушай — Джонатан, ты не в состоянии помочь всем людям на этой планете. Пойми это.
— Так ты оставишь меня одного на этот вечер? — настойчиво повторил отец Джонатан.
— Конечно, Джонатан, — в голосе Боуда послышалось уважение, — если ты хочешь остаться один, так тому и быть. Увидимся завтра!
С этими словами Боуд развернулся и зашагал обратно, к своей машине. Отец Джонатан подождал, пока машина с Боудом отъедет, затем повернулся в сторону родителей девочки и голосом, от которого их бросило в дрожь, сказал:
— Ни в коем случае не входите в эту больницу. Вы поняли? Ни в коем случае!
Оба растерянно кивнули головой. И лишь увидев это молчаливое согласие, отец Джонатан взялся за ручку двери. Позади него раздался женский голос:
— Отец Джонатан, вы ведь не знаете, куда идти!
— Я знаю, куда идти!
Отец Джонатан отворил дверь и вошёл внутрь. Оказавшись в вестибюле, он сразу же направился к лифту и вместе с одним из санитаров поднялся на седьмой этаж. Выйдя из лифта, он оказался в начале длинного коридора с множеством дверей, и перед стойкой, за которой сидела дежурная сестра. Рядом с ней стояли два человека. Мужчина и женщина. Мужчина был бледен, а женщина не переставая плакала.
— Немедленно вывезите всех больных с этого этажа, — слова отца Джонатана прозвучали как приказ.
— Простите, — дежурная сестра поднялась с места, удивлённо глядя на появившегося невесть откуда священника.
— У нас мало времени, — отец Джонатан выглядел совершенно бледным, — вывезите немедленно всех больных с этого этажа. Только ради всего святого, не открывайте последнюю дверь справа.
И мужчина, и женщина изумлённо посмотрели на священника.
— Там лежит мой сын, — прошептал мужчина, — вы хотите, чтобы он умер?
— Это вы желаете ему смерти, — вскричал гневно отец
Джонатан, ну зачем? Зачем надо было наказывать его так жестоко? Поджёг он занавесь в вашей спальне? Ну и что из того? По вашей вине он сейчас страдает. Он возненавидел вас и впустил зло в свою душу.
Женщина перестала плакать, и, с ужасом глядя на священника, схватилась обеими руками за мужа. Тот стал зелёного цвета после слов отца Джонатана. Но через минуту он оправился и со злостью посмотрел на жену.
— Это ты ему рассказала?
— Нет. Клянусь тебе. я вижу этого священника впервые в жизни.
Отец Джонатан не дал им поговорить.
— Прочь отсюда, немедленно, — приказал он, а вы не стойте и делайте то, что я говорю, — бросил он сестре.
— Да что вы себе позволяете? — возмутилась сестра, это место…
— Это место проклято, — перебил её отец Джонатан и если вы немедленно. он внезапно осёкся, словно прислушиваясь к чему-то. А через мгновение с ужасом в голосе прошептал:
— Он нас слышит. Он всё слышит.
Отец Джонатан взялся правой рукой за крест, висевший у него на шее, и вполголоса начал произносить слова молитвы.
— Вы сумасшедший. Я вызову полицию, — сестра подняла трубку, собираясь позвонить…, но она выпала из её рук. Она с невыразимым ужасом на лице прижалась к стене, не мигая, глядя мимо отца Джонатана. С родителями мальчика происходило то же, что и с дежурной сестрой. Не переставая шептать молитвы, отец Джонатан начал медленно поворачиваться.
По потолку, свесившись вниз головой, шёл мальчик. Из одежды на нём была лишь нижняя часть пижамы. У изгиба локтя, в руке торчал оборванный кусок капельницы. У него были закрыты глаза. Мальчик приближался к отцу Джонатану, и он призвал все свои силы, чтобы изгнать страх, что рождался в его теле. Он до боли сжимал крест и громко произносил имя господа. И чем ближе приближался к нему мальчик, тем громче звучали его слова. Мальчик остановился, когда его свесившаяся вниз голова находилась в нескольких сантиметрах от головы отца Джонатана. Внезапно он открыл глаза и, хотя отец Джонатан был полон решимости противостоять злу, увиденное заставило заледенеть его кровь. Глаза мальчика выражали столько злобы и ненависти, что могли ввергнуть в ужас любого человека. Он невольно отступил назад, но снова начал произносить молитвы и взывать к господу. Страх снова начал отступать и голос отца Джонатана звучал всё твёрже. Отец Джонатан смотрел в его глаза и умолял господа дать ему силы сокрушить их. Дрожь пробежала по его телу, когда он услышал голос зла, что владел телом мальчика… Голос был похож на вой одинокого зверя в ночи леса. Он был вкрадчивый… И таил в себе смертельную угрозу.
— Ты звал меня, Джонатан?
— Изыди, — закричал отец Джонатан, направляя на него святой крест, именем господа нашего Иисуса Христа приказываю тебе, — изыди. Оставь тело мальчика.
Он не успел закончить. Крест в его руке задымился, словно собираясь вспыхнуть пламенем. Отец Джонатан бросил его, но не терял присутствия духа. Он снова и снова приказывал ему именем бога покинуть тело мальчика. Отец Джонатан надеялся, что одержит вверх над нечистью, но. раздался снова голос зла.
— Как скажешь, Джонатан!
После этих слов отец Джонатан услышал звон разбитого стекла, а через мгновение увидел десятки остроконечных осколков, которые летели прямо на него. Он понял. Ещё один миг и его ничто не спасёт. Отец Джонатан что было силы закричал:
— Святой Генрих, помоги!
Осколки стекол словно услышали его крик. Они свернули прямо перед отцом Джонатаном и вонзились в стену. А вслед за этим он снова услышал голос зла, и сердце его возликовало от радости.
— Пусть будет по твоему, Джонатан! Я оставлю тело мальчика. Пусть делает, что хотел!
Едва зло произнесло эти слова, как глаза мальчика закрылись.
Отец Джонатан горячо благодарил господа и святого Генриха за одержанную победу над злом и занятый своими мыслями не замечал, что происходит вокруг него. Он не видел, как мальчик вытащил один из остроконечных осколков стекла и направился в сторону родителей. Лишь услышав душераздирающие крики, он, наконец, обернулся. Взгляду отца Джонатана предстало ужасающее зрелище. Мальчик наносил глубокие удары по своим родителям. Несчастные пытались увернуться, но мальчик настигал их повсюду. Их кровь била струями. Она была на полу, на стенах, даже на потолке. Отец Джонатан бросился к мальчику, желая остановить его, но так и не сумел добраться до него. Какая-то сила приподняла его и начала бить об стены… Его сознание померкло.
Боуду так и не удалось воспользоваться советом отца Джонатана. Едва он нашёл приличный бар, как последовал телефонный звонок. Боуд оставил недопитый стакан с виски, оставил деньги на стойке и быстрыми шагами вышел оттуда.
По дороге в больницу Боуду не давала покоя одна мысль. Почему Джонатан попросил его уехать из больницы? А если он что-то чувствовал? Эта догадка отложилась в голове Боуда.
Боуд ещё издали увидел десятки включенных полицейских сирен, мигающих возле больницы. На въезде его машину остановил полицейский. Увидев удостоверение, он пропустил Боуда. Боуд остановил машину и, выйдя из неё, направился к двери, через которую так и не вошёл несколько часов назад. У входа толпились около двух десятков полицейских. Все они вполголоса разговаривали. Боуда они проводили испытывающими взглядами. В вестибюле больницы его снова остановили и проверили документы. Затем ещё раз проверил у него документы полицейский, который сопровождал пассажиров в лифте. Наконец, после многочисленных остановок и проверок, Боуд добрался до 7 этажа. Как только он вышел из лифта, как тут же остановился словно вкопанный. Буквально в десяти шагах от него на полу лежали два тела. Чуть в стороне от них лежало ещё одно тело — ребёнка. Четвёртое тело лежало возле стены, рядом со стойкой. Все тела были изрезаны настолько чудовищным образом, что невозможно было различить черты лица. Всё вокруг было перевёрнуто. Валялись сломанные стулья. И везде. повсюду была кровь. Она была везде, даже на стенах и потолке. В коридоре находилось не менее 20 полицейских. Несколько экспертов скрупулезно изучали место преступления. В стороне от всего Боуд увидел Джонатана. Он был в наручниках и стоял с опущенной головой. Рядом с ним двое полицейских допрашивали мужчину и женщину, в которых Боуд признал родителей девочки, которые приходили за Джонатаном в церковь. Пока Боуд осматривал место преступления, к нему подошёл один из детективов. Боуд предъявил ему своё удостоверение.
