– Бог со мной. – с улыбкой ответил Лоеву священник.
Не прошло и пяти минут, как товарищи Соколова переоделись и были готовы идти. Ева слегка задержалась.
– Ее там рвало. – с пренебрежением сказала Смолова, когда бледная девушка вынырнула из дверей кухонного помещения. – Она едва не упала в обморок.
– Да, я не думаю, что в таком состоянии, она представляет угрозу. – согласился Сычев.
Георгий взглянул на Бодрову. На ней действительно не было лица.
– Все равно, следите за ней. Мне было предостережение. – настойчиво повторил свою просьбу Соколов.
– Так, я смотрю все в сборе. – весело бросил Сергей. – Пойдемте, уважаемые.
И шесть человек покинули трапезную.
Весь путь до главного корпуса люди преодолели молча. Шли в тишине священник и его друзья. Не поднимая головы, брела Ева. Молчал и Сухарев со своим товарищем. Георгию показалось, что во взгляде Лоева можно было уловить недовольство. Словно, он беззвучно винил Сергея за позволенную священнику вольность. Сам же человек в овальных очках, которые он не снял даже после наступления темноты, выглядел беззаботно. Хотя, Соколов догадывался, что это напускное.
Освещенный холл главного корпуса встретил людей пустотой.
– Вот, собственно, первый этаж нашего дома. – обвел руками зал Сухарев. – Нам с вами налево. Там “штаб”, бывший отдел кадров. На втором этаже у нас конференц-зал, где сейчас и находится весь личный состав.
“Штаб”, как сказал Сухарев, оказался спрятан в глубине заваленных мусором коридоров.
– У нас тут бардак, вы извиняйте. Убрать успели только тела. – зло пошутил Сергей.
Вскоре, искомая дверь с перекошенной табличкой “отдел кадров” была найдена. Сухарев повернул ручку, и люди прошли в довольно просторное и на удивление чистое помещение. За большим столом, заваленным какими-то бумагами, сидел мужчина.
– Добро пожаловать. Я – Иван Дмитриевич Хромов. – сказал человек, повернувшись к вошедшим.
Ева зашла в кабинет последней. Яркие лампы дневного света больно ударили в глаза. Ей захотелось вернуться в коридор с его тусклым желтоватым освещением.
– Рассаживайтесь. – гостеприимно предложил мужчина, представившийся Хромовым.
Это и был начальник. Тот человек, встречи с которым искала девушка. Она хотела что-то ему рассказать. Вот только что? Каждая мысль в ее голове была словно обвита плющом боли. И сквозь эти тернии не было видно ничего.
Ева заняла место возле человека по фамилии Лоев. Батюшка и его свита уселись с другой стороны стола. Взглянув на своего соседа, Бодрова заметила висящий на его бедре кожаный чехол, из которого торчала увесистого вида рукоять ножа. На мгновение, ее пронзило нестерпимое желание выхватить нож и, бросившись через весь стол, вспороть поганую глотку святоши. Однако в ней еще оставались последние крупицы здравомыслия, и девушка ограничилась убийством в мыслях.
– Ева. Ее зовут Бодрова Ева. – вдруг услышала она, голос Сергея.
– А сама она говорить не умеет, что ли? – с улыбкой поинтересовался Иван Дмитриевич.
– Извините, – выдавила Бодрова. – Да, меня зовут Бодрова Ева, я отвлеклась.
Собрав последние силы, Ева заставила себя следить за происходящим.
– Ну, раз уж мы все теперь знакомы, то не будем тянуть. Мне сообщили, что вас обнаружили на берегу реки. Так? – уточнил Иван Дмитриевич.
– Так, – согласно кивнул святой отец.
– И что вы прибыли из Каблуково, а по дороге нашли троих людей?
– Все верно. Всех в разных местах. – ответил священник.
– И больше никого там не было? И смысла в поисковых вылазках тоже нет?
– Там только смерть. Больше ничего вы не найдете. – мрачно сказал Георгий.
– Хорошо, тогда прокомментируйте ситуацию, о которой мне доложили. То, что случилось при встрече с нашим отрядом. – настойчиво попросил Хромов.
– Вы про девушку? Ну не хотел я позволить ей себя убить. Пришлось применять силу. – спокойно ответил Соколов, и тихо добавил: - Я вот слышал про ваше горе. И неужели бы вы, не остановили того юношу, будь у вас шанс?
– Это был его выбор. Нельзя принуждать силой.… Даже жить. – грубо встрял в разговор Лоев.
– Василий… – нахмурившись, произнес Хромов.
Поймав недовольный взгляд начальника, мужчина умолк.
– Ладно, вот к чему весь наш разговор. – продолжил Иван Дмитриевич. – Я не допущу каких-либо раздоров внутри коллектива, и раз уж вы становитесь его частью, то я должен быть в вас уверен.
– Я обещаю вам, ничего подобного впредь не повториться. – любезно ответил Георгий.
– Я надеюсь. – смягчил тон Хромов, и, промедлив, добавил: – Вы отказались от нашей униформы.
– Да не положено мне, поймите.
От святого отца так и веяло душевностью, но Ева знала: все это притворство. Для чего-то этот ненормальный хочет заручиться доверием. У него есть план – Бодрова не сомневалась.
– Не положено, говоришь…. – задумался Хромов и взглянул на своих подчиненных.
– Я решил, что можно сделать исключение. – ответил на вопросительный взгляд Сергей.
– Решил, говоришь… – недовольно повторил Иван Дмитриевич.
– Правила есть правила... – хотел было поспорить Лоев, но Хромов жестом попросил его замолчать.
– И еще… Мне донесли, что у вас есть какие-то мысли относительно произошедшего. – осторожно сказал Иван. - Мысли… Религиозного характера.… Так вот, я бы хотел, чтобы они остались при вас.
– Я понимаю ваши опасения. И даю слово, что ни одно сердце не будет смущено мной. – лицо Соколова так и пылало искренностью.
– Ладно, пусть у нас будет священник. Для поддержания морального состояния, так сказать. – кивнул Хромов.
В этот момент Ева снова едва удержалась, чтобы не наброситься на святого отца. Ведь она-то надеялась, что местное руководство примет меры в отношении этого опасного человека. Однако Георгий, как в случае на берегу Волги, опять вышел сухим из воды.
– Что ж, Сергей, Василий, сопроводите новеньких в конференц-зал. В восемь, продолжим собрание. Я задержусь, нужно еще набросать план наших будущих мероприятий. – поручил Хромов мужчинам. – И распорядитесь вернуть их вещи и оружие.
На что те понимающе кивнули.
– А вы чего ждете? – удивился Иван Дмитриевич, заметив, что Ева так и осталась сидеть за столом.
– Мне нужно вам кое-что рассказать. – хрипло выдавила Бодрова.
Во рту совершенно не было влаги, отчего было трудно говорить.
– Что ж рассказывайте. – пожал плечами Хромов и на вопросительный взгляд Сухарева добавил: – Можете ее не ждать, я о ней позабочусь.
Двери хлопнули, и Бодрова успела заметить разъяренный взгляд батюшки, словно говорящий: “Я тебя предупреждал”.
– Ну, будем молчать? – напомнил Иван Дмитриевич.
– Послушайте, я понимаю что, такие как я, доверия не вызывают. Но я считаю своим долгом поделиться подозрениями насчет товарища в рясе. – начала Ева. – Дело в том, что есть основания считать, что он болен. А, следовательно, и опасен.
– Милая моя, я тоже ко всей этой клирикантской братии отношусь безо всякой любви. Но это не повод обвинять человека в расстройстве ума. – постарался возразить Хромов.
– Нет, выслушайте меня, у меня есть доказательства его помешательства. Он хочет устроить здесь переворот, вот увидите. – вспылила Ева, и поняла что зря.
– Нет, я думаю, что он болен ровно на столько, насколько больны все священники. – улыбнулся Хромов. – Вы переоцениваете это человека.
– Послушайте, вы же не слышали те бредни которые он нес про свою избранность. Там все подходящие симптомы! – приподнялась с места Бодрова. – Но самое страшное, в том, что его идеи могут подкупить сейчас любого испуганного человека. Ведь посмотрите, что случилось с миром!
– Так, не кричите. У меня все под контролем. – постарался успокоить ее человек. – Да сядьте же вы!
Кое-как, взяв себя в руки, Ева вернулась на место.
– Конечно, я думал о возможном вреде от таких вот “пророков”. – пояснил Хромов. – Поэтому я и настоял на личной встрече. Но поверьте, я разбираюсь в людях, и этот тип мне показался абсолютно безвредным.
