Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, пока аркинский предстоятель не отвернулся, скорчив брюзгливую гримасу.
— Кто-нибудь собирается заняться пожарами? — вслух поинтересовался он. — Или, пока я не скажу, так с места и не сдвинемся?..
«Птенцы Салладорца не воспользовались отличной возможностью для штурма, — думал Фесс, вернувшись вместе со свитой понтифика обратно в Аркинскую Курию, в тот самый епископский покой, откуда его выдернуло известие о начавшемся приступе. — Вместо атаки они чего-то ждали. Вот только чего?.. Почему мешкали? Эвенгар же дал прямой приказ — взять Святой город и сровнять его с землёй. Одновременный удар с двух сторон — азбука тактики и стратегии. Но птенцы даже не шелохнулись. Отчего?»
Некромант рывком поднялся. Ночь миновала, над Аркином встал новый день; тёплый весенний ветер дул с запада, нёс ароматы цветущих окраин неприступного Нарна; горький дым пожарищ уносило прочь, в открытое море.
Однако там, совсем невдалеке, в виду дозорных башен Святого города, молча и сосредоточенно застыли в недобром ожидании сотни чёрно-зелёных галер. Вчера они потерпели поражение. Сущность, подумал некромант, перехитрила-таки саму себя. Мельком он пожалел,
что вчера, когда его гостья оказалась на удивление разговорчива, он так и не спросил о том, как же так вышло, что силу преподобному отцу Этлау даровали сразу три надмировых создания: Западная Тьма, Спаситель и ещё нечто третье, новое, неведомое, о чём Фесс ещё никогда не слышал. Или слышал, но до сих пор не опознал.
Армада Империи Клешней понесла потери, однако сумела отступить в идеальном, нечеловеческом порядке — управлявшие ею маги вновь овладели волей несчастных людей-гребцов. Уменьшившись в числе, вражий флот по-прежнему мог стереть Святой город в мелкую пыль; если в последний момент он, некромант, что-то не измыслит.
Вот только что? Этлау вчера щедро почерпнул сил у Спасителя. И, следовательно, это отвечало его, Спасителя, целям.
…Пара тихих, перепуганных монахов притащила «утреннюю трапезу». За остаток ночи и утро пожары удалось погасить, воспрянувшие духом полки защитников Аркина возводили баррикады, разбирали завалы, готовясь к скорому штурму. Отчего-то никто не сомневался, что он вот-вот последует.
…Покончив с едой (её он проглотил, совершенно не заметив вкуса), Фесс подошёл к окну, прижался лбом к холодному стеклу — в епископских покоях Курия расщедрилась на причудливые многоцветные витражи. Прямо в глаза некроманту уставился какой-то святой с отрешённо-возвышенным взором; Фесс не выдержал, распахнул створки.
Тщательно замощённый двор Курии. Розоватые плиты чередуются с белыми и чёрными — невольно Фесс подумал, как же должны были стараться юные послушники, ежевечерне отдраивая эту красоту. Двор заключён в четырёхугольник стен — здесь сердце Курии, канцелярии, архивы, залы суда и собраний, храмы, соборы, молельни, а под ними — катакомбы, уходящие глубоко под землю.
Куда так слепо сунулся он, некромант, ни с того ни с сего поверив, что мальчишка Фейруз действительно может знать все тайные ходы и отнорки этой сооружавшейся веками системы. Сунулся — и угодил в западню.
Нет, сейчас он даже не мог сказать, что потерпел поражение. Полученные от Этлау сведения невозможно переоценить. Курия готовится к бегству — вот что было сейчас главным. Верхушка Святой Инквизиции готова бросить мир на произвол судьбы, отдать в руки Сущности, Спасителя, Империи Клешней, кого угодно, лишь бы убраться самим.
Казалось бы, всё ясно. Крысы бегут с тонущего корабля. Никто из святых отцов не рвётся скорее очутиться в объятиях Спасителя.
«…Это так. И это скорее всего неправильно, — подумал Фесс. — Сколько раз я ловился на простые следствия! Инквизиция что-то задумала, не только и не столько бегство. В конце концов, чародеи в рясах, способные создать негаторы магии, наверняка додумались бы и до способа покинуть Эвиал. Ведь оказалось же это под силу драконам-хранителям, тому же Сфайрату!
Так что погоди, некромант. Не спеши увидеть то, что тебе так хочется увидеть, а именно — трусов-святош, обеспамятевших от ужаса инквизиторов, разом забывших о своей вере. Они были способны верить — как, например, верил несчастный Эбенезер Джайлз».
При воспоминании о погибшем молодом волшебнике Фесс зябко передёрнул плечами. Да… Слово Некроманта он нарушал неоднократно. И вот вам результат.
— Глупости, — услыхал он.
— Предрассудки, — донеслось с другой стороны.
— Слово Некроманта, — ехидно произнёс первый голос, шедший, как показалось стремительно обернувшемуся Фессу, откуда-то справа. — И обязательно с больших букв.
— Что вам надо? — только и смог проговорить Фесс. Он узнал эти голоса. Давненько не доводилось их слыхивать…
— Поговорить, — сказал Эвенстайн, появляясь из ничего и одёргивая щегольской камзол зелёного бархата. На боку у полуэльфа висела…
…хорошо знакомая Фессу шпага с крупными рубинами на эфесе. Шпага Клары Хюммель.
— Да, поговорить, ничего больше, — поддержал собрата Бахмут, скрещивая на груди безоружные руки. В отличие от Эвенстайна он пренебрёг железными игрушками.
— Давно не виделись, — елико возможно непроницаемым голосом отозвался Фесс. — С чем пожаловали, господа хорошие? Может, расскажете, где странствовали-путешествовали, каких диковинок насмотрелись? А то у нас тут всё больше война да огонь, не до созерцания красот.
— Боится, — сказал Эвенстайн.
— Точно, — подхватил Бахмут. — Решил, что за Мечи мы его с лица земли сотрём.
— Вообще-то следовало, как думаешь, брат?
— Само собой, брат…
— …но это мы всегда успеем.
— Не сомневаюсь, — скривился Фесс. — Впрочем, К угрозам я уже привык. Потому что всякий раз получается так, что сильным мира сего — и других — без меня не обойтись. Почему-то я оказываюсь позарез всем вам нужным. Без меня — ну просто никуда. Вас это не удивляет, гости дорогие?
— Не то слово, — сказал Эвенстайн, удобно располагаясь в епископском кресле с вычурной резной спинкой.
— Ещё как удивляет, — поддакнул и Бахмут, без долгих церемоний плюхаясь на кровать.
