Чтобы понять, какой на самом деле является женщина, стоит посмотреть на её маму. Эту идею Коля подхватил от одного своего не очень близкого знакомого. Тот, определенно, знал, о чем говорил, так как будучи примерно одного с Колей возраста, состоял уже в четвертом браке.
Мама Оли выглядела очень неплохо для своих пятидесяти плюс-минус. Она сохранила хорошую фигуру, выглядела весьма ухоженной, а тонкие морщинки, расходящиеся из уголков глаз, выдавали в ней улыбчивого человека из тех, к которым сразу проникаешься симпатией.
Одеты Олины старики были как раз для «уличной активности»: джинсы, ветровки, кроссовки. Интеллигенты, но, похоже, с опытом. Не оторванные от реальности. Впрочем, после диктатуры почти не осталось плохо приспособленной к жизни интеллигенции.
Они явно во всём доверяли своей дочери, или имели хороший источник информации о том, что творится в городе. Когда Коля с девочками зашел в квартиру, Олины родители были уже собраны. Две небольшие сумки и штук пять клюшек для гольфа аккуратно стояли в коридоре.
Закончив обниматься с родителями, Оля быстренько представила всех друг другу. Родители попросили называть их просто Олегом и Настей. Ольга Олеговна??? Что-то они с именами явно намудрили по молодости.
На формальности не было времени. Разговор был предельно кратким и конкретным. Коля объяснил, что оставаться в городе крайне рискованно, но у них есть шанс успеть на последний рейс из Орла, если поторопиться. Нет, не общественным транспортом. Их друзья с автобусом ждут неподалеку. Едем недалеко, в деревню, переждать эпидемию. До автобуса передвигаемся как можно быстрее и тише, так как внутри высоток сейчас опаснее всего.
Внешний вид? А что не так? А, ну да, кольчуги. Обычный функционализм. Металл просто так не прокусишь. Нет, с собой запасных, к сожалению, нет. Так что, им лучше держаться чуть позади. И если все готовы, то пора идти.
Пропустив вперед Машу, Коля вышел из квартиры. Дождался пока выйдут Оля и её родители, запрут дверь. Коридор был так же темен и пуст, как и пятнадцать минут назад. Быстрым шагом они дошли до неширокого прохода, соединяющего жилой коридор с проспект-коридором.
У прохода Маша остановилась. Обернувшись, приложила палец к губам, потом вытянула руки вперед, скорчила рожу и покачалась влево-вправо, изображая мертвецов. Несмотря на серьезность ситуации, Коля заулыбался. Подойдя к проходу, он заглянул за угол.
В тусклом свете лампочек, посреди прохода кучковались человек десять зомби. Большая часть была занята поеданием лежащего на полу тела. Трое флегматично стояли, пялясь на стены, как будто там было на что смотреть. Когда хоть набежать успели? Ничего же не было слышно.
Маша осторожно вытянула «беретту» из набедренной кобуры. Коля придержал её руку, и показал пальцем на уходящий вдаль, плохо освещенный коридор. Проходы, соединяющие коридор жилой зоны с проспект-коридором были расположены через каждые двадцать метров. Смысла вступать в драку не было никакого. Маша пожала плечами, кивнула, но пистолет убирать не стала.
Коля, обернувшись назад, жестом показал вдаль коридора, и приложил палец к губам. Оля с родителями синхронно кивнули. Все трое одновременно, будто заранее репетировали. Коля зачарованно кивнул в ответ, потом потряс головой, и снова махнул рукой, призывая следовать за собой.
Он успел сделать буквально несколько шагов, только-только миновал проход, как внезапно раздались треск и шипение, особенно громкое в мертвенной тишине коридора. Прокашлявшись, рация хрипло заговорила человеческим голосом: «Николай, прием! Слышите меня?»
— Вот ты другого момента не мог найти!!! — психанув, заорал в рацию Коля. Соблюдать тишину уже не имело смысла, мертвяки их наверняка заметили.
Из распахнувшейся рядом двери одной из квартир тоже повалили мёртвые.
— Ах ты ж ё… — начал ругаться Коля, отступая.
Продолжение фразы заглушили два прогремевших почти одновременно выстрела. Это «включилась» Маша. Двое мёртвых рухнули в проходе.
На плечи Коле опустились тяжелые руки, обдало резким запахом тухлятины, и чего-то кислого. Мертвец из квартиры тянулся к его шее открытой вонючей окровавленной пастью. Ну уж нет! Уронив рацию, отработанным приемом Коля перехватил его руку, вырвался из захвата. Продолжая движение, почти развернул мертвяка, и резким ударом под колено сбил его с ног. Сорвал с пояса булаву, и со всего размаху опустил её на затылок мертвому мужику. С треском и влажным чавканьем череп раскололся, брызги черного и серого разлетелись в стороны. Мужик ткнулся мордой в пол и затих.
— Назад!!! — услышал Коля Машин крик.
Коля попятился назад, не выпуская из виду наступающую семейку мертвяков. Отойдя на пару шагов, развернулся, и, прихрамывая, быстро пробежал назад, за спиной Маши, хладнокровно державшей на прицеле мертвых из прохода. Раздался женский вскрик.
Прихрамывая??? Коля взглянул вниз. Его прошиб холодный пот, сердце будто ухнуло вниз, булава выпала из враз ослабевших пальцев. Коля тонко застонал. На левой ноге, вцепившись в икру зубами, висел совсем маленький, год-полтора, мёртвый ребенок.
Всё, блин, приехали!
Лёха зарулил на второй подземный уровень Карачевской высотки. На парковке пустовала примерно половина мест. Впрочем, тут всегда было так.
Карачевская высотка располагалась на пересечении Комсомольской улицы и Карачевского же шоссе, отчего и получила такое название. Она была недостаточно старой, чтобы хвастаться архитектурными изысками и выдающимся стилем, но в то же время недостаточно современной, чтобы привлекать жителей дизайнерскими и инженерными новинками. Зато цены на квартиры в Карачевке были ниже средних по городу. И это было решающим фактором для студентов, традиционно искавших самое недорогое жилье.
Лёха вышел из УАЗика, вытащил из кабины «моссберг», прикрыл полой плаща, и запер дверь. Парковка была почти безлюдна, лишь неподалеку от лифтов группа то ли студентов, то ли подрастающих воннаби-гангстеров, а может и то и другое вместе взятое, метелила ногами лежащее на земле тело. Судя по издаваемому телом стону, это был мертвяк.
— Пацаны, им в голову надо, чтобы совсем прикончить, — поделился Лёха приобретенным опытом, проходя мимо.
— Не учим, дядя! — нагло ответил один из юнцов, отрываясь от ритмичной работы ногами. Возможно, он бы и хотел еще что-то добавить, но взгляд его внезапно забегал, и пацан заткнулся.
Опаньки! Лёха поправил «моссберг», дабы дуло не слишком выпирало из-под плаща, ухмыльнулся, и вызвал лифт.
Леночка снимала двушку на первом этаже второго уровня — наименее престижном, и, потому, наиболее дешевом. Естественно, квартиру она снимала не одна, а с двумя такими же студентками. Лёха не очень представлял, как они там втроем уживались, да его это и не очень интересовало. Главное, что когда он приезжал к Леночке, её подруг дома не было.
Он вышел из лифта, прошел знакомым маршрутом по гудящим коридорам уровня, и нажал на кнопку звонка у потрепанной металлической двери. Тишина. Лёха нажал еще раз, и держал, пока за дверью сквозь трель не послышался нежный девичий голосок, нещадно матерившийся в адрес неких неизвестных Лёхе алкоголиков.
Дверь резко распахнулась.
— Чё надо?! — излишне громко спросило у Лёхи заспанное, взлохмаченное, но, несмотря на это довольно привлекательное юное существо, одетое в одну лишь футболку.
— Доброй ночи, — ответил Лёха. — Я извиняюсь, что поздно, но мне очень нужно поговорить с Леной.
— Лена спит! — существо попыталось закрыть дверь.
Лёха выставил вперед руку, дверь уперлась в его ладонь, и не сдвинулась больше ни на миллиметр, как ни упиралась и ни пыхтела взлохмаченная девчонка.
— Лап, я знаю, что Лена спит, — держа дверь, объяснил Лёха, — но это очень важно. Из-за пустяков я бы в такое время не заявился. Разбуди её, пожалуйста.
Давление на дверь ослабло.
— Ну хорошо, — буркнуло существо, — Только дай дверь закрою. Я тебя не знаю.
