— Итак, на горке в семь вечера, — напомнил мужчина.
— Погодите! — спохватился Тэнго. — Еще вопрос. От одного знакомого я получил предупреждение, что за мною кто-то следит, и поэтому я должен быть осторожным. Извините за прямоту, но это точно не вы?
— Нет, не я, — не задумываясь, ответили в трубке. — Очевидно, за вами следит кое-кто другой. В любом случае, бдительность лишней не бывает. Как и советовал ваш знакомый.
— А эта слежка за мной как-то связана с тем, что Аомамэ оказалась в особенной ситуации?
— В несколько напряженной ситуации, — поправил незнакомец. — Да, пожалуй, связана… В некотором смысле.
— Это опасно?
Слова для ответа собеседник подыскивал так осторожно, словно перебирал и раскладывал по кучкам горошины разных сортов.
— Если невозможность встретиться с госпожой Аомамэ вы называете опасностью, тогда это действительно опасно.
Тэнго попытался в уме перевести ответ в рамки человеческой речи. И хотя сама фраза не позволяла понять, что именно происходит, напряженность ситуации ощущалась в ней без труда.
— Значит, если я буду неосторожен, мы с ней можем больше не встретиться?
— Именно так.
— Понятно… Буду глядеть в оба, — пообещал Тэнго.
— Еще раз простите за ранний звонок. Похоже, я вас разбудил.
Сразу после этих слов связь прервалась. С полминуты Тэнго стоял, уставившись на черную трубку в руке.
Как и ожидалось, голос собеседника теперь не вспоминался, хоть убей. Тэнго снова взглянул на часы. Десять минут девятого. Как же теперь убить время до семи вечера?
Первым делом он принял душ, вымыл голову, расчесал с грехом пополам упрямую шевелюру. Побрился перед зеркалом. Зубы почистил и отшлифовал зубной нитью. Прошел в кухню, достал из холодильника пакет томатного сока, отпил немного, вскипятил воды в чайнике. Смолол кофейных зерен, заварил кофе, поджарил тост. Установил таймер и сварил яйцо «в мешочек». Все операции выполнял тщательно, с расстановкой, убивая куда больше времени, чем обычно. Но когда взглянул на часы, те показывали только половину десятого.
Вечером я встречаюсь на горке с Аомамэ.
При этой мысли его охватывало странное состояние. Как будто все части тела начинали жить отдельно друг от друга. Руки, ноги и лицо вытворяли кто во что горазд, и скоординировать их действия не получалось ни в какую. За что бы Тэнго ни брался, все валилось из рук. Читать не получалось, писать тем более. На месте не сиделось. Более-менее сносно удалось разве что вымыть посуду, постирать, прибраться в шкафу и застелить постель. Но чем бы он ни занимался — каждые пять минут стрелял взглядом в часы на стене. И всякий раз думал о том, что время, похоже, совсем обленилось.
Аомамэ — знает.
Так думал он, затачивая и без того острые ножи над кухонной раковиной. Она знает, что я не раз забирался на горку в том парке. И, наверно, сама наблюдала, как я сидел там и разглядывал небеса. Никаких других объяснений в голову не приходило. Он представил себя со стороны — вот он сидит, одинокий, на детской горке в свете люминесцентного фонаря и глазеет на небо. Ни разу ему не почудилось, будто за ним наблюдают. Откуда же она это делала?
Да все равно, понимает он. Это совершенно неважно. Откуда бы Аомамэ ни следила за ним, главное — она узнала его с первого взгляда. И это потрясающе. Столько лет она думала обо мне — так же, как я о ней. Просто невероятно, как два человеческих сердца — мальчишки и девчонки — умудрились прожить в одной связке на протяжении стольких лет.
Но почему она не окликнула меня на той детской площадке? Ведь тогда все было бы куда проще. И откуда ей известно, где я живу? Как они с этим незнакомцем узнали мой номер? Ведь я не люблю, чтобы мне звонили, а потому его нет в телефонных книгах. И даже по справочной не найти.
Слишком много в этой истории непонятного. Все сюжетные линии перепутаны. Что на что замыкается, сам черт не разберет, и никаких причинно-следственных связей вычислить невозможно. С появлением Фукаэри я начал жить странной жизнью, в которой слишком много вопросов — и слишком мало ответов. Но внутренний голос подсказывает, что уже очень скоро весь этот бардак должен чем-нибудь разрешиться.
Итак, сегодня в семь вечера хотя бы некоторые загадки получат ответы. Мы встретимся на детской горке. Уже не как беспомощные мальчишка и девчонка, а как взрослые, свободные мужчина и женщина. Учитель математики в колледже для абитуриентов и спортивный инструктор фитнес-клуба. О чем мы станем говорить? Бог его знает, но о чем-нибудь станем. Заполним взаимную пустоту, обменяемся знаниями друг о друге. И возможно, как выразился телефонный незнакомец, переправимся куда-то еще. Поэтому нужно собрать самые ценные вещи, которые нельзя оставлять. И упаковать их так, чтобы руки остались свободными.
С квартиркой своей Тэнго расстался бы легко и без сожаления. Семь лет подряд он провел в ней, трижды в неделю уезжая на лекции в колледж, но ни разу не ощутил, будто именно эта обитель подходит ему для жизни лучше всего. Скорее, она была временным убежищем, плавучим островом — понтоном, дрейфующим на реке. Замужняя подруга, с которой он тайно встречался здесь раз в неделю, куда-то пропала. Фукаэри, пожив здесь недолго, ушла. Где они сейчас, чем занимаются, одному богу известно. Но, в любом случае, из жизни Тэнго они тихонько исчезли. Да и в колледже ему, конечно, замену найдут без труда. Этот мир легко продолжит вертеться и без него. И если Аомамэ захочет, чтобы они вместе куда-нибудь переправились, — пожалуй, он согласится на это без колебаний.
Что же за «ценные вещи, без которых не обойтись», он забрал бы с собой? Несчастные пятьдесят тысяч наличными [38] да пластиковая банковская карточка — вот и все его богатство. На счету в банке отложен на черный день миллион [39]. Хотя нет — вроде должно быть больше. На тот же счет была перечислена его часть гонорара за «Воздушный Кокон». Эти деньги он все хотел вернуть Комацу, да так и не собрался. А еще, конечно же, рукопись — распечатанные страницы начатого романа. Вот без чего уж точно не обойтись. Они не стоят ни иены, но для Тэнго это настоящее сокровище. Рукопись он засунул в бумажный пакет, а тот — в твердую красно-коричневую сумку на ремне, с которой обычно ездил в колледж. Уже от этого сумка сразу потяжелела. Распихал по карманам кожаной куртки дискеты. Словопроцессор, конечно, с собой не утащишь, но без авторучки и блокнота он как без рук. Их тоже в сумку. Что еще?
Тэнго вспомнил канцелярский конверт, полученный от адвоката в Тикуре. С отцовыми сберкнижкой, личной печатью, выпиской о снятии отца с регистрации — и загадочной семейной (якобы) фотографией. Все это, пожалуй, тоже стоит забрать с собой. А вот почетные грамоты «Эн-эйч-кей» и школьный аттестат успеваемости, понятно, уже никогда никому не пригодятся. Белье и туалетные принадлежности брать не стал — не хотелось забивать сумку. Купит новые, когда понадобятся.
Собрав вещи, он задумался, чем бы еще заняться. Посуда помыта, рубашки поглажены. На часах — десять тридцать. Может, позвонить приятелю, который замещал его в колледже? Пожалуй, не стоит — парень не любит, когда ему звонят по утрам.
Тэнго завалился в одежде на кровать и задумался о том, что может ждать его впереди. В последний раз он встречался с Аомамэ в десять лет. Теперь им обоим по тридцать. Чего только оба не пережили за это время. Как приятного, так и не слишком (последнего, видимо, даже больше). Их облик, характеры, условия жизни — все изменилось. Она больше не маленькая девочка, он — не подросток. Неужели она — все та же Аомамэ, которой ему так не хватало все эти годы? А он — все тот же Тэнго, которого не хватало ей? Тэнго представил, как они встретятся на детской горке, посмотрят друг на друга и разочаруются. Наверно, им даже поговорить будет не о чем. Очень даже возможно. Да что там — странно надеяться, что будет как-то иначе.
