— Ценю — Вика явно была очень довольна — Очень хорошо. Интересно, а там фотограф будет или с собой фотоаппарат нужно взять?
Перед моими глазами пронеслась картина — Вика в вечернем платье построила в рядок меня, Валяева, Зимина и просит Азова сфоткать нас всех на память. Рядом стоит Вежлева и хихикает, глядя на меня. Ужас…
— Я спрошу — пообещал ей я — Но думаю будет.
Вика потерла рука, явно предвкушая огромное количество зависти одноклассниц в родном Касимове на новогодних праздниках. Тщеславие, один из моих любимейших пороков.
— Все, твоя душенька спокойна? — вздохнув, спросил я девушку, у которой в глазах уже сверкало конфетти новогоднего бала.
— Нет — морщинка прорезала ее высокий лоб — Не спокойна. Опуская разные подробности, я скажу тебе вот что — я хочу, чтобы самое позднее после Нового года этой шлюхи в редакции не было. Я ясно выразилась? Или объяснить, о ком речь?
— Более чем — кивнул я — И вот что я тебе скажу в ответ — кто где будет, решаю только я. Ты можешь относиться к Шелестовой по-разному, говорить про нее что угодно, но она хороший профессионал, не лучше тебя, но и не хуже. И дело свое она знает, и редакцию через какое-то время на нее оставить будет можно. Кто знает, что может случится, а вдруг нам обоим придется куда-то уехать, или оба-двое заболеем чем-то. И кто нас заменит? Соловьева? Генка? Жилин?
— Жилин сможет — не очень уверенно сказала Вика.
— Не уверен — жестко сказал я — А вот Лена — сможет. С гарантией.
— Лена — с какой-то брезгливо-бабской интонацией протянула Вика — Лена, значит?
— Вика, давай так — я понял, что мы добрались до центра нарыва. Сейчас я либо его вскрою, либо завтра буду спать с прелестной рыжей девочкой, что стояла на ресепшен 'Радеона', причем с полным правом одинокого мужчины — Я терплю твои закидоны уже третью неделю, но мое терпение не бесконечно. Истерики, срывы — это бывает у всех…
Тут мне в голову пришла довольно жуткая мысль, меня даже в пот кинуло.
— Слушай — икнув, спросил я — А ты не на сносях часом?
Вика ехидно улыбнулась.
— Если бы ты знал, как я хочу сказать 'да'. Но увы, пока нечем похвастаться. А что жутко стало?
Я в последний момент поймал фразу 'Не то слово' и загнал ее обратно в мозг. Нельзя им такое говорить. Они на такие вещи всерьез обижаются, у них бзик на трех вещах — как должна пройти ее свадьба, рождение ее ребенка и встреча ее одноклассников. Над этими вещами строго воспрещается шутить и подтрунивать, ну, если конечно вас беспокоит состояние вашего психического и, вполне вероятно, физического здоровья.
— Да нет, отчего же? — я пожал плечами — Просто это много объяснило бы. Гормоны, то, се.
— Я хочу от тебя ребенка — внезапно сказала Вика, опережая меня в нашей беседе на полкорпуса — Но понимаю, что момент еще не тот. Хотя, поверь, если ждать нужного момента, этого ребенка не будет никогда.
Хороший ход, грамотный. Но сейчас моя очередь.
— Если ты будешь выкидывать такие штуки, мы с тобой не то, что до ребенка, мы с тобой даже до свадьбы не дотянем.
Шах!
— Я недавно была у твоей мамы, так она мне сказала, что другой снохи она не хочет.
Ну, это удар корявенький, да еще и ниже пояса. Не по правилам.
— Это весомый аргумент, поэтому, чтобы не расстраивать мою маму, а позднее, возможно, и твою, давай договоримся вот о чем. Работа — это работа, дом — это дом. Давай не будем смешивать две эти вещи, и все будет так, как надо. И в качестве отступного я обещаю тебе, что на нашей свадьбе будут все, кроме Шелестовой.
А вот теперь главное ничего не подписывать, а от слов, если надо, я всегда отопрусь. Хотя про маму она не врет, а это мощное оружие, чую, будут меня осаждать по всем правилам.
— Договорились — Вика явно тоже была довольна, это было видно — И есть еще кое-что, что тебе надо знать и что мене всю душу уже измотало, но это мы обсудим завтра. Иди спать, у тебя же скоро что там должно быть, в этой игре. Тьфу, я начинаю тебя к ней тоже ревновать.
— Вот и славно — я поднялся со стула — И — Вика, ты же понимаешь, что в редакции больше не должно быть никакой ругани? И это мое обязательное условие.
— Мог бы и не говорить — Вика встала и соблазнительно потянулась, привстав на носочки — Хотя и ты хорош — нечего повод давать для мыслей всяких нехороших. А то ишь ты, 'Лена'.
— Принимается — кивнул я.
— И вот еще — завтра у нас театр. Ты не забыл? — Вика впилась в меня взглядом контрразведчика.
— Как можно, светлая королева — я отвесил полупоклон.
- 'Светлая королева'? — Вика усмехнулась — Мама права, если тебя немного пообтесать, то в результате может получиться довольно приличный человек.
— У тебя остроумная мама — я немного удивился, но как-то сразу правду про ее мать говорить не хотелось, хотя делать такие выводы о незнакомом человеке как-то не слишком прилично.
— Почему у меня? — Вика сделала круглые слова — Это твоя мама мне сказала.
Для одного дня все-таки, пожалуй, хватит веселья — решил я, и, поставив чашку в раковину, отправился спать, на ходу устанавливая будильник в коммуникаторе.
В раннем пробуждении, особенно после того, как поздно лег спать, есть определенная прелесть. Есть это офигенное чувство, что вроде только что глаза закрыл — опа, а уже вставать. После такого пробуждения ты ощущаешь себя Буратино — глазами хлопаешь, двигаешься рывками, в голове ветер свистит, виски деревянные и мысли коротенькие-коротенькие.
Я слез с дивана, стараясь не разбудить что-то пробормотавшую Вику, сунул голову под холодную воду, что окончательно сбило с меня остатки сна, еще немного покрутился по квартире и полез в капсулу — это здесь за окном мгла египетская, а в Файролле светать уже, поди, начинает, как бы не проморгать родную эскадру.
С рассветом я угадал — в воздухе пахло утренней свежестью, где-то у горизонта начала светлеть полоска неба, отбрасывая блики на водную гладь. Темнота, которая меня убедила покинуть игру уже ушла, уступив место предутренним сумеркам.
— Коша рррядом — на плечо рухнула уже привычная для меня тяжесть.
— Слушай, Коша — вздрогнул я от неожиданности — Ты вообще чего ко мне привязался, а?
— Коша дрруг — сообщил мне попугай и разразился каким-то треском, громко щелкая клювом.
— А вот скажи мне, друг — я повернул голову к забавной птице — Корабль тут не проплывал, пока меня не было?
— Галион идет в Карртахену — прокудахтала птица — Р-руины, р-руины.
Я понял, что мои предположения по поводу некоторой разумности Коша оказались не слишком верными, и махнул на него рукой.
Горизонт совсем уже просветлел, после порозовел, и вот уже солнечная дорожка появилась на волнах — исключительно красивое зрелище, неимоверно радующее глаз.
Коша снялся с моего плеча и упорхнул куда-то вверх, на пальму, где радостно застрекотал.
— Ты там чего? — спросил я у него.
— Зеррнышко перцу — раздалось с высоты и там что-то затрещало — Поворот оверрштаг.
Судя по всему, разговорчивый птиц явно решил позавтракать, любуясь окружающим пейзажем.
Вскарабкавшись на камень, я вгляделся в ту сторону, где была Майлага. Берега отсюда толком видно не было — темная линия, покрытая утренней дымкой — вот и все, что я увидел. Впрочем, если оттуда пойдут корабли, это я замечу задолго до того момента, как они приблизятся к Гвидо и даже, скорее смогу понять — свои это идут, или чужие.
Еще немного поразмыслив, я стянул сапоги и скинул колет, убрав их в сумку — как показал опыт, они усложняют процесс плавания. Шляпу я снимать не стал — ну ее нафиг, себе дороже как бы не вышло. Потеряешь грешным делом или еще чего — пусть лучше на башке будет, так надежней.
Оглядевшись, я нашел среди камней весьма удобное местечко, которое мне позволяло видеть берег далекой Майлаги, оставаясь при этом не слишком видным с воды — ну, по крайней мере, мне показалось, что дело обстоит именно так.
Время шло, солнце поднималось все выше, и начинало пригревать, я лежал среди камней и размышлял о жизни. Наверное, впервые за очень долгое время, у меня была возможность просто подумать, вообще никуда не спеша и даже не двигаясь. К тому же все равно делать больше было нечего. Я перерыл все вещи в сумке, покопался в квестах, сделал ревизию своих деяний, прикинув, что я смогу закрыть, а что вряд ли, раскидал пять баллов характеристик — в общем, сделал все, что только можно придумать. Это заняло какое-то время, но не решило проблему — что делать дальше?
