— Но как же так? — Чувствовалось, что спорит уже больше автоматически, так как руки ее уже трогали какие-то занавески в форме человеческого тела, ну или как подобное макраме может называться?
— Очень просто. — Я легонечко подтолкнул ее в общий зал, где, знал доподлинно, ни одно даже самое черствое сердце самой последней стервы на всем белом свете не сможет не растаять от обилия всего этого великолепия нарядов, не говоря уже о милой юной леди.
Лавка даже меня поразила своим простором и обилием товара, а также оказалась довольно людным местом, куда сбегались модницы, похоже, со всего второго кольца, даже невзирая на столь унылую и безрадостную погоду.
— Чем могу быть полезен, молодой господин? — Ко мне шаркающей походкой, подслеповато щурясь, подошел невысокого росточка с большими залысинами дедок, вежливо одаривая улыбкой и оценивающим взглядом. — Желаете что-то конкретное? Может быть, изволите снять мерки на эксклюзивный заказ?
— Вообще-то я сопровождаю даму… — Я показал взглядом на Ромашку, словно завороженная блуждающую меж рядов с готовыми нарядами. — Но, пожалуй, и вправду стоит заказать у вас что-нибудь к своему гардеробу, вижу, у вас работают отменные мастера.
— Ваши слова бальзам для моего старого сердца. — Он учтиво поклонился. — Позвольте представиться, мастер-портной лер Шолмер.
— Барон Ульрих фон Рингмар-Когдейр, — представился я, также вежливо отпуская поклон старику.
— Хм. — Старик задумчиво и встревоженно свел свои седые брови, нахмурившись. — Простите старика за любопытство, но не тот ли вы барон Ульрих, о чьей оказии в последнее время столько слухов по столице?
— Увы и ах мне. — Я напрягся, ведь было бы крайне неприятно, если бы меня сейчас попросили покинуть это заведение.
— О, юноша, не стоит беспокоиться, — произнес он, примирительно поднимая руки. — Старому Шолмеру нет дела до высоких материй и чьих-то затронутых моральных чувств. У меня к вам исключительно деловой разговор, уж уважьте старого, не откажите в любезности выпить со мной по кружечке чая.
— С превеликим удовольствием, лишь предупрежу юную леди. — Но, похоже, юная леди даже не услышала меня, лишь пару раз кивнула, мол, давай-давай, иди и не путайся под ногами.
Как и положено старому «хитровану», лер Шолмер дал мне под пустую болтовню выпить первую кружечку заварных и пряных травок, прежде чем перешел наконец-то к делу. Старик был человеком ушлым и с понятием в голове, всегда держал руку на пульсе новых веяний моды, а также был не лишен коммерческой жилки, благодаря чему в свое время и получил приставку лер, а также смог взобраться на Олимп к небожителям, запуская свои цепкие ручки в их тугие кошельки.
Что ему было нужно от меня? Мыло, выжимки и экстракты, которые я в малых дозах, но все же как побочный продукт выпускал на рынок, зубной порошок, а также все, чем бы я смог его заинтересовать. Все это он перепродавал, закупаясь у моих торговых партнеров в городе, но как он справедливо опасался, недолго скорей всего продлится его бизнес, в связи с тем, что мои купцы постепенно расширяют свои лавки, переходя от городского кольца к кольцу. Пока он на коне, пока он эксклюзивный поставщик товара среди знати, но, в конце концов, скоро люди узнают, где можно будет купить и в разы дешевле без его наценки.
— И вы хотели бы официально стать моим партнером в деле продаж? — Я, немного освоившись и вникнув в суть дела, подлил ему в опустевшую чашку кипятка. — Весьма дальновидно, но, увы, скорей всего невыполнимо.
— Вы думаете? — Он с прищуром изучал меня. — Имея связи, я могу и замедлить темп ваших продаж.
— Не сможете. — Я улыбнулся его угрозе. — Это уже как лавина, даже если моих купцов вышвырнуть вон из города, народ сам за ними поедет.
— Печально. — Он покачал головой. — Печально, но, похоже, вы правы, жаль, я не смог в свое время познакомиться с вами.
— Не стоит расстраиваться. — Я откинулся в кресле, с удовольствием потягивая горячий напиток. — Время не догнать, но вот момент ухватить можно.
— У вас есть что предложить? — Он уловил суть моей улыбки с ходу, подобравшись в неком азарте и предвкушении. — О, не томите, юноша, в моем возрасте вредно волноваться!
Афера, чистой воды афера, ну да как иначе? Да и не потянуть мне без должных связей, а также знаний подобное. Ведь по сути, что собой представляет мой жиденький парфюм? Сейчас скажу, упадете, это здоровенные деревянные бочки или глиняные кувшины. А в чем цена подобного продукта? Правильно, в «мурмулях», наворотах и эпической наклейке с красивым флакончиком. Сам продукт — помазался и забыл, копеечное производство, а вот оформи его да еще обзови эксклюзивом, сколько будет стоить? Баснословные деньги, именно это я и предлагал старику, именно он сможет выполнить этот финт ушами. Почему? Потому что он в этом мире задает моду, он говорит денежным мешкам, какие отвороты нужно делать на их нарядах и какие пуговицы и в какой последовательности пришивать. Психология людских страстей, библия продажных торгашей, ну и пожалуй, если вдуматься, мошенничество чистой воды. У меня есть товар, а у старика имя, связи и доступ ко всем фуфыркам расфуфыренным этого королевства.
Я размещаю заказ на своих мануфактурах, где мне будут отливать затейливые стеклянные пузырьки цветного стекла, я размещаю заказ на производство ароматических масел, мыла и экстрактов, все это соединяю и, увы, прикрепляю этикетку не со своим именем, так как имя будет старика. Именно он из-под полы сначала, по большому «блату», шепотом и только самым-самым вроде как будет реализовывать все это хозяйство, постепенно вводя свои марки, свои названия, а также заоблачные суммы на этот, без сомнения, дорогой товар, стоивший мне копейки, а на деле приносящий колоссальный доход.
Старик слушал не перебивая, ну а я видел, что попал в точку, похоже, именно этим пройдоха, правда пока в маленьких масштабах, и занимался.
— Сколько получу я и сколько будешь требовать ты? — Он перешел на деловой сухой тон. — И сколько понадобится вложить на первоначальной стадии?
— С вас нисколько, — произнес я, наблюдая, как вытягивается его лицо, да уж, так у них дела не принято вести. — Вы выбираете место под торговую лавку, я покупаю его и ставлю вывеску на нем, к примеру «Шолмер и сыновья». Далее завожу вам туда товар, а вы продаете, продаете, продаете…
— Стоп! — Он аж подпрыгнул в своем кресле. — Где моя прибыль?! Я что, по-вашему, похож на базарного торговца, который будет сидеть целый день за прилавком?
— Продавцов найму я. — Было даже как-то боязно наблюдать за растерянным, с бегающим взглядом стариком, пытавшимся уловить суть. — Вы следите за стилем, показываете мне, что конкретно и в каком количестве привозить. Что востребовано, а что нет, возможно, что-то придется делать индивидуально, на вас будут все салоны, все сплетницы и модницы города, вы будете вертеться как белка в колесе, ну и как следствие — я предложу вам, скажем, десять процентов выручки со всего проданного товара.
— Юноша, вы бессердечны! — Он раскинул руки. — Разве можно так наживаться на людях?! Требую минимум половину, мое имя дорого стоит!
Но как лер Шолмер ни бился, а моя оборона, в лице внутренней жабы, позволила оторвать от сердца лишь пятнадцать процентов общего дохода. Верткий старичок, да продлятся его годы бесконечно, приятно иметь дело с деловыми людьми, способными улавливать главное, не путаясь в мелочах.
Долго ли коротко, но в конце концов не осталось даже мелочей для обсуждения и спора. Мы ударили по рукам, каждый, похоже, оставаясь довольным друг другом и одержанной победой. Спустившись в зал, я с трудом отыскал Ромашку, застывшую среди вороха различных тряпочек, возле ширмы примерочной, отгораживающей часть зала от посторонних глаз.
— Ульрих! Ну наконец-то, где ты пропадаешь? — Она подхватила меня под ручку, тыкая пальчиком в наряды. — Ну, какое платье? Какое, молю, скажи, мне взять?!
— А ты уже примеряла их? — По мне так, если честно, что то, что это — комбинезон водолаза, ни тебе декольте, ни тебе открытых плечиков, подобные костюмы химической защиты были не в моем вкусе. Если спросите сугубо мое мнение, Всевышний не для того создавал прекрасную половину человечества, чтобы мы потом прятали их красоту под всякими хламидами, одежда — звучит грубо, на женщинах должен быть наряд, женщина должна быть нарядной, вещи должны подчеркивать их природную грацию и стать. Женщина должна привлекать взгляд, словно магнит, женщина достойна того, чтобы на нее смотрели, а не так, мазнули туда-сюда рассеянно гляделками.
