Не дождавшись ответа, Столяров кликнул фонариком и увидел, что товарищ давно спит, закопав лицо в грязное одеяло.
— Достал я тебя, брат, — грустно проговорил полковник. — Ну, отдохни, отдохни.
Он шмыгнул носом, сменил руку под головой и уже через минуту огласил кабинет львиным храпом.
Глава двадцатая
Штатной сиреной в институте служил корабельный ревун, установленный где-то на чердаке. Сначала Олегу подумалось, что это орет «колокольчик», потом он сообразил, что инфразвук услышать невозможно, потом наконец проснулся.
Столяров сидел на соседней кровати и, тяжело отдуваясь спросонья, растирал руками лицо.
— Похоже на «общий сбор», — вяло проговорил он.
— Нас это тоже касается? — спросил Гарин с плохо скрываемой надеждой на отрицательный ответ.
— Скорее всего, — буркнул Михаил. — Пошли.
Лестница была пуста, но снизу доносилась дробь бегущих ног и чьи-то зычные окрики.
— Надо пришпорить, — сказал Столяров, ускоряя шаг. — Вдруг это построение на завтрак?
— Армейский юмор по утрам не воспринимаю, — проворчал Олег.
На первом этаже из кожаных наручников вынимали знакомого бойца по кличке Рыба. За ночь он успел и провиниться, и попасть под амнистию из-за тревоги.
Мозоль встретил Гарина и Михаила без всякого удивления.
— Стволы ваши вон там. — Он показал в дальний угол холла. — Берите и занимайте оборону… где-нибудь здесь.
— Нам бы еще рожков, — обронил полковник.
— Да это не понадобится, — отмахнулся бандит. — Ну, можете взять по одной штуке. Там найдете.
В темном углу за колонной действительно оказались автоматы, и не два, а целая горка — с десяток одинаковых АКСУ в одинаково хорошем состоянии. Столяров и Олег, не разбираясь, прихватили по стволу и по паре снаряженных рожков из зеленого ящика.
Бойцы, человек пятнадцать, занимали круговую оборону: кто-то устроился за перевернутой набок банкеткой, кто-то присел за массивным креслом, некоторые просто улеглись на полу перед высокими, во всю стену, окнами. Смысла в этой деятельности было не много, она напоминала скорее ритуал, чем реальную подготовку к отражению атаки. Гарин вопросительно взглянул на товарища, и тот, еще раз осмотревшись, указал на кадку с засохшим фикусом, за которой они вполне могли разместиться вдвоем.
— Парочка гранат, и от всей этой обороны ничего не останется. Поэтому кресло или горшок — роли не играет, — прокомментировал свой выбор Столяров.
Через несколько минут к зданию института подкатили два БТР. Олег хотел что-то сказать по этому поводу, но не решился, лишь тревожно покашлял. Бронетранспортеры чинно остановились у тротуара и дальше не поперли, хотя вряд ли им что-то могло бы помешать. Инкассаторский «фольксваген» рядом с ними выглядел так, будто его сняли с детской карусели.
Из первого БТР выгрузились полдюжины вооруженных мужиков, все как один были в больших солнцезащитных очках.
— Техасские рейнджеры, мля… — не сдержался Михаил.
Из второй машины после царственной паузы показался тот, ради кого все это, очевидно, и затевалось. С брони довольно ловко спрыгнул человек лет пятидесяти с шикарными пышными усами. Впрочем, выделяло его не это. Гость был одет в белоснежный, идеально выглаженный костюм и такую же ослепительно-белую широкополую шляпу.
— Коня белого не хватает, — вякнул Олег.
— Коня они еще на той неделе съели, — хмыкнул устроившийся неподалеку Рыба.
— Это и есть Кенс? — спросил Гарин у Михаила.
— Не будь кретином, Олег. Если бы это был он, я бы тебе сказал.
— Кенс так не приезжает, — снова подал голос Рыба. — Это Робинзон весь на понтах, а Кенс по-свойски, на «роллс-ройсе». У него серебристый «Фантом». И он оставляет тачку на перекрестке, чтобы на нашей улочке ее не поцарапать.
— Так, значит, попугая в белой шапке зовут Робинзон, — уточнил Столяров.
— Попугай в шапке весь север Зоны держит, — с укором произнес Рыба. — И за такие слова может почикать на раз.
— Но ты его не очень-то любишь, верно?
— Да его мама родная не любит. За что его любить-то? Такого… хы-ы… попугая в шапке.
— А Кенс, ты говоришь, бросает машину и идет два квартала пешком? — продолжал интересоваться Михаил.
— Ну а что в этом такого? — не понял боец. — У нас на районе порядок, сам знаешь.
Столяров удовлетворенно покивал и, пихнув Олега локтем, энергично подвигал бровями. Гарин в подсказках не нуждался, он уже и сам начал прощупывать пси-поле Рыбы, правда, результатами похвастать не мог. Мысли в голове у молодого бойца ворочались тяжело и медленно, как валуны в колымской драге.
Человек, подобравший Рыбе эту кличку, вряд ли представлял, насколько он окажется прав. Бандит мог думать только о том, что видел перед собой. Видеть же он предпочитал немногое — лишь то, что входило в круг его интересов. Ну а круг этот замыкался на том, что находилось в пределах досягаемости. Таким образом, пройдя несколько витков этой рекурсивной воронки, интеллект бандита постепенно истощился до рыбьего. Он хотел есть, когда рядом была еда, и желал женщину, когда ему в руки попадался журнал «Пентхаус». В остальное время его ум был свободен, как птица.
— С ним нужно разговаривать, — шепнул Олег.
Михаил, поняв товарища с полуслова, немедленно возобновил беседу:
— Если Робинзон держит север, то где же территория Кенса? В центре города?
— В центре вообще вилы, — поделился Рыба. — Там каждый день власть меняется. Кто где — не разберешь. А Кенс… у него вроде и нету никакой территории. Я не знаю…
Гарин открыл глаза и, повернувшись к Столярову, молча подтвердил: ни черта он не знает, этот Рыба.
Тем временем «рыцарь в белом» вальяжно закурил возле БТР и, улыбнувшись, сунул руки в карманы. Робинзон кого-то демонстративно ожидал, но бойцы в холле реагировали на это спокойно. Вероятно, подобные визиты им были не в новинку.
Сзади раздалось цоканье неразношенных ботинок: от лестницы к стеклянным дверям шествовал Скутер. Главарь тоже преобразился соответственно случаю: накинул легкое пальто из кашемира и алое шелковое кашне. Редкую паклю волос он набриолинил так, что лоснились уши.
— Солидно! — оценил Рыба. — А что вы хотели? Положение обязывает.
Скутер не спеша вышел на улицу и направился к гостю. Робинзон сделал пару шагов навстречу, но тоже неторопливых. Протокол встречи оба соблюдали так, словно были как минимум принцами. Сдержанно пожав руки, два главаря повели светскую беседу, но в холле их разговор был не слышен.
Гарин с тоской огляделся, примериваясь, за кого бы зацепиться. В нескольких метрах справа, возле такой же деревянной кадки, лежал Лентяй с пулеметом. Олег не хотел с ним связываться, поскольку уже имел печальный опыт, но других кандидатур поблизости не было, и Гарин почти неосознанно влез в трясину его раздумий.
Бывший водитель автобуса любил на досуге порассуждать о своей избранности. А поскольку свободного времени у него было много, Лентяй продвинулся в этих исканиях так далеко, что вернуться обратно уже не представлялось возможным. Эта идея захватила его целиком. Когда начальство парка сажало его на маршрут «666», могло ли оно предполагать, чем это для него закончится? Вряд ли, ведь, кроме Лентяя, на том проклятом маршруте никто не пострадал. Да и сам Лентяй пострадал не сильно. В принципе он был совершенно нормальным человеком. Хотя с другой стороны — абсолютно безумным.
Гарин поймал себя на том, что занимается не своим делом. Ставить Лентяю диагноз его никто не просил. Однако Олег не мог не почувствовать, насколько бандит взволнован — еще со вчерашнего вечера. Шутливое упоминание одного из имен Дьявола ввергло пулеметчика в новый водоворот тяжелых размышлений о своем месте в истории человечества. Место это, по всем раскладам, выходило самое козырное, центровое. С «венцом» Олег мог бы выбить всю эту дурь из его башки одним ударом, но… кроме этой дури, там мало что оставалось. Превращать Лентяя — человека безнадежно запутавшегося, но продолжавшего худо-бедно мыслить, — в подобие пустоголовой рыбы Гарин не посмел бы. Да и задачи такой перед ним не стояло.
