раз, - чтобы самим напасть на него. Но Притхвирджай Чаухан никогда не покидал пределы своей страны. Он мог разгромить Махмуда, свергнуть его и вернуться назад. Но он не нападал, хотя ему это было сделать проще всего.
Если враг разгромлен, зачем оставлять ему его царство. Он мог бы покончить с этим Махмудом при первом же нападении. Он мог бы завоевать его страну, и у Махмуда не осталось бы шанса напасть снова. Притхвирджай Чаухан был человеком великой гуманности; он никогда не нападал на Махмуда. Ему говорили снова и снова не только его премьер-министр, но и слуги: «Самое лучшее - это разгромить этого человека и захватить его страну. Если вы оставите его, то через два-три года он опять соберет силы и вернется. Даже странно, почему вы не покончите с этим человеком?»
Но Притхвирджай Чаухан сказал: «Люди, живущие в его государстве, ничего плохого не сделали нам, не причинили нам никакого вреда. Как же я могу на них нападать? Мое войско не для того, чтобы завоевывать страны, оно для тех редких случаев, когда какой-то дурак на нас нападет. Это сила для защиты». Он был человеком глубокого ума, человеком, способным увидеть, что все это глупо. Он сказал: «Не беспокойтесь. Этот человек рано или поздно бросит это занятие».
Я сказал своему учителю: «Не смейте хвалить Махмуда при мне и не говорите: 'Он был великим оптимистом, вы должны брать с него пример'. Я могу понять паука, паук неразумен, и я могу с уверенностью сказать, что паук не считал своих падений. И он мог и не осознавать, что происходит».
Пауки, муравьи и прочие, похожие на них люди, - только вы прогоняете их, они по своеобразной логике сразу же бегут обратно к вам. У них есть возможность бежать в разные стороны, по всей комнате, но как только их гонят, они возвращаются назад по той же самой дороге. Что за упрямство! Если бы они обладали хоть каким-нибудь разумом, по крайней мере этого направления они стали бы избегать. У них есть возможность убежать куда захочешь... но, странно, вы бьете паука, а он снова возвращается к вам.
«Этот паук не считал и не был оптимистом. Это было просто старое эго Махмуда, снова находящее оправдание и способ пойти к своим людям и сказать: 'Не волнуйтесь - может быть, на этот раз мы победим. Ведь никто не знает, что будет завтра, так давайте попробуем еще раз''. И не говорите мне, что этот Махмуд был прекрасным человеком. Для меня этот человек отвратителен, как паук. Я не могу его назвать даже человеком. И если это преподается в классе истории, то значит это не для меня. Вы учите нас достаточно хитрым способом бороться, разрушать, убивать, относиться к другим хуже, чем к самим себе».
Родители постоянно учат с самого детства: «Посмотри на соседского мальчика - он первый ученик в школе. А ты, что ты делал целый год? Ты что, совсем глупый?» В классе вам будут говорить то же самое. Будут давать золотые медали тем, кто успевает лучше всех, тем, кто первый в школе, колледже, университете. Мои родители и учителя всегда говорили: «Ты можешь с легкостью быть первым, но ты не беспокоишься об экзаменах, тебя это не волнует».
У меня была привычка приходить на экзамен на пятнадцать минут позже. Этого я придерживался всю жизнь, в школе, в колледже и в университете; я опаздывал на пятнадцать минут. И все это знали. Экзаменатор знал, что мое место будет пусто; я приду, но через пятнадцать минут. И я покину экзаменационный класс на пятнадцать минут раньше всех остальных, до конца экзамена. На экзамен выделялось три часа, а я знал, что экзамен можно написать за два с половиной часа, так что не стоило терять целых полчаса в классе.
Учитель, который присматривал за студентами, чтобы те не списывали, не переговаривались, не подсматривали в книгу, говорил: «Еще не время, осталось пятнадцать минут. Почему вы закончили?»
Я отвечал: «Я уже закончил. Я начал на пятнадцать минут позже, а заканчиваю на пятнадцать минут раньше. И так было всегда, я не вижу, для чего нужны целых три часа, по-моему двух с половиной вполне достаточно. У меня еще много дел».
Все говорили: «Почему тебя не волнуют экзамены?»
Я отвечал: «По очень простой причине - я не хочу быть частью круга зависти. Я не хочу соревноваться. Для меня не имеет значения, сдам я экзамен или нет; для меня нет разницы. Если я буду первым - хорошо, если нет - еще лучше, потому что быть первым мне кажется чем-то насильственным, как будто отнимаешь у кого-то его удовольствие. А для меня это совсем не удовольствие, я зря займу чье-то место; кто-то другой мог бы быть на моем месте, кто сейчас второй, и он мог бы чрезвычайно наслаждаться этим. Может быть, под конец жизни ему больше нечем будет наслаждаться кроме этого, и именно этот шанс я у него отбираю и не получаю от него ни капли удовольствия!»
« Так что лучше, если я буду последним. По крайней мере, у меня есть утешение, что я не испортил чью-то карьеру, я никому не причинил вреда и ни на кого не давил; я не пытался занять чужое место - нет никого позади меня. И потому что нет никого позади меня, я не могу чувствовать свое превосходство».
И это всего лишь логика, простая логика: если не чувствуешь превосходства, то не чувствуешь и унижения. Они приходят вместе и уходят вместе. Если вы освободились от одного, то вам не удастся сохранить другое. Если вы не чувствуете превосходства над кем-либо, как вы почувствуете унижение? Вы просто чувствуете самого себя.
Но самое странное то, что я всегда выходил первым. Мои учителя поражались, мои родители поражались: «Это странно. Ты не заботился об экзаменах. Ты постоянно пропускаешь занятия, а когда приходишь в школу, то покидаешь класс и слоняешься целый день. Ты исчезаешь из школы в любой момент и в любое время. Ты не спрашиваешь разрешения учителей или директора, ты даже не ставишь их в известность».
На это я просто отвечал им: «Я хочу жить своей жизнью -почему я должен спрашивать кого-то? Они делают, что захотят. Они могут меня наказать, похвалить, записать в дневник. Я принесу этот дневник вам, но все это будет между вами и ними; меня это не касается. Я просто делаю то, что хочу».
Когда мне очень хочется пойти к реке, я не пойду слушать глупые рассказы о каком-то Махмуде, который победил с девятнадцатой попытки, а в восемнадцати проиграл. Он был ужасным человеком. Он не вел себя с Притхвирджаем так, как Притхвирджай поступал с ним, - Притхвирджай никогда не захватывал его. Восемнадцать раз Притхвирджай отражал нападение, но никогдане захватывал его, потому что сказал: «Оставьте его с его страной. Почему мы должны беспокоиться о том, чтобы захватить его? С него достаточно поражения и уничтожения его армии. Этого наказания достаточно».
Но Махмуд не был человеком, он был просто животным. Он схватил Притхвирджая Чаухана; и не остановился на этом, он вырвал у него оба глаза. Притхвирджай был очень красивым человеком, и то была месть за поражения: он ослепил его.
Но Притхвирджай Чаухан был великим стрелком. Его придворный поэт, друг, пошел в тюрьму вместе с ним, зная, что ему нужна помощь. Когда Чаухан и его поэт были доставлены на суд, Махмуд восседал высоко на балконе. Он все еще боялся этого человека, несмотря на то, что тот был слеп и закован в цепи. Что за страх! Но ведь именно этот человек побеждал его восемнадцать раз и прогонял из страны, даже не беспокоясь о том, чтобы захватить его. Он должно быть лев!
И поэт сказал Махмуду: «Вы не знаете Притхвирджая. Я бы хотел вам сказать, что во всем мире не найдется лучшего мастера по стрельбе из лука, чем он. До того, как вы его убьете, дайте ему возможность показать свое искусство».
Но Махмуд ответил: «Теперь он слеп, как он может быть великим мастером? Может быть, он и был им».
Поэт ответил: «Не беспокойтесь. Он до того прекрасный стрелок, что и слуха достаточно, чтобы попасть в мишень». И разговор продолжался, так что Притхвирджай мог по голосу определить, где сидит Махмуд. И он убил Махмуда. Махмуд думал, что он просто покажет свое искусство стрельбы, но Притхвирджай просто убил его по слуху, стрелой прямо в сердце.
Я всегда раздумывал над такими людьми, как Александр Великий, Тамерлан, Чингисхан, Наполеон Бонапарт. Почему рассказывают невинным детям об этих людях? Чтобы возбудить в них желание быть завоевателями, быть богатыми, быть президентами, быть премьер-министрами, - но только не самими собой. Никто не учит быть самим собой. В вас порождают лишь зависть. Александр Великий - что было великого в этом человеке? И почему мы храним в памяти имена Надиршаха, Тамерлана, Чингисхана? Всего лишь убийцы, величайшие преступники, каких только знает мир.
Маленьких преступников вы предаете смерти, а больших предаете истории.
Я сказал своему учителю истории: «Ваша история - это история преступлений, а вы пытаетесь всех превратить в преступников. Вы не можете найти невинных людей и поговорить о них, сказать нам, что они
