за ним.
— Это мой долг, — говорил он. — Она отдала свою жизнь, ты потерял руки — и все это из-за меня.
— Они сделали бы это с нами в любом случае, — возразил Нэк, не заботясь о том, что, может быть, своими словами причиняет человеку боль. — Мы попали в засаду еще до того, как увидели тебя. Мы были их пленниками.
— Твоя девушка долго возилась с замком моей клетки, а потом ждала, когда в моих ногах восстановится циркуляция крови и я снова смогу ходить. Если бы она не потеряла это время, то наверняка бы спаслась.
— Ее не вернуть. Если ты считаешь, что должен мне что-то, прошу — убей меня. Тогда я не буду больше мучиться — ни от физической боли, ни от душевной.
— Мое дело сохранять жизнь, а не отнимать ее. В Геликоне я спасал людей. Перед тобой я в неоплатном долгу, но не проси у меня этого.
Подземный житель опасливо посмотрел по сторонам:
— Нам нужно уходить отсюда как можно скорее. Бандиты бросили вас на опушке и ушли — но они могут вернуться в любое время. Мне повезло: они не заметили, что я следил за ними.
Честный поединок больше не был уделом Нэка. Происходящим вокруг была занята только частичка его сознания, его реакции ограничивались самым необходимым. Остальная часть его сознания была погружена в безостановочное воспоминание о том, что с ним случилось, насколько происшедшее было страшно, а он — беспомощен отомстить хоть как-то.
Одна лишь только мысль придавала ему сил. В самом начале она была неразличимой, расплывчатой, смешанной с бурлящими в нем переживаниями, поддерживающей его, но неосознанной. Но постепенно, по прошествии нескольких дней, эта мысль выкристаллизовалась, оформилась и вышла на передний план его разума, и тогда он понял, что ему нужно сделать.
Отомстить.
— Ты хирург, — сказал он Дику. — И я знаю, что ты лучший в мире.
— Совсем нет. Меня учили вместе со многими другими. Насколько я знаю, в настоящее время самые выдающиеся хирурги находятся на Алеутах…
— Ты говоришь как все ненормальные. Сможешь ли ты сделать операцию на мне?
— Без моих инструментов, вне стен операционной, без лекарств, без обученных ассистентов…
— То же самое ты говорил Йоду?
— В общих чертах — да. Операции без стерилизации, обезболивающих…
— Они отлично простерилизовали мои руки. Горящими факелами!
— Я знаю. Йод бандит, но он держит свое слово. Он обещал сохранить тебе жизнь.
— Я тоже держу свое слово, — ответил Нэк. — Если раны можно стерилизовать, почему же ты…
— Попробуй простерилизовать огнем рану в животе!
Нэк кивнул:
— Поэтому Йод решил, что ты лжешь.
— В любом случае, я не собирался помогать им. Чем больше я спасу в этой дружине жизней, тем больше погибнет невинных людей от рук спасенных мной. Дружину Йода нужно уничтожить всю, до единого человека.
— Все в свое время, — сказал Нэк, но решил воздержаться от дальнейших разъяснений. — Ты получишь свои инструменты.
— Если я получу их, тогда операция станет возможной. Но какого рода операцию ты имеешь в виду? Если думаешь, что я смогу вернуть тебе руки, то ты ошибаешься.
— Тил говорил… он говорил, что Безымянный, Повелитель Империи, Безоружный — не знаю, под каким именем он известен тебе, — так вот, он говорил, что этого человека сделали сильным подземные хирурги. Ты участвовал в этом?
— Я ассистировал главному хирургу. Эта операция была очень рискованной, возможность неудачи и даже гибели пациента была крайне велика. После операции, насколько я знаю, он больше не мог зачать ребенка.
— Если это было возможно с Безоружным, сделай то же самое со мной.
— Чего же ты хочешь?
Нэк поднял обрубок правой руки:
— Я хочу получить меч.
—
— Мой меч будет моей рукой.
Дик некоторое время задумчиво рассматривал культю Нэка.
— Да. Это возможно. Нужно будет вставить металлическую скрепу в кость, приспособить к ней лезвие — конструкция не будет гибкой, но ударить как следует ты сможешь.
Нэк кивнул.
— Но в быту это будет причинять тебе много неудобства. Во время еды или сна. Свою руку ты уже не сможешь использовать для каких-либо повседневных нужд, кроме, может быть, колки дров. Но как только ты освоишься и научишься управлять своей новой рукой, ты снова сможешь войти в круг. Большая часть навыков обращения с мечом находится у тебя в голове, я уверен в этом; потерю гибкости ты сможешь компенсировать своим богатым опытом. Ты не сможешь биться так же блестяще, как раньше, но по- прежнему будешь лучшим среди многих.
Нэк снова кивнул.
— В твою левую руку я вставлю тебе крюк или, если удастся, щипцы. И ты сможешь самостоятельно одеваться, готовить себе пищу.
— Начинай прямо сейчас.
— Я уже сказал тебе: мне нужно обезболивающее, инструменты, стерилизация…
— Ударь меня как следует — я потеряю сознание. Прокали нож в огне.
Дик невесело рассмеялся:
— Это невозможно! Неужели ты серьезно просишь меня об этом?
— Пока она лежит бездыханная в могиле, а ее убийцы живы, мне не будет покоя. Мука рвет мое сердце. Я должен получить свой меч обратно.
— Но в действительности ее убил только один Йод.
— Вина на всех. На каждом, кто прикоснулся к ней, — и все они должны умереть.
Дик покачал головой:
— Мне страшно за тебя. Когда я сидел в этой проклятой клетке, пропитанной запахом моих собственных испражнений, мне казалось, что я познал ненависть до конца. Но то, что хочешь сделать ты, меня пугает.
— Тебе не придется это видеть.
— Но ты просишь меня помочь тебе в этом.
— Если ты не хочешь сделать то, о чем я тебя прошу, скажи прямо. И просто убей меня во сне.
Дик пожал плечами:
— Нет, отчего же, я сделаю все, о чем ты просишь. Так, как я это вижу. Нам нужно будет отправиться к развалинам Геликона и собрать мои инструменты и медикаменты — все что нужно. Кое-что сохранилось. Я уже навещал Геликон однажды. Жуткое зрелище.
— Я знаю. Но это отнимет у нас время!
Дик внимательно посмотрел на Нэка.
— Я знаю, что такие, как ты, не чувствуют боль во время поединков, будь то в кругу или вне круга. Но сейчас, когда ты спокоен… давай-ка я лучше продемонстрирую это на наглядном примере. Дай мне свою руку.
Нэк протянул хирургу один из своих перебинтованных обрубков.
Дик взял культю в руки и начал сжимать, постепенно увеличивая давление.
Сначала боль нарастала медленно, но внезапно пронзила руку стрелой. Нэк выдержал все не моргнув
