О чем, Тэнго толком не понял. Слишком давно были знакомы эти два жителя городишки, где все знают всех.
Сразу рядом с покойницкой обнаружились неприметные двери черного хода, за которыми ждал фургон похоронного бюро. Все его окна, кроме водительских, были темными; на иссиня-черном корпусе — ни надписей, ни эмблем. Худощавый распорядитель с седым шофером переложили тело отца Тэнго на свою каталку и отбуксировали к фургону. Особый дизайн машины — с высоким потолком и выдвижными рельсами — позволил без труда погрузить каталку внутрь. Задний люк с деловым безразличием захлопнулся, распорядитель вежливо поклонился Тэнго, и фургон отъехал. Все четверо оставшихся — Тэнго, адвокат, сестры Тамура и Оомура — проводили черную «Тойоту» поклоном со сложенными ладонями.
С адвокатом Тэнго беседовал за столиком в дальнем углу столовой. На вид адвокату было лет сорок пять, и, в отличие от работников похоронного бюро, он оказался очень даже упитанным. Настолько, что подбородок почти не угадывался в складках на шее. Даже в холодный зимний день лицо его лоснилось от пота. Можно представить, как он страдает летом, подумал Тэнго. От серого шерстяного пиджака резко пахло нафталином. Над миниатюрной физиономией вздымалась неестественно пышная черная шевелюра. Веки тяжелые и опухшие, глаза точно щелочки. Но взгляд, если присмотреться, довольно приветливый.
— Ваш отец поручал мне составить его завещание. Впрочем, от слова «завещание» вам не стоит ожидать чего-то серьезного и значительного. Оно не из тех, о которых пишут в детективах. Скорее, похоже на простенькую записку. Пересказываю содержание в двух словах. Во-первых, определяется план организации похорон. Насколько я понял, представитель похоронного бюро это вам уже изложил, не правда ли?
— Да, я в курсе. Скромные похороны.
— Хорошо, — кивнул адвокат. — Именно этого и желал ваш отец. Обставить все как можно скромнее. Похоронные расходы уже покрыты за счет его сбережений, а лечение оплачено из страховки, которую он перевел на счет этой лечебницы, как только сюда устроился. Все организовано так, чтобы вы, господин Тэнго, финансового бремени не испытали.
— То есть… Я никому не буду должен?
— Именно так. Все оплачено заранее. Кроме того, на счету вашего отца в почтовом отделении Тикуры осталась некая сумма, которая принадлежит вам как наследнику. Для этого вам придется переоформить счет на себя. Понадобятся справка о снятии отца с гражданской регистрации, копия выписки из вашей родословной книги, а также свидетельство о подлинности вашей печати. С этими бумагами вы обратитесь в почтовое отделение и подпишете то, что вам скажут. Думаю, времени это займет немало. Как вы знаете, японские банки и почтовые службы весьма придирчивы при оформлении документов…
Адвокат достал из кармана огромный белый платок и вытер пот со лба.
— Вот, пожалуй, и все, что я должен вам сообщить относительно передачи наследства. Ничего другого, кроме сбережений на счету, ваш отец не оставил — ни страховки на случай смерти, ни акций, ни недвижимости, ни драгоценностей, ни антиквариата. Все очень прозрачно, никакой возни.
Тэнго молча кивнул. Отец и после смерти оставался в своем репертуаре. Однако перспектива унаследовать отцову сберкнижку подавляла его. Словно на Тэнго набросили сразу несколько мокрых и тяжеленных шерстяных одеял. Такое наследство ему получать не хотелось. Но не рассказывать же об этом толстяку-адвокату с пышной прической и приветливым взглядом.
— А кроме этого, я принял от вашего отца на хранение пакет. И теперь привез его, чтобы вам передать.
Пухлый пакет из плотной рыжей бумаги был туго перемотан широким скотчем. Толстяк-адвокат достал его из черного портфеля и выложил на стол.
— Этот пакет я храню с тех пор, как поговорил с господином Каваной сразу после его прибытия в санаторий. Тогда он пребывал еще в полном сознании. Не без рецидивов, разумеется, но в целом жил полноценной жизнью. Тогда-то он и попросил меня в случае его смерти передать этот конверт законному наследнику.
— Законному наследнику? — слегка удивился Тэнго.
— Да, именно так. Никого конкретно по имени он не назвал. Но ведь вы — его единственный наследник, верно?
— Насколько я знаю — да.
— Тогда я должен вручить это вам, — сказал адвокат, подвигая к Тэнго конверт. — Вы не откажетесь расписаться в получении?
Тэнго расписался на какой-то бумажке. Канцелярский конверт на столе выглядел слишком безликим. Ни на лицевой стороне, ни на обратной ничего не написано.
— У меня вопрос, — сказал Тэнго. — В ваших разговорах отец хоть раз называл мое имя, Тэнго Кавана? Или хотя бы произнес слово «сын»?
Задумавшись, адвокат снова полез в карман, достал платок и вытер пот с физиономии. Затем покачал головой:
— Нет. Господин Кавана употреблял только термин «законный наследник». И по-другому никак не называл. Я запомнил, поскольку меня самого это несколько удивило…
Тэнго молчал.
— Но сам господин Кавана прекрасно знал, что законный наследник у него только один, — продолжил адвокат вкрадчиво, словно ища компромисс. — Просто в беседе ни разу не упомянул вашего имени, вот и все. А что? Это вас беспокоит?
— Не беспокоит, — ответил Тэнго. — Отец всегда был странноват.
Успокоившись, адвокат улыбнулся и легонько кивнул. Потом вручил Тэнго выписку из родословной.
— Учитывая болезнь вашего отца, я осмелился проверить записи в его домовой книге, чтобы избежать юридических ошибок. Согласно этим данным, вы, господин Тэнго, — единственный сын господина Каваны. Ваша мать скончалась через полтора года после вашего рождения. Отец повторно не женился и вырастил вас в одиночку. Его родителей, братьев и сестер уже нет в живых. Вне всякого сомнения, вы — его единственный законный наследник.
Адвокат поднялся из-за стола, выразил соболезнование и ушел. А Тэнго еще долго сидел, упираясь взглядом в пакет на столе. Его отец — настоящий, а мать действительно умерла. Так сказал адвокат. И наверняка так оно и есть. По крайней мере, юридически. Но чем бесспорнее становился этот факт, тем большим туманом окутывалась истина. С чего бы?
Вернувшись в палату отца, Тэнго сел за стол и попробовал вскрыть заклеенный скотчем конверт. Может, хотя бы в нем — разгадка тайны? Но распечатать конверт оказалось непросто. Ни ножниц, ни резака, ни чего-либо острого в палате не было, и липкие ленты пришлось раздирать одну за другой ногтями. А уже вскрыв конверт, он обнаружил внутри еще несколько конвертов поменьше, заклеенных так же крепко. Отец и здесь остался верен себе.
В одном из пакетов оказались деньги — полмиллиона наличными [34]. Ровно пятьдесят новеньких банкнот по десять тысяч, в несколько слоев обернутые тонкой бумагой. «На черный день», — гласила приложенная записка. Несомненно, почерк отца. Убористые иероглифы выписаны старательно, черта за чертой. Видимо это следует понимать как «используй в случае непредвиденных расходов». Очевидно, отец полагал, что его «законный наследник» своей заначки скопить никогда не сподобится.
Второй, самый толстый конверт был набит газетными вырезками и похвальными грамотами. Все, что касалось Тэнго. Грамоты за победы на математических олимпиадах в начальной школе, заметки из городских и региональных газет. Фотографии Тэнго с полученными кубками и медалями. Его школьный аттестат, похожий на произведение искусства: «отлично» по всем предметам без исключения. И прочие доказательства его талантов. На одном снимке — шестиклассник Тэнго в кимоно дзюдоиста улыбается, держа над головой вымпел «Второе место в полуфинале». Все увиденное потрясло Тэнго. Выйдя на пенсию, отец съехал из квартиры, которую предоставляла ему «Эн-эйч-кей», и снимал жилье в Итикаве, а последние месяцы жизни провел в санатории Тикуры. Из-за нескольких переездов у него почти не осталось личных вещей, а отношения с сыном совсем охладели. И тем не менее отец не расставался с наследием тех звездных лет, когда Тэнго слыл вундеркиндом, и хранил все эти бумаги как величайшую драгоценность.
34
500 тыс. иен — около 5 тыс. долларов США.
