— Да? А зачем тебе это надо?
— Это даст всем понять, что с гномами шутки плохи. К тому же, я слышал, гномам не позволяют работать на железной дороге.
— А я не слышал. Это дискриминация.
— Не-ет, это потому что некоторые тупые ублюдки рушат семафорные башни, вам не кажется? Вот что получается в результате. И меня это не удивляет.
— Может, и так. Но на железной дороге работает уйма трлеей и гоблинов. Гоблины! Грязь! Нас притесняют. Низкий Король продался чертовому Ветинари с потрохами, и следующее, о чем мы услышим, - что они построили ветку до Убервальда, и наши шахты заполонят вонючие гоблины... если мы не постоим за себя сейчас!
— Да! Чертовы гоблины! Везде и всюду!
Разговор перемежался звуками осушающихся кружек и последующего опустошения столов.
— Заметьте, нельзя сказать, чтобы истинный гном захотел бы работать на железной дороге, - сказал все тот же вкрадчивый голос, которые еще не раскрыл себя.
— Нет! Это точно. Я бы никогда не стал там работать. Мерзость какая! Это нужно остановить!
— Они прокладывают колею из Анк-Морпорка в Щеботан. Вмешавшись, мы заявим о себе, - продолжал голос из тени.
Кто-то стукнул кулаком по барной стойке:
— Мы должны показать всем, что гномы не позволят собой помыкать!
— Мы могли бы громить эти чертовы водонапорные башни и красть уголь, - предложил другой. – Никто не пострадает, но это даст им понять, что им здесь не место.
— Этого недостаточно. Они просто все восстановят и продолжат дело, как было с семафорами. Нам нужно совершить что-то значительное, на что люди точно обратят внимание.
Воцарилась тишина, какая бывает, когда люди, не привыкшие думать, вынуждены размышлять очень интенсивно.
Кто-то спросил:
— Ты имеешь в виду убийство людей?
— Мы должны заявить о себе. И позже, когда люди все поймут, мы станем героями.
А потом бармен, поглядывавший на компанию, сказал многозначительно:
— Мы закрываемся, господа; вы сами найдете дыру, через которую можно выйти?
И выгнал их на улицу.
Ардент уверенно зашагал прочь. В конце концов, неподалеку, через несколько улиц, был еще один гномий бар, где можно деликатно посеять семена недовольства. Удивительно, как легко управлять людьми, просто используя нужный голос в нужном месте. А после этого они делают все самостоятельно, руководствуясь словарем с выражениями вроде «само собой разумеющееся» и «они замышляют», маленькие шипы на пути к межвидовой розни.
Когда Мокрист наконец добрался до Анк-Морпорка, было время завтрака, и он поспешил к Гарри Королю домой. Было непривычно видеть Гарри Короля, как он есть, просто Гарри Королем, семьянином. Он даже носил домашние тапочки. Эффи гоняла слуг по поводу кофе, пока Мокрист отчитывался перед ее мужем.
— Сэр, у нас проблемы в Щеботане. Если точнее, есть некоторые неприятные господа, которые стоят на пути нашей железной дороги.
Мокрист объяснил ситуацию с земельным правом, и предложил, поскольку акры пустоши не принадлежат никому, то они принадлежат всем, проложить колею именно там. Оставалось только рассмотреть малленький вопрос с бандитами.
Один вид лица Гарри мог бы согреть любую душу, особенно если это была душа акулы. Мокристу не обязательно было еще что-то говорить, но он добавил:
— Было бы очень полезно, Гарри, если бы я вернулся туда как-нибудь ночью с несколькими големами и, возможно, с несколькими вашими... охранниками, вашими техническими специалистами. Джентльменами, которые имеют некоторый опыт в урегулировании конфликтов. Конечно, мне придется реквизировать карету...
Выражения лица Гарри менялись, как в калейдоскопе, пока он не вымолвил:
— Вы не возражаете, если я присоединюсь?
— Гарри Король! – вскричала Эффи. – В твоем возрасте даже не думай о чем-нибудь другом, кроме как остаться дома!
— Да ладно тебе, любовь моя, речь идет о бандитах. Это мой долг как сознательного гражданина. К тому же, я Гарри Король, бизнесмен, и я должен позаботиться о своем бизнесе.
— Гарри, пожалуйста! Помни о своем статусе!
— Человек сам определяет свой статус, Герцогиня. Это бизнес, и я должен все уладить. Это будет в последний раз, обещаю.
— О, ну ладно... Но будьте рассудительными и внимательными, мистер Губвиг. Гарри, делай то, что скажет мистер Губвиг, он очень благоразумный молодой человек, - сказала Эффи. – И никакого алкоголя... И, мистер Губвиг, сделите, чтобы он тепло одевался потому что его мочевой пузырь... э-э... ну, вы понимаете. Он не так молод, как ему кажется.
— Да, Эффи!!! – взревел Гарри. – Но прямо сейчас я готов на все! Я скажу пару слов своим парням и големам, мистер Губвиг, и буду ждать вас завтра утром здесь. Ровно в семь часов.
А дома Ангела заявила:
— Конечно, это безумная идея, иначе она не пришла бы тебе в голову, да?
— На самом деле, моя сладкая, рейд был идеей Гарри, - соврал Мокрист. – Думаю, это что-то вроде его последнего ура. Но ему действительно пришлось взять меня за жабры, честное слово, не будь я Мокрист фон Губвиг, ты бы видела его лицо.
— О, да, ты Мокрист фон Губвиг, и ты ждешь этого с нетерпением, правда? Взгляни на себя.
— Не обязательно, - сказал Мокрист. – Но ночь будет безлунная, и было бы поучительно посмотреть, как Гарри с приятелями устраивает небольшую вечеринку. Но учти, ты об этом ничего не знаешь, ладно?
Лицо Ангелы было восхитительно пустым.
— Хорошо, но помни, Мокрист: если будет драка, постарайся вернуться домой целиком, а не по кускам.
На следующее утро две большие кареты уже ждали у дома Гарри Короля с экипажем его приятелей на борту. Мокрист задумался, как ему удалось так быстро их собрать, но потом он решил, что такие вещи Гарри привык делать еще в старые добрые времена, которые вспоминал теперь с такой нежностью. В самом деле, совсем не удивительно, что человек способен собрать целую армию, чтобы урегулировать маленький конфликт по поводу владения улицами. Сейчас все они вели себя образцово, не плевали и не выражались, потому что Герцогиня смотрела на них из окна и махала рукой.
Перед отправлением Гарри обратился к своей команде:
— Значит, так, ребята, мы едем не убивать, только если кто-нибудь не попытается убить вас первым. Это не наши улцы, но они все-таки бандиты. Можно сказать, мы очищаем мир для порядочных людей вроде нас самих, мы просто выносим мусор, как всегда делали.
Мокрист оглядел соратников Гарри. У некоторых были золотые зубы или вовсе не было зубов, но у всех был одинаковый таинственный вид джентльменов, привыкших перебираться через границу под покровом темноты. А если посмотреть наметанным глазом, можно было заметить, как бугрились их мускулы, а один держал в руках ящик для инструментов с нетерпеливым видом человека, не знающего полумер.
Гарри ясно дал понять, что выпивки не предвидится, по крайней мере, до обратного пути, так что путешествие протекало в угрюмом настроении. К середине дня они достигли края пустоши.
Край, который раскинулся перед ними, явно не был подходящим местом для карет. Петлявшая дорога смутно виднелась между колючих зарослей. Гарри приказал кучерам остановиться в месте, где можно было накормить и напомить лошадей, а кареты оставались скрытыми от посторонних глаз, и послал приятелей на разведку.
Мокрист никогда прежде не путешествовал с настолько молчаливыми людьми; казалось, они поглощают весь окружающий шум. Стоило им выпрыгнуть из карет, как они растворились на местности. Предоставив действовать профессионалам, Гарри и Мокрист остались ждать.
Ночь была темна, и команда тайно продвигалась к бандитскому лагерю. Они находились в самой глубине безотрадной и дикой щеботанской пустоши, сплошных зарослей терновника, способного содрать кожу до костей. Сады преисподней, особенно в потемках. Они видели неверное пламя костров и слышали недвусмысленный звук вызванного алкоголем храпа. Преступникам должно быть стыдно, подумал Мокрист. Ни одного дозорного!
