процессе битвы почти весь запас абсолютных энергий исчерпался — щит должен был получиться крайне слабым.
Убедившись, что битва давно закончилась, паладин побрёл к зданию академии, где его поджидал целый ворох не слишком-то приятных новостей.
Во-первых, выяснилось, что пока он валялся без чувств, экспедиция Ларратоса благополучно отбыла к Сельвину — и побеседовать с главой ордена Утренней Звезды не получится.
Во-вторых, совет спешно собрался на внеочередное заседание, где планировалось официально, по всем правилам, предать анафеме Ларратоса с Элиддином и объявить их «орден» вне закона. Эллинор был уверен, что в этом вопросе паладины проявят редкостное единодушие — так что результат голосования был, в общем-то, заранее известен.
Наконец, пройдя к себе в комнату и начав медитацию, Эллинор с удивлением, переходящим в ужас, обнаружил в своей ауре значительные вкрапления Хаоса! Вне всякого сомнения, именно мощь хаотических энергий, дополнив абсолютный щит, позволила паладину уцелеть во время взрыва.
— Похоже, — пробормотал Эллинор, — способности Ларратоса к инициации оказались сильнее, чем я думал…
Отряд, вновь ставший отрядом Ларратоса и Элиддина, плыл на корабле 'Могучий Альбатрос' по направлению к острову Сельвин. Естественно, Элиддин не мог никуда уплыть без своего верного дракона Руханнура.
Ларри прошёл в каюту-ресторан, где сразу же увидел Зарину: она пила чай с бутербродами.
— Присоединяйся, Ларри.
— Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз, — отвернулся Ларратос: не хватало ещё, чтобы Эрана увидела их за дружеским чаепитием!
— Ларри, ты не понял… Я знаю, что ждёт нас на Сельвине.
— Знаешь?! Откуда?
— Потому что… потому что Сельвин — моя родина, — тихо произнесла Зарина.
— Родина? Но говорят, что там нет людей — только странные полудикие существа.
— Просто смотри, — проговорила Зарина, снимая с себя иллюзию.
Ларри не смог сдержать изумлённого возгласа: таких необычных существ ему ещё не приходилось видеть. Уши Зарины действительно были остроконечными — но на эльфийские они не походили. Очень широкие, треугольной формы, с изящно скруглёнными вершинами, они напоминали кошачьи уши. Да и расположены они были как у кошки — очень высоко, почти на макушке.
А в остальном — вполне человеческое лицо. Оторвавшись от созерцания ушей, Ларри окинул взглядом фигуру Зарины — и не нашёл особых отличий от человеческой. Разве что вместо плоских ногтей пальцы её рук оканчивались крепкими чуть загнутыми когтями.
Воистину женщина-кошка, ночная хищница, от которой трудно найти спасение.
— Зарина, кто ты? — спросил Ларратос.
— Я принадлежу к расе намейрус, она же — дрантейрус — то есть ночной или древесный народ. Точнее, не я, а моя мать — мой отец, как я и говорила, был человеком. Мизрахийцем. От него я унаследовала имя Зарина, что означает «княжна» фамилию Йархи, что значит «лунная» и страсть к магии иллюзий. Немногочисленные человеческие путешественники, что добирались до нашего изолированного острова, называли наш народ «люди-кошки»… Ну, так ты согласен, что нам стоит поговорить?
Ларри кивнул и сел напротив Зарины.
— Послушай, Зарина… У вашего народа есть столица? Насколько вообще развита Сельвинская цивилизация?
— Столица… — намейра чуть подняла голову, уставившись на Ларри задумчивыми зелёными глазами. Теперь они стали ещё круглее, а зрачки, напротив, выглядели вертикальными щёлками. — Можно сказать, что есть. Она называется Тереласом — я выросла неподалёку от этого города. Но чтобы туда попасть, придётся обогнуть весь остров: город расположен на берегах реки Ардул, а она, начинаясь в центре острова, течёт на север.
— Ардул? — удивился Ларратос. — Похоже на эльфийское «ардал», что означает «священный».
— Да, — ответила Зарина. — «Ардул» на языке намейрусов означает именно «священный». Ходят легенды, что у нашего народа и у эльфов были общие предки.
— Кстати, а как тебе удалось попасть в Масхон? Ведь здесь такие аномалии, что пробиться можно только на слайдере.
— Мой возлюбленный доставил меня по воздуху.
— А как вы познакомились?
— Я была рабыней, и он меня выкупил.
— Ты была рабыней? — поразился Ларри. — Ни за что не поверю!
— Это правда, — вздохнула Зарина. — Из-за отца-мизрахийца я выглядела несколько иначе, чем девушки намейрусов, и была гораздо слабее их. На меня с детства смотрели косо, а уж когда кто-то донёс, что я занимаюсь магией…
— Зарина, неужели ваш народ вообще не практикует магию?
— Практикует, но магия — прерогатива мужчин. Дело в том, Ларри, что у нас матриархат — в связи с тем, что девочек рождается в три раза больше, чем мальчиков. Власть у нас — в руках женщин. Дело женщины — война, а дело мужчины — магия. Если женщина хотя бы немного знакома с магией и об этом узнают окружающие, на неё тут же навешивается ярлык «ведьма». А нарушители закона у намейрусов в лучшем случае отправляются в рабство. Так что мне, можно сказать, ещё повезло.
Намейра печально вздохнула: похоже, воспоминания были не из приятных.
— Постой, Зарина! Как это война может быть женским делом?! Женщины слабее мужчин, кому нужны такие воины?
— А какой толк призывать в армию мужчин, если их в три раза меньше? Мужчины в нашей армии — добровольцы. Альтануны, 'танцоры молний' — сильные и ловкие воители намейрусов, что дерутся двумя клинками. Они набираются из самых сильных мужчин-добровольцев. А женщин призывают на срочную службу в обязательном порядке. Девушек призывают в армию в возрасте шестнадцати лет. И в день принятия присяги на торжественной церемонии лишают девственности.
Ларри поперхнулся чаем.
— Что за отвратительные у вас обычаи?!!
— Нормальные обычаи, Ларри! Девственности лишают опытные в этом деле жрецы храма Ночного Паука. Но в связи с тем, что я была рабыней, меня так и не лишили девственности, — в глазах Зарины на пару секунд появилась грусть. — Но зато позже это сделал мой возлюбленный, Орсун Лутар.
— И ваши девушки так просто позволяют незнакомому мужчине-жрецу лишить себя девственности?
— Конечно, Ларри. Психология народа намейрусов может показаться странной для человека. У вас, как я знаю, инициаторами сексуальных отношений обычно выступают мужчины, а у нас — наоборот, женщины.
— Я уже заметил, — ответил Ларратос.
— Этот факт удивил и моего отца, выходца из Шемшии — Шамира Йархи. Он, привыкший, что мизрахийские женщины не вступают в интимные отношения до свадьбы, был просто в шоке от нашей морали. Но это не помешало ему жениться на моей матери.
— А он остался на Сельвине? Мы сможем его увидеть?
— Увы, Ларри, нет. Мой отец умер, когда я была совсем девочкой.
— Слушай, Зарина, а другие намейрусы бывали в землях людей? Или только ты одна?
— Конечно, бывали. Наши воительницы в землях людей обычно становились асассинками.
— Но я никогда не слышал об асассинах с острова Сельвин!
— Это всё потому, что они действовали тайно и бесшумно. Хотя кое-что всё же попало в ваши легенды. Например, в Мизрахе и в Ариаде действовала особая каста асассинок, известная как 'чёрные вдовы'. Они вступали в интимные отношения с «заказанными» мужчинами, а потом, дождавшись, пока жертва уснёт, протыкали сердце отравленным кинжалом.
