— Нам нужны гарантии, — непреклонно проговорил глава Аркинской Курии. — Нужна уверенность, а времени совсем не осталось.
— Доверие и уверенность куются сейчас на стенах Аршина. Соберитесь с духом, Ваше святейшество. Потребуется все мастера Святой магии.
Кажется, понтифик заколебался.
— Надо спешить, — почти уговаривал его Фесс. — Если Клешни высадятся, остановить их будет стократ труднее. Сейчас они…
— …бомбардируют гавань, — взглянув на первосвященника, ответил после его кивка один из инквизиторов, под серым плащом которого явно угадывались доспехи. — Жгут припортовые кварталы. За волноломы пока не заходили.
Фесс кивнул.
— Ваше святейшество. Дайте мне хотя бы два десятка мастеров Святого Слова, если уж не хотите освободить…
— Вдвоём с Этлау вы разнесёте весь Аркин ещё вернее Клешней, — сварливо поджал губы понтифик, однако всё ж махнул рукой. — Ладно. Я поверю тебе вторично, некромант. И не забывай, что ты у нас в долгу.
«Это если не считать, что вы силой захватили меня», — подумал некромант, благоразумно при этом промолчав.
— Я помню свои долги, Ваше святейшество. Но вам действительно следует отправиться в безопасное место… — Не хватало только ещё Святой матери нашей остаться сейчас без предстоятеля!
Однако тот лишь покачал головой.
— Уходить — так всем. А если ты будешь драться, Неясыть, то я не могу упустить такого шанса. Прошлый раз, когда твои друзья вытаскивали тебя с лобного места, ты не мог показать всего, на что способен.
Свита, кажется, не слишком одобряла подобные рассуждения, но авторитет понтифика оставался непререкаем. «Но только пока, — думал Фесс, — пока страх смерти ещё не окончательно взял их за горло».
Хотел бы он знать, что представляет собой как маг предстоятель Святого Престола…
Приняв решение, архипрелат действовал на удивление решительно и быстро.
Вскоре они уже шагали по аркинским улицам, оставив саму Курию на произвол судьбы. Фесс, понтифик, десятка два монахов, около сорока бреннерских воинов, и — под особой охраной — сзади ковылял всё ещё закованный в цепи преподобный отец Этлау.
Вид у совсем ещё недавно всесильного инквизитора был неважный. Лицо украшали внушительного вида синяки, щёки запали, рот ввалился — Этлау словно морили голодом самое меньшее месяц.
— Вот и свиделись, некромант, — прохрипел бывший инквизитор, когда Фесс подошёл к нему; на Этлау по-прежнему был нацелен негатор магии. — Это что же, нам теперь сражаться вместе?
— Твоё желание исполняется, Этлау. Помнишь деревеньку Большие Комары и наш разговор в корчме?
Инквизитор в упор взглянул Фессу в глаза.
— Раз тебя тут слушают, скажи им, чтобы меня расковали. И убрали бы эту дурацкую игрушку. Я слишком хорошо знаю, как она устроена. Мою-то отобрали, небось не вернут…
— Что же ты сам не вышел из заточения?
— Ценою убийства моих братьев, которым выпало бы даться на моём пути?! Никогда, некромант.
«Сомневаюсь, — подумал Фесс. — Скорее и у тебя ъ пределы. Ведь надо мною ты верха так и не взял…»
— Хватит разговоров, — оборвал их беседу нахмурившийся понтифик. — Рекомый Этлау, мы готовы снять с тебя оковы. Негатор твой, разумеется, останется у нас. Но только если ты станешь…
— Аркин — больше у меня ничего нет и не было. — Этлау гордо вскинул голову. — И я отдам всё, чтобы его отстоять. Только не спрашивайте меня, откуда что у меня взялось.
— Это мы и так знаем, — сухо перебил архипрелат. — Ты предался Тьме, оттуда и силы, и умения.
Этлау дёрнулся, как от удара, но смолчал.
— Идёмте, — повернулся предстоятель.
Улицы Аркина оказались ничем не лучше двора Курии. Казалось, никто и не помышляет о сопротивлении. Женщины волокли на руках детей, мужчины — узлы со скарбом; и весь этот поток устремлялся сейчас на запад, в сторону Закатных Врат и дороги, что вела к преддверию Нарна.
Перед понтификом и его свитой ещё расступались, но уже не шибко охотно.
Небо на востоке пылало. Зарево поднималось чуть не до самого зенита.
— Не удержатся, — простонал кто-то.
— Почему? — резко спросил Фесс. — Стены Аркина высоки, защитников хватает. Клешни бы умылись кро…
— Пока что кровью умылись наши, у порта, — мрачно бросил один из бреннерских воинов, в чёрной кольчуге с кривым широким ятаганом. — Воды не видно от кораблей! Порт забросали горючими ядрами! Там всё горит, Держаться невозможно! И ты, Неясыть, там ничего не сделаешь! Я знаю, на что ты способен, знаю, как ты дрался в Эгесте, только тут и твоего умения не хватит.
— Вот и посмотрим, есть ли разница между некромантией и магией Святого Слова, — бодро отозвался
Фесс, хотя, конечно же, никакой особой бодрости он сейчас не испытывал.
За его спиной раздался каркающий смех. Хохотал преподобный отец Этлау, и вся свита понтифика уставилась на него, словно он живьём вернулся из Серых Пределов.
— Ах, дорогие мои, — отсмеявшись, Этлау утёр проступившие слёзы. — Не того вы боитесь, не того. Что вы скажете Ему, когда Он уже совсем скоро явится сюда судить нас по делам нашим?
— Предпочту думать об этом, когда мы опрокинем Клешни, — раздражённо оборвал пленника Его святейшество. — Не отвечайте ему, чада мои. А ты, греховодник, думай о том, что раскаянием и подвигом во славу Спасителя нашего ты можешь облегчить себе ношу — перед тем же Судом, о котором сам и толковал.
Этлау криво ухмыльнулся и ничего не ответил. Ближе к порту людской поток стал слабеть.
— Где все остальные полки Курии? — безо всякой почтительности спросил Фесс у первосвященника. — Пусть оставят на стенах только боевое охранение, всех прочих сюда, в порт, немедленно!
— Они и так уже здесь, — вместо отвернувшегося понтифика ответил всё тот же бреннерец с воронёным ятаганом. — Не считай нас глупцами, некромант.
«Только бы Рысь выполнила то, о чём я её просил! — мысленно взмолился неведомо кому Фесс. — Только бы не решила, что её долг — освобождать меня!»
— Летит! — выкрикнул другой воин, вскидывая руку.
С нарастающим свистом, таща за собой шлейф рассыпающихся в разные стороны искр, словно праздничная шутиха, с неба низринулось катапультное ядро, пущенное с одной из имперских галер. Брызнула пробитая черепица, а миг спустя запертые ставни и двери вылетели, из окон вырвались клубящиеся струи пламени. Дом осел, словно проваливаясь в подвал, кирпичная пыль смешалась с клубами чёрного, чернее ночи, дыма.
