Может ли это сработать?
Уставилась с приоткрытым ртом на Шона. Тот – уловив идею, вылупился на меня. Поднял мою руку. Ткнулся носом в кольцо.
– Кузнечик? Летим, попробуем?
– Ага! – закивала я головой, как Волна при виде лишней морковки. Только Асу скажу, что на Луну собралась, чтоб зря не волновался.
«Я с вами хочу!» – донеслось издали.
– У Аса та большая печатка из голубого серебра, – подняла я на Шона глаза. – Если и там что-то выйдет – это будет уже статистика.
– Ладно, берём твою уховёртку. Пусть галопом скачет на утёс.
Пока ждали Аса, Шон задумчиво меня разглядывал. Налюбовавшись, осведомился:
– Как тебе это в голову пришло?
Я пожала плечами. Честно, не знаю. Попалось на глаза кольцо – и словно стукнуло. Или как это там называется – озарило, осенило? И не факт ещё, что из этого озарения-осенения что-то дельное получится.
– Знаешь, кузнечик, если стукнет ещё раз – немедленно зови меня и рассказывай. Есть у меня одна мысль… – Шон, не договорив, почесал нос и замолк.
Предсказуемо. Ас сразу же заметил мою голову. С красивыми кривыми косичками. Недобро покосился на Шона. Тот щелчком открыл портал, покрутил, глядя Асу в глаза, пальцем у виска, а потом схватил за руки нас обоих.
– Так, слушаться меня, и чтоб никакой самодеятельности! Ясно?
Оказалось, я уже успела забыть, как выглядят с поверхности Луны звёзды. И до чего те ярки и прекрасны… А Аскани никогда прежде такого не видел. Шон покачал головой, любуясь нашими разинутыми ртами.
– Моро?ка с недолетками… Давайте сделаем то, за чем пришли, потом дам вам полчаса – посмо?трите. Драконята…
Нас подгребли под мышки.
– Свой амулет я чинить не стал. Щит сейчас у нас на троих общий. Если что – валим все вместе куда подальше. Ясно? Было бы времени побольше – полетали б над Луной, это забавно. Но сейчас просто прыгаем.
Сперва я подумала, что из моей идеи ничего не вышло. Кольца не грелись, не сжимались, не светились – ничего такого. Я бы, может, и вовсе ничего не заметила, не будь драконов на моём кольце два, а не один. Гладкие перепонки крыльев второго, сделанного из белого золота, обычно казались чуть темнее, потому что слегка отдавали в желтизну. Как просто чистая льняная простыня рядом с отбеленной. Но когда мы подплыли к окружённой голубым пузырем щита чёрной глыбе, вид кольца стал каким-то другим, непривычным. Я пялилась, таращилась, хлопала глазами, пытаясь понять – что же изменилось? – пока не дошло, в чём дело: сейчас темнее выглядел другой дракон. Сияющее голубое серебро не потускнело, не поблекло, не потеряло блеск. Просто как-то погасло изнутри, словно яркий день сменился ранними сумерками. И теперь белое золото по контрасту оказалось чуть светлее, как будто драконы поменялись местами. Это я и засекла.
А что с перстнем Аса? М-да, фиг там чего разберёшь, потому что руны и чернь между ними. И сравнить не с чем.
– Сейчас отлетим подальше, – скомандовал Шон. – Ты! – кивнул Асу, – поверни печатку внутрь – ободок гладкий, будет виднее. Погоди секундочку, я подберу тебе для сопоставления другой металл того же оттенка, а потом снова подлетим к жертвеннику и посмотрим. Понял?
Мотались мы туда-сюда, наверное, целый час. Сначала выписывали спирали у одного камня, потом вокруг двух других. И стало ясно, что моя дурная идея сработала: непонятно как, но даже пассивные кровавые алтари конфликтовали с магией голубого серебра… и оно еле заметно, но темнело!
– Отлично! Сделать контраст различимым – это уже дело техники. Сейчас летим, как я обещал, посмо?трите на звёзды. А пока будете хлопать глазами, я прикину, чему бы полезному вас научить, чтобы ночь зря не пропадала!
Я хихикнула. Да-а, завтра понапишем мы на математике спросонья лорду Лину на изумление… Ну и пусть! Зато интересно!
Глава 4
Можно быть хозяином своих действий, но в чувствах мы не вольны.
Промотав нас с Асом почти до рассвета упражнениями по трансмутации, Шон исчез почти на неделю. И слава Ларише – а то бы я рехнулась. Готовиться к зачётам, учить государственность с историей впрок, а по ночам устраивать бдения с магическим уклоном – такого самая стойкая психика долго не выдержит.
Правда, на второй день я сама дёрнула Шона, когда после ужина мне в голову стукнула очередная идея. Я продолжала заглатывать по паре книг естественно-научного или исторического толка в неделю, невзирая на художественные достоинства оных, – расширяла кругозор. И вот, зайдя в библиотеку за очередной, я случайно взглянула наверх – и вспомнила прилипшую к потолку с книгой принцессу Ринон, читавшую в кромешной тьме нечто заумно-научное. И принцессины объяснения, что всё превосходно видно, потому что-де она зажгла инфракрасный фонарик и перестроила под него зрение.
Схватилась за амулет на шее, пока мысль не ускользнула.
«Шон! Это Тим! Я подумала…»
«Кузнечик? Подумала что?»
«Голубое серебро очень слабо меняет цвет, да? – заторопилась я. – Но это – в видимом диапазоне длин волн. А ты смотрел в ультрафиолете?»
«А почему не в инфракрасном?»
«Кольцо совсем не грелось…»
«Угу! Сейчас попробую!»
Он что? На Луне?
Ментальный вопль Шона заставил меня уронить прямо на ногу талмуд «Уникальная фауна реликтового моря, именуемого Тихим озером». Тянула фауна на четверть пуда, о чём я и сообщила на тролльем в ответ на Шоново радостное: «Ну, ты даёшь! Угадала!»
После этого Шон пропал. Меня больше озарения не посещали, так что я ограничивалась обычными вечерними: «Спасибо тебе!»
Кстати, Асу очень понравилось на Луне – и звёзды, и планета… Он был восхищён и очарован так же, как я в свой первый полёт. Правда, имелось подозрение, что больше всего Аса порадовал сам факт, что я его позвала с собой. Как бы то ни было, теперь после уборки лошадей жених затаскивал меня на сеновал, и там, сидя рядом, мы сливались сознаниями, вспоминая, как парили вдвоём в невесомости – взявшись за руки, вбирая распахнутыми глазами сияние Млечного Пути.
Ещё в свободное время я мозговала над задачкой с зеркалом, которую подкинул Шон. На первый взгляд та выглядела подозрительно простой. На второй и последующие оказалась абсолютно нерешабельной. Сделать вертикальную идеально гладкую плёнку воды, висящую в воздухе, я смогла без труда. И на этом дело встало. Потому что этот слой был прозрачен, как оконное стекло. Зеркалом его можно было назвать с большой натяжкой. С ходу попробовала затемнить углём из углекислого газа воздуха заднюю сторону. Получилось чуть лучше – но именно чуть. Попыталась заморозить – толку не добилась. Тут мне уже стало интересно, и я полезла в учебники.
Оказалось, что слой нельзя делать слишком тонким – он должен быть сравним с длиной световой волны, причём, желательно, ей кратен. Тогда отражённые сигналы от передней и задней поверхности будут складываться и, соответственно, усиливаться. Но красный свет почти в два раза длиннее фиолетового. И что выбрать? Наверное, можно подгадать так, чтобы красная волна уложилась по толщине четыре раза, зелёная – шесть, а фиолетовая – восемь. Ну, грубо говоря.
Кроме того, коэффициент отражения зависел от угла падения луча. Чем ближе тот к нормали, тем меньшая доля света пойдёт обратно. И сделать с этим принципиально ничего нельзя. Можно только подобрать материал с большим коэффициентом отражения. Как серебро, медь, сталь или другие полированные металлы… А откуда в воздухе взяться металлу? То-то и оно.
Полезла выяснять – а с какого перепуга металлы отражают свет лучше всего? Оказалось, что в них наличествует облако свободных электронов, которое и шлёт ту приходящую волну куда подальше. А может, такое ещё где-то есть? Есть. Например, в плазме. Но та, зараза такая, светится сама по себе, и зеркало из неё ну никак не выйдет…
В общем, чем дальше я лезла в эти дебри, тем больше нового и непонятного сыпалось мне на голову. В процессе экспериментов я то мокла, то мёрзла. Один раз долбанула сама себя молнией. Ас только хмыкал и головой качал… Я стискивала зубы, вспоминала Шона тихим добрым словом и продолжала читать и экспериментировать. Мысли пойти к директору Россу и спросить у него даже не возникало. Сказано – сделать самой, буду делать сама.
