Князев (полицейским). Ну, что ж вы стали! двое берите!
Два полицейских солдата с выражением тупого равнодушия и трое мещан, потупив
глаза, берутся за Марину и завязывают ей руки за спиною.
Марина. Ха-ха-ха-ха! всем миром ухватитесь! (Нервно.) Холопы Князева! (Вдруг бледнеет. Лицо ее искажается муками. Нетерпеливо.) Прочь! прочь! Прочь, я больна... Вам говорю, я... дайте сесть мне... закон больных щадит.
Дробадонов (с поднятым над головою тяжелым железным заступом, громовым голосом). Прочь! распластаю!
Полицейские и мещане, держащие Марину, бросают ее и быстро отскакивают в
стороны.
Марина (Дробадонову тихо и сквозь сжатые зубы). Калина Дмитрич, развяжи!
Квартальный (солдатам). Освободи ее.
Дробадонов (срывая веревку с руки Марины). Уже освободили.
Марина (шатается, схватывается за край одной кади и, поддерживаемая Дробадоновым, тихо опускается на пол. Черты лица ее страшно искажены внутреннею болью). Воды мне!.. снегу!.. льду!.. Я умираю!..
Дробадонов (кидается к столу, чтобы взять кувшин с водою, и, увидев мышьяк, берет его и в ужасе роняет). Все кончено: она себя отравила! (Подает Марине кувшин с водою; все рассматривают яд.)
Марина (отпив из кувшина, глядит на окна, в которых в это время во всю ширь показывается яркое зарево). Везде... везде огонь... (Мешаясь.) Огонь и тут (указывая на свою грудь) и там (указывая на окно), везде огонь... (Падает.)
Мещане, Пожар! Город горит!
Раздается набат.
Голоса за сценой. Молчановcкая фабрика горит!
ЯВЛЕНИЕ 10
Те же и Спиридон Обрезов.
Обрезов (вбегая впопыхах). Фирс Григорьич! батюшка! несчастье! В одну секунду все, огнем обняло - хлопочка не спасли!
Князев (про себя). Зато и счеты и концы сгорели.
Обрезов. Он сам почти весь до костей обжегся.
Марина (приподнимаясь). Ванюша? милый? он?
Обрезов (Марине). Он, матушка Марина Николавна. (Князеву.) Его схватили там, за хлопчатыми анбарами. Из сумасшедшего он вырвался и, как архангел-мститель, все сжег свое и со своим чужое.
ЯВЛЕНИЕ 11
Те же и 1-й мещанин.
1-й мещанин (вбегая). Поджигателя сюда ведут.
Князев. Зачем его сюда?
Челночек (Князеву). Должно быть, к вашей милости.
ЯВЛЕНИЕ 12
Те же, и толпа народа тащит под руки Молчанова. Сзади голову Молчанова поддерживает Алеша Босый. Молчанов в пестром тиковом больничном халате и кожаных туфлях на босые ноги. Он оброс бородой, бледен, с помутившимися
угасшими глазами.
Князев. В острог его!
Один из приведших. Нельзя, не доведешь... Уж он канает, Фирс Григорьич, весь в волдырях...
Молчанова опускают на пол. Он сидит одну минуту и падает навзничь ногами к зрителям. Босый опускается на колени в головах Молчанова, берет его голову в
руки, смотрит ему в лицо через лоб и беззвучно шевелит губами.
1-й мещанин. Тсс! отходит.
Марина (поднимавшаяся с усилием и ползшая на коленях к Молчанову, падает ему на грудь с воплем). Ваня! Ваня!
2-й мещанин. Скончался.
Босый (затягивает унисоном). "Со избранными избран будеши..."
Князев (бьет Босого палочкой). Молчи, юродивый!
ЯВЛЕНИЕ 13
Те же и Колокольцов (в енотовой шубе, подпоясанный хорошим ремнем, с большим
кожаным дорожным портсигаром через плечо на шнуре).
Колокольцов. Нигде нельзя проехать... В огне весь город... Что это у нас делается!
Дробадонов. Одна ведь нам работа: из ничего дела творить; а что воистину у людей слывет делами (разводя руками), то в смех, да в дым, да в пепел обращать.
Колокольцов (уныло). Да, да... в губернии завтра суд открывается... и нас с вами, Фирс Григорьич, первых предают суду.
Князев. Что врешь? за что? с какого повода?
Колокольцов. Донос Минутка сделал.
Князев. Донос! Минутка! Где он?
Колокольцов. Он там остался, в Петербурге. Он дом себе купил в Подьяческой и кассу ссуд открыл с крещеными поляками.
Князев закусывает молча губу.
Дробадонов. Вот нас какими новый суд застал.
Князев (с гневом). Что суд! Пусть судят: мир это делал, а не я.
Колокольцов (обрадованный). Да; мир ведь целый не осудят: его нельзя сослать.
Князев. Мир не судим.
Дробадонов (уныло качая головою). Мир не судим, и Фирс не судим. Они друг друга создали и друг другу работают. (Князеву.) Вам нет еще суда, ума и совести народной расточителям.
Марина (в предсмертных мучениях, поднимается на локоть. Дробадонов ее поддерживает). Тссс!.. Пчела жужжит... Господний вестник смерти... (Строго.) Молчите все!.. Она меня зовет... домой... к судье небесному... от вас, судей ничтожных. (Умирает.)
Дробадонов. Умерла!
Набат.
Голос за сценой. Никитья церковь занялася.
Квартальный (солдатам). К церкви! (Убегает со всеми полицейскими.)
Другой голос за сценой. Дом Фирса Князева горит!
Князев (вздрагивая, мещанам). Ко мне на двор! Один из мещан (указывая на Молчанова и на Марину). А их теперя, Фирс Григорьич, как?
Князев (убегая). Покинь!
Голоса, и все мещане суетливо убегают.
Дробадонов (вслед Князеву). Покинь! (Вздохнув.) Не лопает Фирс Князев мертвечины.
Занавес падает.
Конец
26 мая 1867 года. С.-Петербург.
ПРИМЕЧАНИЯ
Печатается по журналу "Литературная библиотека", 1867, том VII (июль, кн. 1-2).
Драма Лескова была впервые поставлена на сцене Александрийского театра 1 ноября 1867 года, в бенефис артистки Левкеевой, с Нильским в роли Молчанова, Монаховым в роли Колокольцова и Н. Зубовым в роли Князева. 24 декабря 1868 года драма "Расточитель" шла в Москве на сцене Малого театра. В столичном репертуаре пьеса не удержалась. "Двадцать лет тому назад, вспоминал впоследствии Лесков, - я написал единственную свою весьма слабую театральную пьесу "Расточитель", которая подверглась в свое время единодушным порицаниям всех критиков, и только один из более ко мне снисходительных рецензентов, П. Шебальский, заметил тогда в бывшей "Современной летописи" Каткова, что я наметил "новые нравы и течения в купеческой среде". Но как пиеса моя была плоха, то и наметки новых характеров и течений, какие есть в ней, остались незамеченными..." (Процитировано в книге Л. Гроссмана - "Н. С. Лесков", М., 1945, стр. 148). Под этими "новыми нравами и течениями" подразумевались, очевидно, те попытки молодого купца Молчанова улучшить положение рабочих, против которых так решительно восстают старый купец Князев и городской голова Колокольцов. "Ты там своим рабочим долю назначаешь, - говорит Колокольцов. - Это социализм. Когда тут нам в эти годы с рабочими сентиментальничать! Ведь это в литературе очень хорошо сочувствовать стачке рабочих... Ты знаешь, что я и сам этому сочувствую и сам в Лондоне на митинги хаживал" и т. д. (действие 2, явление 6). Эта сторона пьесы осталась тогда действительно незамеченной, а главное внимание было обращено на то, что в центр пьесы поставлен вопрос о новом суде; в драме нашли тенденцию автора, направленную против новых выборных судов. "В "Расточителе" я показал, как бессудно было время дореформенных судов, - вспоминал Лесков, - и между тем все, и во главе всех тогдашние "Петербургские ведомости" руками Суворина и Буренина писали, что я "опошляю новый суд", хотя заключительные слова драмы таковы: - И вот какими нас новый суд застал" (там же, стр. 150).
