Нет.
Она не может так легко спустить себе это с рук. Конечно, это на нее повлияло. Но для Мэдлин главным были деньги. Меган поняла, что не может это отрицать. Кроме того, она сделает это снова, если окажется в такой же ситуации.
Без колебаний.
Горячая вода оказалась чуть теплой, и она выключила ее. Вышла из ванны, вытерлась полотенцем, которое взяла на соседней вешалке, и обернула его вокруг тела. Морально подготовившись к будущим испытаниям, вернулась в кабинет.
Мэдлин сидела за столом и читала номер "ЮС Уикли". Когда Меган села на стул перед ней, она подняла глаза. Положила журнал на стол. - Готова потрясти попкой для зрителей?
- Нет.
Мэдлин рассмеялась. - Очень плохо. Примерно через сорок пять минут ты в первый раз выходишь на сцену.
Глаза Меган расширились. Она выпрямилась на стуле. - Но это же безумие! Я совсем не готова. У меня разве не будет каких-нибудь индивидуальных занятий для начала?
- Шериф сказал, что раньше ты уже танцевала с шестом.
- Ага, в какой-то частной гребаной школе! С кучей других девушек! Это совсем не одно и то же. Я не смогу. Мне еще рано.
От такого выплеска эмоций лицо Мэдлин посуровело. - Сможешь. Как миленькая. И вот что я тебе скажу. Если откажешься, тебе не поздоровится.
Меган вспомнила про Соню.
Про ледоруб, вонзенный в глазницу.
Наказание, которое она понесет за отказ танцевать в первую ночь, вряд ли будет таким жестоким, но знала, что ей будет не до смеха. Смысла спорить с Мэдлин не было. Она сделает то, чего от нее ждут. Снова.
Они поговорили еще немного и остановились на сценическом имени Меган. Эмбер Уайн. Могло быть и хуже, учитывая некоторые предложенные Мэдлин варианты. Имя Меган даже понравилось. Первый вечер у нее будет легкий, станцует всего под пару песен, чего вполне достаточно, чтобы освоиться. Все равно, хоть какое-то облегчение. Решив с этим, они перешли в раздевалку. Большинство девиц снова сердито посмотрели на нее, но, по крайней мере, высокой блондинки там уже не было. Мэдлин подвела ее к большой гардеробной, где они выбрали ей сценический наряд - чулки, туфли на шпильках, подвязки, стринги, и бюстье. Следующей остановкой была одно из мест для переодеваний, где Мэдлин осмотрела ее одежду и проинструктировала, как правильно накладывать "блядский" грим. После этого Меган распушила недавно высушенные волосы и посмотрелась в зеркало.
Ей пришлось признать, что выглядела она чертовски горячей штучкой.
Она посмотрела на других девушек и ухмыльнулась, давая им знать, что она сексуальнее любой из них. Некоторые из них выглядели обеспокоенными, как будто сами это понимали. Некоторые сделали злобные лица, как бы намекая на будущие неприятности. Она догадывалась, что все они знали, что это она убила Соню. Их подругу. Отлично. По крайней мере, они будут знать, как далеко она может зайти, чтобы спасти собственную задницу. Единственной реальной угрозой среди них являлась отсутствующая нордическая богиня, но сейчас беспокоиться о ней было незачем.
Мэдлин вывела ее из раздевалки, и они двинулись по узкому, темному коридору. Дверь в комнату ожидания была открыта. Меган заглянула в нее и тут же пожалела об этом. Соня была там, ее безжизненное тело лежало на развернутом листе полиэтилена. Над ней стоял голый по пояс, мускулистый тип с сигаретой, торчащей в углу рта. На плечо был закинут тяжелый топор. Тип перехватил ее взгляд и ухмыльнулся. Другой, более крупный мужчина увидел ее и тихо прикрыл дверь.
В дальнем конце коридора Мэдлин открыла дверь налево и провела ее в более короткий отсек узкого коридора. Рев хард-рока был сейчас громче, чем когда-либо. Песню она не узнала, но что-то подсказывало ей, что это очередной башкотрясный гимн восьмидесятых. Других, похоже, здесь не крутили. Они прошли через очередную дверь направо, и музыка стала еще громче, достигнув почти оглушительного уровня.
Они поднялись по невысокой лесенке в небольшое закулисье. Там находились еще три девушки в скудном нижнем белье. Видимо, ждущие своего выхода. Высокой блондинки здесь тоже не было, а значит, на сцене сейчас выступала она. И, судя по пронзительным крикам и свисту, слышимым даже сквозь грохот музыки, у толпы она была большой фавориткой. Меган это не удивило.
Мэдлин поманила ее к занавесу, и они, выглянув из-за края, стали наблюдать за шоу.
У Меган перехватило дыхание.
Гимн восьмидесятых закончился, и заиграла мелодия посвежее.
"Чокнутая сучка", группы Бакчерри.
Более подходящего саундрека к происходящему на сцене Меган и представить не могла. Посреди сцены был привязан к стулу какой-то тип. Парень был молод, лет под тридцать. Худощавый, и, можно даже сказать, симпатичный. Но вся сырая от пота одежда приклеилась к телу. Взмокшие волосы слиплись. Он дрожал и плакал, по блестящим щекам без конца катились слезы. Его вид кольнул уже начавшее черстветь сердце Меган. Ее охватило возмущение. Этот парень был жертвой. Напуганным, беспомощным пленником. Как и она. Как и мертвая Соня.
И как в случае с Соней, она не могла ничего с этим поделать.
На блондинке были только туфли, чулки и стринги. Она лежала на спине перед связанным парнем, задрав ноги вверх. Пощипывая пальцами свои отвердевшие розовые соски, она повернула лицо к толпе и стала имитировать оргазм. О, черт, а может, и не имитировала. Она явно разбиралась в том, что делала. Она стала резко сгибать-разгибать ноги, как ребенок, страдающий спастическим параличом.
Потом перевернулась на бок и потянулась к чему-то блестящему у переднего края сцены. Ее рука сомкнулась на объекте, и она снова перевернулась, встав на четвереньки. Крадучись, как кошка, она двинулась вдоль края сцены. Мужчины с ревом вскочили на ноги, и на сцену посыпался дождь из зеленых банкнот. Блондинка оставалась сосредоточенной на своем действе и не торопилась поднимать разбросанные деньги. Она продолжала двигаться в дальний конец сцены, где, извиваясь, поднялась на ноги и встала в эффектную позу, положив одну руку на бедро. Взмахнула другой, и в ней раскрылась опасная бритва.
Толпа взревела еще громче.
Снова посыпались банкноты.
Блондинка отвернулась от экстатичной аудитории и пробежала через всю сцену, по пути ударив бритвой связанного парня. Лезвие отсекло ему кончик уха, и парень забился на стуле, крича и обливаясь слезами. Не прекращая движение и развив максимальную скорость, блондинка бросила бритву и подпрыгнула вверх. Ухватившись высоко за один из танцевальных шестов, она облетела вокруг него с удивительной грацией и легкостью. Перевернулась вверх ногами и, широко раскинув их, стала медленно сползать на сцену, одновременно поворачиваясь вокруг шеста. Зрители-мужчины совершенно обезумели от вожделения. Многие вскарабкались на стулья и кричали, сложив рупором руки. Рев толпы стал еще громче, когда она снова схватила бритву и приблизилась к обреченному парню со спины.
Меган всмотрелась в лица мужчин в зале. Некоторые одеты как обычные люди. Таких полно в баре для работяг в Миннеаполисе. Аккуратно зачесанные волосы. Синие джинсы и жесткие, застегнутые на все пуговицы рубахи. Но многие выглядели так, будто пришли с кастинга для сиквела "Избавление". Жирные и грязные, одетые в старые комбинезоны и домотканую одежду. Зубы у многих отсутствовали. На столах в основном стояли кувшины, по всей видимости, с самогоном. Некоторые из мужчин вытащили свои члены и поигрывали ими, наблюдая за порочным представлением. Меган задумалась, как ей выступать перед этими свиньями, чтобы ее не вырвало.
Она не была уверена, что сумеет с этим справиться.
С трудом сглотнув, она подумала, - В какой же я жопе!
Сейчас блондинка стояла прямо за спиной у связанного парня. Взмахнув рукой, снова раскрыла лезвие. Свободной рукой схватила парня за потные волосы и задрала ему голову назад, обнажив нежную кожу горла. Меган увидела, как ходит ходуном его кадык, и почувствовала трепет в желудке. Но блондинка не стала резать ему горло. Вместо этого она сунула лезвие ему в рот, оттянув острым концом кожу щеки, и, встав в позу, уставилась в зал, держа драматическую паузу. В это время Меган, наконец, поняла, что уже играет другая песня.
