спальню. — Что это? — Увидев разрушения, она перевела на него взгляд. — Том, что здесь случилось?
— Не знаю… — Слова получались глухие и неразборчивые. — Я не мог дышать прошлой ночью и не сумел выйти отсюда…
— Не мог
— Снилось. — Том попытался усмехнуться, но у него ничего не получилось. — Я услыхал звук колес… а потом запахло газом… чем-то вроде аммиака. Разве ты не ощущала?
Том поглядел на нее — аккуратную и хорошенькую, глаза блестят — и понял, что к ней ничто не прикоснулось. Кейт была свежа, мокрые после душа волосы вились на затылке. Теплая жизненная сила переполняла ее.
Том откинулся на спину и закрыл глаза, чтобы не видеть Кейт. Она все еще говорила, утверждая, что в доме нет газа и что все теперь на электричестве.
— Откуда мог взяться газ?
— Я ощущал его, я не мог дышать. — У него не было сил на дальнейшие объяснения.
— Я позвоню доктору. — Том услышал, как Кейт шагнула к двери, открыла ее и заговорила с кем-то снаружи. Рут, подумал он, Рут Банньер тоже здесь.
— Что случилось? Том, что с вами? — послышался другой голос, тоже заботливый. Материнский.
— Я хочу вызвать доктора, — сказала Кейт.
— Нет, не надо. — Том помедлил, он хотел, чтобы они вышли, хотел подумать. Надо отделаться от них обеих. — Возможно, это астма. У меня был приступ много лет назад. Сейчас все хорошо. Мне нужно только поспать…
Какое-то мгновение они постояли, наблюдая за ним, а потом дверь тихо закрылась.
Вниз он спустился после одиннадцати, с опаской Передвигаясь по дому, словно вдруг ставшему враждебным ему. Но ничто не переменилось, все осталось в точности как было прежде, журналы и газеты так же загромождали столы и кресла.
Том почему-то ожидал перемен, он рассчитывал увидеть какой-то знак, оставленный прошелестевшими в ночи колесами. Он надеялся, что хотя бы где-нибудь сдвинется коврик или розы в кувшине увянут от расползшейся по дому отравы.
В доме никого не было. Рут должна была уйти на работу, а Кейт наверняка вышла. Саймон же, как обычно, уже приступил к ежедневному странствию.
Том поставил чайник, отрезал себе хлеба. На столе были цветы, целая охапка пурпурных и белых левкоев наполняла комнату густым ароматом. В предполуденном покое залитая солнцем комната казалась мирной и дружелюбной.
От запаха цветов ему вновь сделалось дурно. Быть может, поев, он почувствует себя лучше. Трясущимися руками Том поставил на стол кружку и тарелку… Привычные движения не могли изгнать из памяти ужаса удушения, и Том ощутил сильную тошноту. Сев напротив окна, он увидел Кейт, направлявшуюся по террасе к калитке в изгороди вокруг огорода. Она даже не взглянула в сторону дома.
Возле двери в холл находился телефон. Можно позвонить, вызвать такси и убраться отсюда восвояси…
— С вами все в порядке? — Физекерли Бирн появился в проеме кухонной двери.
— Не совсем. — Том нагнулся вперед, подперев голову руками.
— Кейт сказала, что у вас сегодня ночью был какой-то приступ… что-то вроде астмы. — Бирн заваривал кофе, уверенно двигаясь по кухне, как в собственном доме. Он взял молока и бисквитов. — Так это была действительно астма? — спросил он.
— Нет, я не знаю, что это такое. Всю комнату наполнил какой-то газ. Мне сказали, что в доме нет газа, но, может быть, он как-то мог… попасть сюда… из баллона или еще откуда-нибудь. Это был аммиак, я не мог дышать.
— Жутко. Вы хотите кофе?
Том затряс головой. Наступила пауза, пока Бирн наливал воду из чайника в свою кружку. Он не смотрел на Тома.
— Дом не хочет, чтобы вы были здесь.
—
— Вы должны были заметить. Я сразу ощутил это. — Бирн сел за столом напротив него. Он говорил медленно, не отрывая взгляда от собственной кружки. — Звучит, конечно, безумно, но дому достаточно Рут, Кейт и Саймона. Он не хочет знать никого другого. А мы с вами докучаем ему, раздражаем. Поэтому-то меня поместили в коттедже.
— Не надо! Это просто кирпичи, раствор, черепица и бревна, у дома не может быть ни характера, ни личности. Наверное, я действительно спал или что-то еще.
— Неужели? — Бирн заглянул Тому в глаза. — Значит, вы думаете, что вас душил сон, вызвав дурноту и хворь? — Пауза. Ровные слова загоняли Тома в угол. То же он говорил утром Кейт.
Бирн отпил кофе. Его уверенные движения чем-то беспокоили Тома.
— Ну же, Том, думайте сами. Здесь кроется нечто неладное… скользкое, потаенное.
— Что вы знаете о доме? Вы ведь никогда не ночевали в нем! И даже не поднимались на верхние этажи. — Разговор становился просто нелепым и глупым. — Не хочу даже слушать, — проговорил Том уже более кротко. — Мне пора за работу. — Он встал и направился к двери.
Бирн все еще следил за ним.
— Тогда будьте осторожны, понятно?
Том вздохнул.
— Что же еще может произойти?
Бирн пожал плечами.
— Не знаю. Писчая судорога.
Невольная полуулыбка разрядила атмосферу. И Том почувствовал себя лучше.
— Все зависит от того, как будет писаться.
— А трудно дается?
— Не здесь, — ответил Том. — В этом доме пишется как бы само собой.
Когда Том оставил кухню, Бирн постоял некоторое время в дверях перед коридором, уходившим в холл. Солнечный свет отражался от блестящих журнальных обложек.
Том прав, что он знает? Действительно, он не бывал наверху. Рут только обещала провести по дому. Быть может, этим вечером…
Бирн удивлялся самому себе. Он все еще здесь. Изгородь была закончена в субботу, но теперь ему казалось необходимым привести огород в какой-то порядок. Сегодня Бирн намеревался проредить рассаду.
Он не хотел уезжать. Он ощущал, что заражается пылом Рут в отношении сада. Интересно, сможет ли она присоединиться к нему вечером. Вчера, работая с ней на грядках, он увидел ее другой — уверенной и спокойной. Он не стал расспрашивать ее о семье и легко нашел общие темы. Он рассказал ей, как занимался ландшафтным бизнесом, прежде чем пошел в армию.
— А зачем же вы пошли в армию, скажите мне бога ради? — спросила она.
Он вздохнул.
— Я и сам иногда удивляюсь. Должно быть, семейная традиция. Мой отец всегда любил разнообразие: путешествия и безопасность. Он видел в армии некое великолепие.
— «Повидать новые места, повстречаться с интересными людьми, а потом убить их»? — процитировала она.
— Ага, только слова не те. В настоящее время речь скорее идет о поддержании мира. Некоторое время я прожил в Германии, там мы с Кристен и познакомились. Я наслаждался жизнью. Потом попал в Северную Ирландию. Там жизнь другая, более суровая. Там идет настоящая война.
