Дальше по пути я подобрал несколько магических предметов — Пламенеющий меч +1, Камень ясновидения, Кольцо защиты +1 и даже Полный латный доспех +3. У меня еще никогда не было ничего магического, и эти находки вселили в меня чувство полной неуязвимости. Доспехи сели как влитые, хромовым блеском они напоминали латы рыцарей из фильма «Экскалибур». Я даже переключил камеру на обзор со стороны, чтобы полюбоваться своим аватаром.
Чем дальше я шел, тем увереннее себя чувствовал. Все, что я видел, соответствовало модулю до мельчайших деталей... пока я не добрался до Тронного зала.
Это было большое прямоугольное помещение с высоким потолком и десятками массивных каменных колонн. На дальнем конце возвышался огромный постамент, на котором стоял обсидиановый трон, инкрустированный черепами из серебра и слоновой кости. Вроде бы все как в модуле — но был нюанс.
На троне, который я ожидал увидеть пустым, восседал Асерерак-Полулич и молча смотрел на меня. Пыльная золотая корона тускло поблескивала на иссохшей голове. Он как будто сошел с обложки модуля, только вот поджидать путников он должен был не в Тронном зале, а в усыпальнице в самой глубине подземелья.
Я подавил в себе желание пуститься наутек, решив, что Холлидэй усадил сюда лича неспроста. Наверняка и Медный ключ где-то рядом, и это следовало выяснить.
Я прошел через зал и остановился у подножия трона. Отсюда я мог рассмотреть противника получше. Два ряда остро заточенных алмазов щерились в безгубой улыбке, а в глазницах алели большие рубины.
Впервые с того момента, как я вошел в Гробницу, я не знал, что делать дальше. Мои шансы выжить в поединке с Асерераком стремились к нулю. Жалкий Пламенеющий меч не нанес бы ему никакого вреда, зато глаза-рубины могли с легкостью вытянуть из моего аватара все жизненные силы и убить его на месте. С таким боссом даже рейд из шести-семи прокачанных аватаров вряд ли справится...
Я не в первый (и не в последний) раз пожалел, что OASIS, в отличие от старых приключенческих игр, не позволяет сохраниться, чтобы в случае неудачи не проходить весь путь сначала. Но отступать я не собирался. Если лич убьет меня, я вернусь на следующий день и попробую заново. В полночь все подземелье перезагрузится — все обезвреженные ловушки снова включатся, а сокровища появятся на прежних местах.
Я нажал на кнопку «запись» в углу дисплея, чтобы потом проанализировать свои ошибки на видеоролике, но оказалось, что запись в Гробнице запрещена. Холлидэй отключил эту возможность.
Я глубоко вздохнул, воздел меч и поставил правую ногу на постамент. Как только я это сделал, захрустели старые кости, и Асерерак медленно поднял голову. Рубины в глазницах вспыхнули ярким огнем. Я попятился, ожидая, что лич сейчас набросится на меня, но он даже не встал с трона, только уставился на меня леденящим душу взглядом.
— Приветствую тебя, Парсифаль, — проскрежетал он. — Что привело тебя в мои владения?
Этого я не ожидал. Если верить модулю, лич не разводил светских бесед, а сразу нападал, и незваному гостю оставалось либо защищать свою жизнь, либо бежать со всех ног.
— Мне нужен Медный ключ. — Я спохватился, что говорю с королевской особой, отвесил поклон, преклонил колено и добавил: — Ваше величество.
— Не сомневаюсь, — ответил Асерерак, жестом разрешая мне встать. — И ты пришел именно туда, куда нужно.
Он поднялся с трона и шагнул ко мне. Иссохшая кожа, обтягивающая его череп, трескалась от каждого движения. Я стиснул меч, все еще ожидая атаки.
— Откуда мне знать, что ты достоин обладать Медным ключом?
Нормально?! И как прикажете на это отвечать? А что, если я ошибусь с ответом? Он испепелит мое тело и выпьет душу?
После недолгих лихорадочных размышлений я выдал лучшее, что пришло мне в голову:
— Позвольте мне доказать это делом, благородный Асерерак.
Лич зловеще расхохотался, его смех многократно отразился от каменных стен зала.
— Будь по-твоему! Ты докажешь свою доблесть, сразившись со мной на турнире!
В жизни не слышал, чтобы короли-личи вызывали кого-то сразиться на турнире. Особенно в подземной гробнице...
— Э-э... ладно. А разве для этого не нужны боевые кони?
— Кони не понадобятся. У нас будут птицы.
Он взмахнул костлявой рукой, и трон исчез в яркой вспышке с характерным звуком (явно взятым из старого мультсериала «Супердрузья»). На его месте появился древний игровой автомат. Из контрольной панели торчали два джойстика — желтый и синий. Я не смог сдержать улыбки. На козырьке над экраном значилась яркая надпись: «Joust, Williams Electronics, 1982».
— Одолей меня в двух играх из трех, — проскрежетал Асерерак. — Если сможешь, я дам тебе то, что ты ищешь.
— А если победите вы? — спросил я, уже зная ответ.
— В этом случае... — Рубины в глазницах лича сверкнули. — ...тебя ждет смерть!
В его правой ладони вспыхнул шар оранжевого пламени, и лич угрожающе воздел его.
— Ну конечно, — сказал я. — Я в общем-то так и думал. Просто решил уточнить.
Огненный шар погас. Асерерак протянул мне что-то в ладони. На истлевшей коже поблескивали два новеньких четвертака.
— За игры плачу я, — произнес он, подошел к автомату и опустил четвертаки в левую щель для монет.
Автомат дважды пискнул, и нолик в поле «Кредит» сменился цифрой «два». Асерерак выбрал желтый джойстик с левой стороны контрольной панели и сомкнул на нем костлявые пальцы.
— Готов ли ты? — проскрипел он.
— Готов, — ответил я, глубоко вздохнув.
Я размял пальцы, взялся левой рукой за второй джойстик, а другую положил на кнопку, заставляющую крылатого скакуна хлопать крыльями. Асерерак склонил голову сначала к одному плечу, потом к другому, хрустнув шейными позвонками — звук был похож на треск ломаемой ветки, — а потом ударил по кнопке «два игрока», и турнир начался.
Это была классическая аркада восьмидесятых годов с довольно странным сюжетом. Каждый игрок управляет рыцарем, вооруженным копьем. Рыцарь первого игрока сидит верхом на страусе, рыцарь второго — на аисте. Нажимая кнопку на контрольной панели, можно заставить своего крылатого скакуна перемещаться по экрану и вступать в бой со вторым игроком, а также несколькими компьютерными врагами, восседающими на стервятниках. В столкновении побеждает тот, чье копье оказалось выше. Побежденный теряет одну жизнь. Если убить компьютерного врага, стервятник тут же отложит зеленое яйцо, из которого вылезет новый рыцарь, если вовремя не подсуетиться и не схватить яйцо. Еще иногда появляется птеродактиль и устраивает разгром.
Я не играл в Toust больше года. Это была одна из любимых игр Эйча. Он держал этот автомат у себя в Норе и имел обыкновение вызывать меня на поединок с целью разрешить какой-нибудь идиотский спор о поп-культуре восьмидесятых. Мы играли почти каждый день в течение нескольких месяцев. Сначала у Эйча получалось немного получше, чем у меня, и он всякий раз глумился, когда побеждал. Это действовало мне на нервы, поэтому я стал тренироваться в одиночку, каждый вечер играя на ноутбуке против компьютерных соперников, пока не отточил свои навыки настолько, что стал уверенно побеждать Эйча, раз за разом. И, конечно, начал злорадствовать, наслаждаясь местью. В последний раз я так безжалостно размазал его по стенке, что Эйч зарекся играть со мной в эту игру. С тех пор инструментом разрешения споров для нас стал Street Fighter II.
В общем, за этот год мои навыки успели подзаржаветь сильнее, чем я предполагал. Первые пять минут я пытался расслабиться, заново освоить команды управления и войти в ритм игры. За это время Асерерак убил меня дважды, атакуя по безупречно просчитанной траектории. Он орудовал джойстиком ловко и точно, как машина. Собственно, он и был машиной — неписью, искусственным интеллектом, который программировал лично Холлидэй.
К концу первой игры моя моторная память начала восстанавливаться, я уже вовсю пускал в ход трюки и фокусы, которым научился во время наших марафонов с Эйчем. Но Асерерак, в отличие от меня, не нуждался в разогреве. Он и так был в блестящей форме, и у меня не оставалось никаких шансов наверстать упущенное. Я лишился последней жизни прежде, чем успел набрать хотя бы тридцать тысяч очков. Долбаный стыд...
