планеты, то он есть и по всей планетной коре. Это аксиома. А уж в какой горе нейтрино-селт раскопать – дело техники.
– Ну если ты в этом уверен… не буду с тобой спорить.
– Вот и отлично! Возвращаемся немедленно, мы и так задержались. Но если тебе удастся впоследствии вырваться на свободу, не забывай об этой планете. И постарайся продать информацию о ней как можно дороже.
– Гаибсам? – удивилась Гилана. – Вряд ли такое возможно.
– Ты только подумай, какие здесь лежат огромные капиталы, и забудь слово «невозможно».
– А может, мы оба вырвемся на свободу?
– Боюсь даже мечтать о таком, – Матеус торопливо полз впереди, подсвечивая себе фонарем, – но если такое чудо произойдет, безбедная старость нам обеспечена.
Когда они выбрались наверх, оказалось, что никто пока не заинтересовался их длительной задержкой. Видимо, гаибс не видел причин беспокоиться. Выслушав доклад Матеуса о том, что внизу лавы не видать, Мензари лишь расслабленно оскалился и разрешил отдыхать:
– Можете со своей бригадой выбрать любой уголок в этой пещере, лишь бы вам понравился. Обрывков палатки как раз хватит, чтобы создать видимость отдельного помещения. Но не забывай, что по вызову ты обязан бежать на пост к пулемету.
– Тогда постараемся расположиться ближе к выходу! – пообещал довольный Матеус. Он до сих пор не мог прийти в себя от такого сенсационного открытия. Его возбужденное состояние не укрылось от внимательного взгляда гаибса, однако тот понял причину возбуждения по-своему. Лишь многозначительно глянул на настороженную Гилану и незаметно ухмыльнулся.
Поздно вечером Мензари пребывал в прекрасном расположении духа, и Николай решил попробовать выпросить разрешение на использование крабера. Вначале гаибс слушал с таким сердитым видом, что, казалось, отправит спать немедленно, но в конце повествования задумался и задал странный вопрос:
– Матеус, а оно тебе надо?
– Конечно, надо! – не раздумывая, ответил бывший лейтенант. – Таких преступников надо выявлять и уничтожать по мере сил и возможностей. Ведь именно из-за такого, как Никузи, и гибнут невинные люди, творится беззаконие и начинаются войны. Может, и я пострадал ненароком в одной из афер этих двуликих монстров. Но если меня осудили несправедливо, пусть этому подлецу достанется по заслугам!
– Теперь твоя позиция мне ясна. Но почему я должен тебе помогать? Ведь если рассуждать логически, чем хуже в вашей империи, тем лучше нам, гаибсам. В идеале каждый из нас желает, чтобы вы там друг другу глотки перерезали. Так что…
– И мне ваши сомнения понятны. – Матеус при необходимости умел говорить очень убедительно, тем более что ему было чем аргументировать свои слова. Поэтому сейчас он продолжал с горячностью трибуна и нажимом прожженного политика: – Однако не всегда можно отсидеться в тихом уголке. Ни один гаибс не останется в стороне, если вновь начнется война между нашими расами. А ведь так уже было. Мне удалось ознакомиться с историей нарастания вражды между нами не по газетным вырезкам, а исследуя архивы одного из заброшенных воинских гарнизонов. И начинались военные столкновения вовсе не на почве наших внешних различий, отнюдь! Во всей Галактике немерено разумных существ, намного больше отличающихся от нас внешним видом. И разве кто-то с ними воюет? Нет! Это уже потом правители двух сторон придумали, а вернее, усилили такой повод для ненависти, как небольшое различие в строении наших челюстей и в особенностях волосяного покрова на голове. Но вначале все начиналось вполне банально: сошлись интересы нескольких крупных экономических конгломератов, во главе которых стояли такие же ублюдки, как Гарвард Никузи. Договориться не смогли, да и не особо пытались. Ведь оружие тоже выгодно продавать. Началась эскалация военных действий. И в результате – миллионы бессмысленных смертей с двух сторон и многолетняя изоляция гаибсов от всей остальной Галактики. А все почему? Да потому, что в какой-то момент честные люди отошли в сторону со словами: «Оно нам надо?» А убрали бы нескольких закулисных злодеев – мир был бы гораздо лучше и светлей.
– Ух, как ты разошелся! – хмыкнул Мензари, – Прямо обвинитель всего и всех. Но ты забываешь, что сам в арестантской робе! Да и я в своей жизни только и делаю, что занимаюсь противоправными действиями.
– О себе я уже говорил. А вот быть контрабандистом… Но с другой стороны, кем бы вы были, если бы не война?
– Да я и сейчас считаю себя больше косморазведчиком, чем контрабандистом.
– Значит, вам война не помешала? – напирал Матеус.
– Ну как же… Мои родители остались сиротами из-за войны. До сих пор проклинают…
Он запнулся, но бывший лейтенант продолжил за него:
– Червяков, вы хотите сказать? А ведь правильнее кого обвинять? Ответ очевиден!
– Само собой, очевиден. Но попробуй разоблачи такого ублюдка, как Никузи.
– Кошмар! – От злости Николай повысил голос, не замечая этого. – Что вы притворяетесь тугодумом?! Никузи и ему подобные были и будут всегда, и им на роду написано творить гадости. Но виновны в первую очередь именно те, кто поленился, побрезговал или побоялся их остановить. Вот именно они и есть главные виновники!
Гаибс удивленно вскинул брови, приоткрыв щетинистую пасть:
– Ты на меня не кричи, молод еще!
– Извините, – буркнул Матеус, пытаясь успокоиться и отводя взгляд в сторону. Поэтому не заметил, что его собеседник хитро усмехнулся, доставая из внутреннего кармана заветный крабер.
– Ну-ка освежи еще раз в моей памяти детали компромата на этого двуличного миллионера. А я уж постараюсь втолковать вашему следователю, что и как. Правда, до меня доходили слухи, что у вас умеют отличать голос гаибса даже через крабер с помощью специальных приборов?
– Полный нонсенс! – уверенно возразил Николай. – Обычная шпиономания и отвлечение внимания доверчивых обывателей.
Следующие два дня прошли относительно спокойно. Направление ветра немного сменилось, и теперь дым вперемешку с пеплом опускался как раз на опушку близстоящих джунглей. Скорей всего, именно это отпугнуло агрессивных и сообразительных тираннозавров. А может, они всерьез обиделись на человеческое негостеприимство? Как бы то ни было, благодаря этому все жители лагеря смогли делать вылазки за дровами. Дышать среди покореженных деревьев было трудно и неприятно, зато нужных стволов натаскали впрок еще на пару дней. Мензари приказал вырубить на каждого человека по посоху выше роста с рогатиной на конце. Каждого мужчину дополнительно обязал носить на поясе короткую, увесистую дубинку. Все-таки существовал риск появления в пещере каких-нибудь мелких хищников, а применять боевое оружие против них в замкнутом пространстве чревато в первую очередь для самого гаибса и Эсехона.
Из событий в лагере больше всего веселило повальное паломничество к ручью и лежание в теплой проточной водичке. Но если днем купались почти все, то с наступлением темноты на скалах в основном плескались образовавшиеся по взаимным симпатиям парочки.
Помимо самой броской j заметной парочки Матеуса и Гиланы неплохо поладили между собой Грэг и Бетти и еще три пары из числа остальных смертников. Отношения между Станиславом Городо и Лартой до сих пор оставались непонятными. Похоже, что миллионер и не собирался пользоваться своим положением. Тем более что очень скоро мог встать вопрос: кого именно возьмет Мензари в опасный прорыв в Галактику? Риск при этом был невероятен, и вполне могло статься, что именно на новом месте у оставшихся пленников и будут хорошие шансы остаться в живых. И скорей всего, именно Бетти и Ларта не войдут в число будущего отряда, мстителей.
А может, от более тесного сближения Станислава сдерживала стойкая верность своей жене. Ради своей семьи он пошел на смерть, так какой ему был смысл размениваться на легкий и ни к чему не обязывающий флирт? Ларта, скорей всего, тоже понимала свое место и была вполне довольна. Или удачно скрывала свои истинные чувства.
Самые жуткие отморозки наконец-то сдали свое дежурство по лагерю другим заключенным и теперь вели себя тише воды ниже травы. Хотя порой от их злобных взглядов у Матеуса волосы шевелились на затылке. Бывший лейтенант был уверен: лишь только представится возможность, Гайс и его подручные начнут чинить расправу над одиночными жертвами. Тем более что граф все чаще уединялся с несколькими
