Юрист

Глава 13

Программа подготовки к экзамену в адвокатуру была предложена университетом Фордэм,[9] который располагался на Шестьдесят второй улице. Именитые профессора юриспруденции читали лекции в огромном зале, до отказа набитом недавними выпускниками. С девяти тридцати до половины второго дня лекторы терпеливо вели слушателей по запутанным лабиринтам конституционного законодательства, основам корпоративного права и уголовного кодекса, детально разбирали статьи, регулировавшие взаимоотношения в сфере собственности, контрактов и налогов. Поскольку все, кто сидел в зале, только что закончили учебу в юридических школах, знакомый в общих чертах материал они схватывали на лету. Но объем информации повергал их в шок. Три года каждодневных занятий были втиснуты в пятинедельный курс, который завершался кошмаром экзамена: он занимал два дня и длился шестнадцать часов. Согласно статистике, около тридцати процентов тех, кто сдавал этот экзамен в первый раз, заваливали его, поэтому лишь единицы не готовы были расстаться с тремя тысячами долларов на подготовительный курс. Кайлу и другим своим новобранцам его оплатила фирма «Скалли энд Першинг», проявив щедрость.

Ступив в зал, Макэвой мгновенно ощутил, что атмосфера в нем наэлектризована до предела. На третий день Кайл уже сидел в окружении йельских однокашников. Очень скоро молодые люди сплотились в группу и частенько до полуночи спорили по самым острым вопросам. Все три года, проведенных в стенах школы, они со страхом ждали судного дня, когда каждому придется доказать свои знания системы налогообложения и свода единых правил торговли. И этот день неумолимо приближался.

Как и во многих других юридических фирмах, в «Скалли энд Першинг» было принято прощать будущему сотруднику первую неудачу. Но только ее. Второй промах – и ты на улице. Кое-где, впрочем, хватало и одного. Правда, имелись и другие фирмы – там, если кандидат доказывал свои способности в иных сферах, ему разрешали сдавать экзамен трижды. Однако страх потерпеть фиаско испытывали все новички, причем некоторых нервное напряжение лишало сна.

Вскоре Кайл с удивлением обнаружил, что готов часами бродить по городу в любое время суток. Такие прогулки вносили разнообразие в его монотонную жизнь, помогали сохранять ясность ума. Они были в высшей степени информативными, порой даже очаровывали. Макэвой постепенно узнавал названия ближайших улиц, знакомился с метрополитеном, автобусными маршрутами и неписаными правилами поведения пешеходов. Он запоминал, какие кофейни открыты всю ночь и где в пять утра можно купить горячую выпечку. В Гринвич-Виллидж он отыскал неплохой букинистический магазин и вновь, как в детстве, принялся запоем читать потертые, в мягких обложках, книжки про шпионов.

Спустя три недели после приезда в Нью-Йорк Кайл нашел-таки приемлемую квартиру. Как-то ранним утром он сидел возле окна в небольшой кофейне на Седьмой авеню в Челси, отхлебывая горячий эспрессо и рассеянно листая «Таймс». Краем глаза Кайл заметил, что из дверей дома на противоположной стороне улицы двое мужчин пытаются вытащить видавшую виды тахту. Стало ясно: эти двое никак не профессионалы, уж слишком много у них лишних движений. Засунув многострадальный предмет обстановки в кузов грузовичка, оба нырнули в дом, чтобы через несколько минут опять появиться, но уже с тяжелым кожаным креслом. Его ждала та же участь, что и тахту. Мужчины явно торопились и нисколько не походили на счастливых новоселов. Дверь, из которой они вытаскивали мебель, соседствовала со входом в магазин «Здоровое питание», а под окнами третьего этажа висел плакатик со словами «Сдается квартира». Забыв о кофе, Макэвой выскочил на улицу, спросил что-то у одного из мужчин и последовал за ним по крутой лестнице. На третьем этаже оказалось четыре квартиры. Та, которую покидали прежние жильцы, состояла из трех небольших комнат и крошечной кухни. По словам мужчины, какого-то Стива, срок аренды у него еще не закончился, но дела требуют срочно уехать из города. Договориться о субаренде почти на год всего за две с половиной тысячи в месяц Кайлу не составило ни малейшего труда. Пожав друг другу руки, они условились встретиться во второй половине дня, чтобы подписать все бумаги и передать ключи.

Кайл от всей души поблагодарил Чарли и Чарлза, швырнул в джип свои немногочисленные пожитки и ровно через двадцать минут остановил машину на перекрестке Седьмой и Западной Двадцать шестой улиц. На блошином рынке были приобретены первые вещи: скрипучая кровать и небольшой ночной столик. Затем настал черед жидкокристаллической панели в пятьдесят дюймов по диагонали. Особой необходимости обставлять и украшать свое жилище Макэвой не видел: он сомневался, что задержится там дольше чем на восемь месяцев и точно знал: принимать гостей ему не придется. На начальном этапе квартира устраивала Кайла полностью, он надеялся, впрочем, найти что-то более достойное позже.

Перед тем как отправиться в Западную Виргинию, Кайл расставил несколько незамысловатых ловушек: приклеил с помощью вазелина восьмидюймовые отрезки коричневой нити к нижней части трех межкомнатных дверей квартиры. Выпрямившись в полный рост, критическим взглядом окинул плоды своих усилий. На темном дереве нить была едва заметна, но если кому-нибудь придет в голову открыть дверь, концы неизбежно сместятся, и это будет свидетельствовать о вторжении. Вдоль стены гостиной выросла кипа учебников, тетрадей и старых папок – Кайл все еще не находил в себе сил расстаться с бесполезными реликвиями студенческой жизни. Кипа оказалась довольно бесформенной, но он, не предприняв и попытки упорядочить эту мешанину, с трех точек снял ее цифровой фотокамерой. Пусть любопытные визитеры копаются сколько угодно, он все равно об этом узнает. Свою новую соседку, пожилую леди из Таиланда, Кайл предупредил, что отъезжает на четыре-пять дней и не ждет никаких посетителей. Если она услышит за стеной подозрительный шум, пусть тут же вызывает полицию. Седовласая старушка согласилась, хотя Макэвой вовсе не был уверен, что из его объяснений она поняла хотя бы слово.

Выбранная Кайлом тактика защиты не блистала оригинальностью, но, как пишут в шпионских романах, убогие средства часто оказываются и самыми эффективными.

Прихотливо извиваясь, Нью-Ривер рассекает Аллеганские горы, что находятся в южной части Западной Виргинии. Местами стремительная, местами величавая и плавная, река на всем протяжении поражает дикой красотой. Множество крутых перекатов сделали ее русло приманкой для опытных сплавщиков, вне зависимости от того, чем они управляют – плотом или байдаркой. Ежегодно сюда приезжают тысячи любителей острых ощущений. Их потребности в хорошем снаряжении удовлетворяют пять или шесть сертифицированных поставщиков. Одного из них Макэвой отыскал в окрестностях Бэкли.

Там же, в Бэкли, в мотеле, они и встретились: Кайл, Джой Бернардо и еще четверо собратьев по «Бете». По случаю Дня независимости было выпито две картонки пива, от которого утром компанию мучило легкое похмелье. Кайл благоразумно ограничился диетической кока-колой и, проснувшись первым, некоторое время лежал, вспоминая параграфы кодекса о банкротстве. Одного взгляда на помятые лица друзей ему хватило, чтобы проникнуться чувством гордости за собственную сдержанность.

Проводником у приятелей был Клем, грубоватый, нескладный парень из местных. Он растолковал им простые правила поведения на его единственном кормильце – резиновом плоту длиной в двадцать четыре фута. Защитные шлемы и спасательные жилеты обязательны на все время сплава. Никакого курения на борту. Ни капли спиртного во время движения по реке, но вечером у костра они вольны пить что и сколько угодно. Пересчитав упаковки с пивом (их оказалось одиннадцать), Клем понял, с кем имеет дело. Первое утро было ничем не примечательным. Под палящими лучами солнца дети города едва шевелили руками и ногами. Ближе к вечеру сонливость прошла, молодые люди оживились, стали один за другим прыгать в прохладную, бодрящую воду. Когда на долину реки начали опускаться сумерки, Клем направил плот к пологому песчаному берегу: пора было устраиваться на ночь. После того как каждый осушил по паре банок пива (проводник позволил себе лишь одну), друзья установили четыре палатки, разложили костер. На первый ужин Клем мастерски пожарил свиные ребрышки. Утолив голод, компания отправилась исследовать местность.