Им известно, что мы в состоянии разрушить еще много городов и убить очень много людей, но они не верят в то, что мы это сделаем.
В частном порядке я около часа беседовал с майором Уильямсом из Вашингтонского Полевого Штаба о нападении на Пентагон. Другие важные командные центры армии или перестали существовать после восьмого сентября, или слились с Пентагоном, который высшее начальство рассматривает как неприступный. И они, черт их подери, правы. Мы изучили каждую возможность, какая только приходила нам в голову, и все наши наметки оказывались неубедительными – кроме одной. Пентагон надо взрывать с воздуха.
В мощном оборонительном кольце вокруг Пентагона есть и противовоздушные орудия, но мы решили, что маленький самолетик, летящий низко над землей, сможет одолеть трехмильную полосу, имея на борту одну из наших 60-килотонных боеголовок.
Одно уж точно за нас: никогда прежде мы не предпринимали ничего подобного, поэтому можем надеяться, что застанем противовоздушную команду врасплох.
Хотя военные охраняют все гражданские аэродромы, случилось так, что старенький самолет, о которого распыляли средства борьбы с вредителями, оказался в амбаре всего в нескольких милях от нас. Мне тотчас поручили к следующему понедельнику подготовить подробный план воздушной атаки на Пентагон. Тогда же будет принято окончательное решение и назначен день операции.
Глава XXVIII
9 НОЯБРЯ 1993 ГОДА.
Еще три часа до рассвета, и все готово к «пуску». Я могу воспользоваться оставшимся временем, чтобы написать несколько страниц – несколько последних страниц в моем дневнике. Для меня полет к Пентагону будет путешествием в один конец. Боеголовка лежит на сидении переднего кресла старенького «Стирмана» и сдетонирует от удара или когда я щелкну выключателем.
Очень надеюсь, что мне удастся пролететь на самой малой высоте прямо над центральной частью Пентагона. Если не удастся, то я, по крайней мере, попытаюсь пролететь как можно ближе, прежде чем меня убьют. Больше четырех лет я не сидел за штурвалом, но у меня было время освоиться в «Стирмане» и узнать его особенности: особых проблем с пилотированием я не предвижу. Амбар-ангар находится всего в восьми милях от Пентагона. Мы тщательно прогреем мотор в амбаре, и когда дверь откроется, я полечу на максимальной скорости в сторону Пентагона на высоте примерно в пятьдесят футов, К тому времени, когда я достигну оборонительного рубежа, скорость будет уже около ста пятидесяти миль в час, и мне понадобится еще семьдесят секунд, чтобы достичь цели. Две трети военных, собранных вокруг Пентагона, Ни, и это существенно увеличивает мои шансы. Небо всё ещё будет в тяжелых тучах, и света хватит только для ориентировки по знакомым объектам. Самолет мы покрасили так, чтобы он стал почти невидимым в предполагаемых погодных условиях, к тому же я собираюсь лететь слишком низко для радаров. Суммируя все, я считаю, что у меня великолепные шансы.
Жаль, мне не придется стать свидетелем окончательной победы нашей революции, но я счастлив, что именно мне доверена столь важная миссия. В эти последние часы моей физической жизни меня успокаивает мысль, что из триллионов мужчин и женщин моей расы, когда-либо являвшихся на эту землю, я смогу сыграть роль, оказавшуюся по силам совсем немногим людям, которые участвовали в определении судьбы всего человечества. То, что мне предстоит сегодня, войдет в анналы истории моей расы как нечто более значительное, чем все завоевания Цезаря и Наполеона – если я справлюсь!
Я должен справиться, иначе нашу революцию ждут суровые испытания. Революционному Штабу стало известно, что Система собирается начать вторжение в Калифорнию не позже, чем через сорок восемь часов. После того как Пентагон отдаст приказ, нам не удастся помешать вторжению. Так что, если у меня не получится, у нас не будет времени предпринять что-нибудь еще. В понедельник вечером, когда мы приняли окончательное решение насчет моей операции, я прошел через ритуал Единения. На самом деле ритуал продолжался все последние тридцать часов и не закончится еще три часа; только когда наступит мгновение моей смерти, я стану полноправным членом Ордена. Полагаю, для многих это прозвучало бы довольно мрачно, но не для меня. После суда в марте я знал, что меня ждет, и благодарен, ведь мой испытательный срок сокращен до пяти месяцев – отчасти из-за наступившего кризиса, отчасти из-за признания моей работы после марта, заслуживающей высшей похвалы. Церемония, имевшая место в понедельник, оказалась более трогательной и прекрасной, чем я Представлял. Больше двухсот членов Ордена собрались в подвале магазина подарков в Джорджтауне, откуда убрали все перегородки и составленные ящики, чтобы мы все могли поместиться. Тридцати новым членам Ордена был установлен испытательный срок, и восемнадцать, включая меня, прошли через ритуал Единения. Однако меня выделили особо из-за моего уникального статуса.
Когда майор Уильямс назвал меня, я сделал шаг вперед, а потом повернулся лицом к безмолвному морю фигур в плащах. До чего же это было непохоже на малочисленное собрание всего два года назад, когда всего семь человек собрались ради моего посвящения в члены Ордена? С поразительной быстротой Орден разрастается, несмотря на его жестокие законы.
Я отлично понимал, какие черты характера и какая жертвенность требуются от каждого человека, стоявшего передо мной, и меня распирало от гордости. Это не были мягкотелые консервативные бизнесмены, собравшиеся ради масонской мумбы-юмбы; это не были крикливые, пропитанные пивом мужланы, выпускавшие немного пара по поводу «проклятых Ни»; это не были благочестивые испуганные прихожане, молившие о поучении и защите антропоморфное божество. ЭТО БЫЛИ НАСТОЯЩИЕ МУЖЧИНЫ, БЕЛЫЕ МУЖЧИНЫ, с которыми я был един по духу и осознанию себя и мира так же, как по крови.
Пока факелы освещали грубые серые плащи неподвижной толпы людей, я думал: «Это лучшие люди моей расы, которые только есть в одном поколении, и они равны лучшим представителям любого другого поколения. В них соединились огненная страсть и ледяная дисциплина, глубокая образованность и постоянная готовность к действию, сильное чувство собственного достоинства и полное подчинение себя общей цели. От них зависит будущее. Они – авангард грядущей Новой Эры, они – пионеры, которые выведут нашу расу из ее сегодняшнего униженного состояния и укажут ей путь к неведомым вершинам. И я – один из них.» И тогда я сказал короткую речь:
«Братья! Два года назад, когда я в первый раз вошел в ваши ряды, я посвятил свою жизнь нашему Ордену и той цели, ради которой он существует. Но тогда я дрогнул и не до конца исполнил свои обязательства перед вами. Теперь я готов исполнить свои обязательства до конца. Я предлагаю вам свою жизнь. Вы принимаете ее? «
И они громко ответили, как один: «Брат! Мы принимаем твою жизнь. В ответ мы предлагаем тебе вечную память. Твой подвиг не будет напрасен и не будет забыт до конца времен. Мы клянемся тебе в этом своими жизнями». Я знаю, насколько человеку дано что-нибудь знать, что Орден не обманет меня, как я не обману Орден. Жизнь Ордена больше, чем сумма жизней его членов. Когда говорит весь Орден, как было в понедельник, то это глубже, древнее и мудрее, чем, если бы говорили всё по отдельности – и это не может умереть. К этой жизни Ордена я собираюсь приобщиться.
Конечно, мне хотелось бы иметь детей от Кэтрин, чтобы обрести бессмертие другого рода, но чего не случилось, того не случилось. Я доволен. Уже десять минут, как прогревают мотор, и Билл подает мне знак, что пора идти. Остальная команда спряталась от взрыва в яме под амбаром. Мой дневник я отдам Биллу, а он спрячет его вместе с книгами.
