Глава VI
13 ОКТЯБРЯ 1991 ГОДА.
Вчера в 9.15 утра наша бомба отправилась в путь. Все наши опасения насчет относительно малого размера бомбы оказались беспочвенными – разрушения огромные. Нам удалось остановить почти всю работу главного управления ФБР, по крайней мере, на несколько недель, и, похоже, мы достигли нашей главной цели и уничтожили новый компьютерный комплекс.
Моя вчерашняя работа началась незадолго до пяти утра, когда в гараже Ячейки 8 я взялся помогать Эду Сэндерсу смешивать кухонный керосин с селитрой. Мы подтаскивали поближе один за другим стофунтовые мешки, отверткой проделывали сверху маленькую дырочку, но достаточную, чтобы просунуть внутрь запальный шнур. Я держал мешок и шнур, а Эд наливал внутрь галлон керосина.
Потом мы закрывали дырку клейкой лентой, и я переворачивал мешок, чтобы перемешать содержимое, а Эд в это время перезаполнял канистру из трубы, проведенной к плите. Нам потребовалось на все про все три часа, и я жутко устал за это время.
Тем временем Джордж и Генри пытались украсть грузовик. Имея всего лишь две с половиной тонны взрывчатки, мы могли обойтись чем-нибудь небольшим и решили, что нам подойдет фургон фирмы, развозящий офисное оборудование. Они следовали в нашей машине за понравившимся им фургоном, пока он не «остановился, чтобы выгрузить товар. Когда водитель – Не – открыл заднюю дверь и вошел внутрь, Генри прыгнул за ним и быстро и тихо расправился с ним с помощью своего ножа.
Потом Джордж ехал на нашем автомобиле, а Генри в фургоне – в наш гараж. Они появились, когда мы с Эдом заканчивали с взрывчаткой. У них не было ни малейших сомнений в том, что прохожие ничего не заметят.
Еще полчаса ушло ни то, чтобы выгрузить из фургона около тонны бумаги и всякой офисной мелочи, а потом аккуратно поставить ящики с динамитом и мешки с нашей заготовкой. Потом я вывел шнур и включатель через щель в кабину. Труп шофера мы оставили в фургоне.
Мы с Джорджем ехали в легковушке, а Генри следовал за нами в грузовике. Нам предстояло остановиться недалеко от ворот на Десятой улице и ждать, когда они откроются для очередной машины. В двух кварталах от нас Генри сидел в «нашем» грузовике, прислушиваясь к переносной рации, с помощью которой он должен был получить от нас сигнал к действию.
Проезжая вдоль здания, мы заметили, что ворота открыты и рядом нет ни одного человека, поэтому тотчас просигналили Генри, а сами продолжили движение еще кварталов семь-восемь, пока не отыскали удобное место для парковки. Потом мы медленно пошли назад поглядывая на часы.
Нам оставалось идти еще два квартала, когда под нашими ногами закачался тротуар. И мгновением позже нас ударила взрывная волна– оглушительное «кавумп», за которым последовал немыслимый грохот разрушения, сопровождаемый звоном бьющегося кругом нас стекла.
Зеркальные витрины в магазине рядом с нами и дюжины других, которые мы могли видеть, повылетали из рам. Блестящий смертельный дождь из стеклянных осколков несколько секунд падал с верхних этажей ближайших домов, а впереди в небо поднималась колонна черного дыма.
Мы бегом одолели последние два квартала и в ужасе уставились на это что, судя по всему, было никак не поврежденными офисами ФБР, естественно, не считая окон. Тогда мы бросились дальше к воротам на Десятой улице, мимо которых проехали всего несколько минут назад. Вытекая из фургона, густой едкий дым заполнял подвал, и у нас не было ни малейшей возможности войти внутрь.
Десятки людей сновали туда-сюда по центральному двору, направляясь к въезду и выходя из него. Многие обливались кровью, вытекавшей из порезов, и у всех на лицах были страх или изумление. Набрав полную грудь воздуха, мы с Джорджем шагнули во двор. Однако никто не задал нам ни одного вопроса, даже не взглянул на нас.
Внутри картина была совсем другая. Все крыло здания, располагавшееся на Пенсильвания-авеню, насколько нам было видно, рухнуло, частично внутрь, во двор, частично на Пенсильвания-авеню. Здесь же, во дворе, рядом с грудой обломков, зияла огромная дыра, и из нее-то как раз и поднимался черный дым.
Повсюду были перевернутые грузовики и легковушки, разбитая офисная мебель, кучи кирпичей и щебня и немыслимое множество тел. А над всем этим стоял черный дым, разъедавший глаза и легкие и превращавший солнечное утро в сумерки.
Мы сделали несколько шагов во двор, чтобы получше оценить разрушения, и по пояс утонули в бумажном море, которое излилось из груды каталожных ящиков справа от нас, их было не меньше тысячи. Похоже, каталожные шкафы выпали en masse во двор с одного из верхних этажей разрушенного крыла и теперь, разбитые, покореженные, представляли собой бесформенную кучу 20 футов в высоту и от 80 до 100 футов в длину, из которой сыпались карточки, заполонившие собой почти весь двор.
Пока мы в ужасе и восторге глядели на дело своих рук, неподалеку вдруг появилась голова Генри, который пытался выкарабкаться из трещины в горе разгромленного каталога. Это было для нас полной неожиданностью, так как предполагалось, что Генри припаркует грузовик и, немедленно исчезнув, будет ждать нас в условленном месте.
Генри тотчас сообщил, что на стоянке все прошло очень гладко, поэтому ему захотелось подождать взрыва. Таймер он включил, когда въезжал в здание, чтобы никакие обстоятельства не помешали ему исполнить свой долг. Однако ничего такого не случилось. Никто ему не помешал, разве что Черный охранник махнул рукой, когда Генри въезжал в подвал. Два грузовика разгружались недалеко от ворот, но Генри проехал мимо них и постарался поставить фургон поближе к центру того крыла здания, которое, по его расчетам, находилось на Пенсильвания-авеню.
У него было с собой вполне достаточно документов, чтобы предъявить любому, кто их потребует, но никто не потребовал. Миновав безразличного Черного охранника, Генри вернулся к воротам вышел на улицу.
Подождав возле телефонной будки за квартал от ворот, пока до взрыва осталась одна минута. Генри позвонил в отдел новостей «Washington Post» и сделал кроткое заявление: «Три недели назад вы убили Карла Ходжиса в Чикаго. Сейчас парни из тайной полиции заплатят нам за это. А потом придет ваша очередь, и других предателей тоже. Белая Америка будет жить!»
Это наверняка потрясет их клетку, и они выдадут хотя бы несколько приличных заголовков и первостраничных материалов.
Оказавшись возле здания ФБР меньше, чем одну минуту, раньше нас, Генри и эту минуту провел не без пользы для дела. Показав на серые колечки дыма, поднимающиеся от каталожных ящиков, из кучи которых он появился, Генри с еле уловимой улыбкой опустил в карман зажигалку. Он один стоит целой армии.
Когда мы уже двинулись в обратный путь, я услыхал стон и увидел девушку лет двадцати, прижатую к земле железной дверью и кирпичами. У нее было симпатичное личико, все в синяках и царапинах она как будто не совсем сознавала, где она и что с ней. Я убрал дверь и мне бросилось в глаза, что одна нога у нее подогнута и видно, сломана, а из раны на бедре вовсю течет кровь.
Не раздумывая, я стащил с ее талии ремешок и использовал его как жгут. Крови стало меньше, но не намного. Тогда пришлось оторвать кусок от ее платья, который я сложил и прижимал к ране, пока Джордж вытаскивал шнурки и закреплял тряпку. С максимальной осторожностью мы с Джорджем подняли девушку, чтобы отнести ее на тротуар. Едва сломанная нога разогнулась, девушка громко застонала. Никаких других серьезных повреждений не было, и я подумал, что девушка обязательно поправится, увы, в отличие от многих других. Когда я начал перевязывать ей ногу, то в первый раз услыхал стоны и крики раненых, которых во дворе было несколько десятков. Меньше, чем в двадцати футах от нас, еще одна женщина лежала, не двигаясь, с залитым кровью лицом и зияющей раной в голове – жуткое, зрелище, которое до сих пор мерещится мне, стоит закрыть глаза.
Согласно более поздним подсчетам, было убито взрывом и погибло под обломками около 700 человек, включая находившихся в подвале 150 человек, чьи тела не были подняты наверх.
