Челнок уже давно стоял на плитах космодрома, и диспетчер неоднократно требовал открыть борт для таможенного досмотра, когда парочка наконец-то вернулась в реальность. Поправив на себе одежду, они устремились к пропускному пункту, оставив челнок нараспашку и разрешив таможенникам делать все что заблагорассудится – хоть выспаться, хоть напиться.
Разговор продолжился во время проверки на лайзмере:
– Дорогой, я, конечно, шучу, но ведь, делая одновременно сразу два дела, мы намного быстрей покинем Оилтон и успеем помочь нашим друзьям в центре Галактики.
– Логично…
– Значит, решено! Отправляемся сразу по двум маршрутам. И не делай такое кислое лицо! Специально для тебя сниму на видео каждое движение твоей любимой принцессы и передам ей от тебя личный привет.
Матеус еще пытался высказать свое возмущение такой несправедливостью, но в душе признавал правильность рассуждений своей любимой. Поэтому лишь тяжело вздохнул, махнул обреченно рукой и пробормотал:
– Нужен ей мой привет, как черствый Колобок голодному Буратино…
И даже испугался, когда заметил, как у Гиланы опасно сузились глаза:
– Пусть только попробует проигнорировать привет от тебя!
Вот так и получилось, что Гилана Баракси отправилась в роскошном флаере на торжественную встречу самых крупных промышленников Оилтона с ее высочеством, на которой разрешили присутствовать еще пятистам заинтересованным покупателям и крупным президентам торговых компаний. Разрешили, между прочим, не даром, а за крупный взнос в императорский фонд поддержки стабилизации и благосостояния. Принцесса Патрисия, фактическая правительница империи, весьма умело выдаивала деньги из толстосумов при каждом удобном случае. Да и при неудобном тоже.
А Матеус взял самое простое и неприметное флаерное такси и полетел по тому адресу, который прошептали перед смертью дрожащие губы его боевой подруги Метаксы. Именно так: «боевая подруга», и никак иначе, теперь о ней вспоминали и он, и Гилана, и все их товарищи, отчетливо понимая, что знаменитая в недалеком прошлом чемпионка пожертвовала ради них своей жизнью. Тем самым помогая остальным пленникам спастись в критический момент и обрести полную свободу.
Неожиданно флаер завис в воздухе, и бесстрастный голос автопилота спросил:
– Совершить посадку прямо в котлован?
Николай с недоумением посмотрел вниз. Длинная улочка, застроенная разнообразными особняками, прямо под такси обрывалась широким и глубоким котлованом. Несколько роботов копошилось на дне, да на обочине стояла грузовая платформа. Совершать посадку пока не было смысла, ведь можно запросить информацию прямо в кабине:
– А куда делся тот домик, что был здесь раньше?
– Предыдущее строение, – на экране тут же появилось изображение из архива муниципалитета, – было продано две недели назад и снесено по желанию нового владельца. Теперь здесь возводится более современное жилье.
– Тогда отвезите меня туда, где проживают прежние владельцы этого участка.
Небольшая пауза, несвойственная для машины, охватывающей всю информационную сеть, еще больше напрягла Матеуса. Пришлось набраться терпения и безропотно ждать ответа.
– Выполнение заказа невозможно. Прежние владельцы, супружеская пара, утонули, катаясь на лодке по озеру месяц назад.
– Как?! – вскричал Николай и в отчаянии ударил бездушную машину по декоративной панели. – Не может быть! А мальчик? У них был ребенок, он тоже… погиб?!
– Данная информация мне недоступна, – ответил металлический голос – Для ее получения необходимо лично явиться в районное отделение городской мэрии.
– Немедленно отправляйтесь в это районное отделение!
Контора оказалась рядом, почти на соседней улице, и уже через десять минут Матеус разговаривал с пожилым клерком, явно не желающим уходить на пенсию. Тот с королевской невозмутимостью выдержал от посетителя шквал взволнованных вопросов и, дождавшись паузы, вежливо спросил:
– А вы кем доводитесь трагически погибшим супругам?
– Вообще-то никем, – сник Николай. – Но ребенок, которого они опекали, мне очень близок.
Клерк сразу оживился:
– Неужели вы знали, что это не их родной сын?
– Я был очень близко знаком с его настоящей матерью: А что, опекуны это скрывали?
– Несомненно! Я, конечно, знал, но ни разу в жизни не выдал чужой тайны. Однако теперь…
– Так что с ребенком? – перебил его нетерпеливый посетитель. Старик на мгновение задумался, внимательно присматриваясь к сидящему в его кабинете мужчине, и лишь потом спросил:
– Он вам очень близок?
– Ближе не бывает, – насупившись, ответил Николай.
– Тогда могу вас порадовать: мальчик остался жив. Они его просто боготворили и только на него надели красивый спасательный жилет. А вот сами… – Клерк печально покачал головой, – Даже не умели плавать…
Было видно, что безвременно ушедшая чета была чем-то близка и этому старику, что и подтвердила его следующая фраза:
– Мы ведь долгие годы дружили…
– Сочувствую, – высказал Матеус свои соболезнования, но в душе у него появилась легкость и некоторая радость: – Так где же все-таки малыш?
– К сожалению, пришлось отдать ребенка в детский дом. Пока так и не нашли ему новых родителей. – Увидев, что посетитель резко и взволнованно вскочил, старик спросил прямо: – Вы отец мальчика?
И совершенно неожиданно для самого себя Николай твердо произнес:
– Да! – хоть ему и пришлось после этого сглотнуть ком в горле. Теперь уже и клерк поспешно поднялся и указал рукой на дверь со словами:
– Тут недалеко! Поеду с вами. Все равно никаких посетителей, тоска сплошная…
Детдом располагался в огромном просторном здании, в окружении большого ухоженного парка с вкраплениями экзотических деревьев. Жить в таком месте считалось сплошным удовольствием. Да и воспитателей сюда подбирали не только по их желанию или одной рекомендации, а после многочисленных проверок непосредственно в процессе воспитания.
Зато сами детишки попадали сюда не от хорошей жизни и отнюдь не из-за своего желания пожить в этом чудесном доме. Судьба порой так круто обходилась с их родителями, опекунами и ближайшими родственниками, что детей это только обозляло, делало нетерпимыми и жестокими к окружающим, и в первую очередь к себе подобным. Вот и сейчас пятеро мальчуганов постарше прижали младшего товарища в глухом углу парка и издевались, дразня и толкая насупленного крепыша:
– Ага, испугался!
– Теперь будешь знать, как воспитателю жаловаться!
– Любимчиком хочешь стать?
– Кому ты нужен, такой противный!
Пятилетний мальчуган стоял набычившись и с самым решительным выражением лица. Он выглядел гораздо старше своего возраста, и окружившая его семилетняя пацанва ненамного превосходила его своими фигурами. К тому же загнанный в угол малыш вполне грамотно строил фразы, не по-детски огрызаясь в попытке избежать очевидного:
– Я никогда ни на кого не жаловался! И вас не боюсь! Все равно вы потом будете наказаны. Это вы гурьбой смелые, а вот кто хочет со мной один на один подраться?
– Щас мы тебе как накостыляем!
– Да любой из нас тебе навешает!
– Любой? Ну тогда давай с тобой? – с готовностью предложил малыш.
Хвастунишка тут же пошел на попятный:
– Еще чего! Больно мне надо пачкаться… – но, видя разочарованные взгляды своих товарищей,
