– Ты не невеста, дорогая, даже несмотря на то, что часто ею выглядишь.
– С остальными было легче.
– Тогда ты так не говорила.
– Они были легкими для нас, индейцев.
– Через двадцать минут ты снова начнешь вышивать мокасины.
– Нэнси будет поражена ужасом. А друзья будут коситься друг на друга и говорить о безрассудстве.
– Но ты все еще готова пойти на все это?
– Не сейчас. Пока.., мы еще не знаем.
– Думаю, мы узнаем и скоро.
– А когда все кончится, мы поговорим об этом снова, дорогой?
– Мы поговорим об этом снова.
– У тебя должно быть что сказать. Это и тебя привязывает. Это меняет твою жизнь.
– Когда дойдет до того, что я не смогу запомнить все их имена, я с трепетом остановлю тебя.
Они были дома к четырем. Баки поднялся в состоянии ступора и пьяной походкой пошел в дом. Небо было темное и низкое, а облака, казалось, проплывали прямо над верхушками вязов. Ветер был порывистый и влажный. Он стучал в окна дома. Дом оставлял впечатление пустого. Когда в шесть начался сильный дождь, Сэм вывел фургон наружу, чтобы дождь смыл с него дорожную пыль. Июль пришел слишком быстро. И девятнадцать дней нельзя было продлить.
Глава 7
Сивере позвонил Сэму восьмого июля, утром в понедельник. Он появился у него в офисе в десять тридцать.
– У меня есть новости, меня переводят с повышением в Калифорнию, шефом одного из отделений бюро «Апекс».
– Поздравляю.
– Спасибо. Боюсь, что не смогу заниматься вашим делом, если вы, конечно, решили продолжать.
– Да, я решил не останавливаться. Не могли бы вы уладить его перед своим отъездом?
– Ага, понятно. Я думал об этом. Запишите, пожалуйста: Джо Танелли, 1821, Маркет. Это небольшой склад. Он будет ждать вас в среду, семнадцатого. Не называйте ему себя. Скажите, что от меня. Он в курсе дела. Он просит пять сотен задатка. Так что не беспокойтесь, заплатите ему. И после того, как он возьмется за дело, заплатите еще пятьсот. Он большой спец в таких делах.
Ситуация показалась Сэму какой-то фантасмагорической. Он даже представить себе не мог, что подобный разговор может произойти в его кабинете. А Сивере не особо и пытался скрыть предмет их разговора. С таким же успехом он мог бы говорить о том, где лучше всего покупать яйца.
– Хорошо.
Сивере погрузился в воспоминания. Раньше с этим было проще. К примеру, в Чикаго, Канзас-сити, Атланте или Бирмингеме. Цены были низкими. Десять зеленых за сломанную ногу. А если вам нужно было кого-то убрать, это стоило максимум двести. А сейчас наемных убийц осталась лишь горстка, и все они работают на мафию. Если вы даже выйдете на такого человека, цена будет непомерно высокой. Можно, конечно, нанять какого-нибудь малолетнего наркошу, но тот лишь испортит все. Только профи работают чисто. А новички-любители всегда попадаются и сдают человека, который их нанял.
Сэм вынужденно рассмеялся:
– Я не думал насчет этого. Сивере. Сивере взглянул на Сэма.
– Не хочу волновать вас лишний раз, мистер Боуден, но думаю, вам нужно это знать. Я навел справки через наше отделение в Уилминге. Мы обмениваемся информацией, так уж у нас заведено. Так вот, семейка Кейди – это еще те штучки. Их было четыре брата, два старше Максвелла и один младше. И хотя у Макса не было судимостей до армии, его не назовешь ангелом, впрочем, как и его братцев. Он и в армию-то пошел из зала суда. Порезал человека «розочкой» из-за женщины. А в суде ему предложили на выбор: либо армия, либо тюрьма. Он выбрал армию. А старик Кейди практически не вылезал из тюрьмы. На свободе он занимался самогоноварением. Обладал необузданным нравом. Три года назад умер от удара. В тридцатилетнем возрасте женился на их матери, которой исполнилось пятнадцать. Та была слабоумной по жизни. Старший брат погиб в перестрелке с агентами ФБР восемь лет назад. Еще один брат был убит во время бунта в тюрьме штата Джорджия, где отбывал пожизненный срок за убийство с отягчающими обстоятельствами. Макс просто дикарь. Такие думают иначе, чем все нормальные люди. По таким тюрьма плачет. Они не делают различия между добром и злом. Они думают только о том, как бы не попасться. Поэтому, я думаю, здесь все средства хороши.
– И как это все называется?
– Психопатическая личность. Приходится применять термины. Иначе просто его не назовешь. Этот человек из той породы людей, которые глухи к любым призывам к благоразумию.
Сивере поднялся.
– У меня еще куча дел перед отъездом. Я договорился с Джо, он все устроит.
Прошло немало времени после ухода Сиверса, прежде чем Сэм смог сосредоточиться на своей работе. Он был благодарен Сиверсу за предоставленную информацию, хотя в свете новых фактов Кейди выглядел еще более зловещей фигурой. Он напоминал себе ребенка, которому кажется, что страшная тень становится все большей и пугающей. Он-то считал Кейди более человечным, наделял его присущими каждому слабостями. Сэм решил, что нет смысла рассказывать все это Кэрол, лучше будет сообщить ей только о Танелли.
Была среда, двенадцатое июля. Кэрол, читавшая газету после обеда, как-то странно взглянула на Сэма.
Он оторвался от чтения, поймав этот взгляд, и спросил:
– В чем дело?
– Как зовут того человека, с которым ты должен встретиться через неделю?
– Танелли. Джо Танелли.
– Взгляни-ка на это.
Он взял газету и прочитал некролог Джо Танелли, скончавшегося в возрасте пятидесяти шести лет в больнице от сердечного приступа. Последние восемнадцать лет мистер Танелли занимался розничной торговлей в Нью-Эссексе.
– Видимо, это не тот Танелли, дорогая.
– А если тот?
– Если даже так, то я свяжусь с кем-то другим по адресу, который дал мне Сивере, – уверил он ее.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– Не думаю, что тебе следует ждать до следующей среды. Сходи туда завтра вечером.
– Ты не забыла, завтра мы приглашены к Кимболлам?
– Я могу и одна пойти, а ты подойдешь позже.
– Я съезжу туда завтра днем. Выясню насчет этого Танелли.
Несмотря на свой уверенный тон, в глубине сознания Сэм понимал, что это тот самый Танелли. Злая судьба сыграла с ним плохую шутку, раздав все козыри Максу Кейди.
Было полпятого дня. Стояла невыносимая жара. Сэм припарковал машину возле дома Танелли. Выйдя из нее, он тщательно закрыл автомобиль. В таких местах это было просто необходимым. Было непохоже, чтобы этот дом кому-то принадлежал. Входная дверь находилась на две ступеньки ниже уровня тротуара. На небольшой запыленной витрине красовались несколько старых рекламных плакатов безалкогольных напитков и сигар. На облупившейся позолоте витрины значилось: «Сигары, журналы, сладости.» Эта сторона улицы пребывала в тени. Небольшая каменная лестница вела к двери соседнего дома. Очень толстая рыжеволосая женщина сидела на верхней ступени и прихлебывала пиво из банки.
Он спустился и попробовал открыть дверь. Та оказалась заперта.
– Это по случаю смерти Джо, дорогуша, – сказала женщина зычным голосом. Он взглянул на толстуху. Она оказалась моложе, чем ему показалось с первого взгляда. – Да, да. Джо помер. Кто-то надул его, и сердце бедняги не выдержало. – Она захихикала.
– Вы не в курсе, когда они опять откроют?
– Да они и так открыты. Это просто закрыли парадную дверь по случаю смерти Джо.
До него дошло, что она была порядком пьяна.
– Как же мне туда попасть?
– Если вы хотите туда попасть, док, то идите по аллее, затем сверните налево и постучите в третью дверь. Но эти лошади просто загрызут вас до смерти. А теперь представьте, что у вас есть лишние двадцать долларов. А тут по соседству живет очаровательная блондиночка и умирает со скуки.
– Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз. Она хмуро взглянула на него.
– Ох уж эти игроки на скачках. Вшивые игроки. Сэм поблагодарил ее и направился туда, куда она ему сказала.
Подойдя к массивной двери, он постучал. Дверь слегка приоткрылась, и оттуда высунулось круглое лицо с глазами-буравчиками.
