Ривера и Кавуто переместились в середину комнаты и возвысились над Фу Ривера склонился и сжал его плечо.
— Сосредоточься, Стивен. Что здесь произошло? Почему вся статуя в крови?
— В ней были они. Томми и Джоди. Мы с Эбби покрыли их бронзой, когда они днем отключились.
— Так из города они не уезжали, как вы нам говорили? — уточнил Кавуто.
— Нет, они все время были тут. Эбби сказала, что плохо им так не будет, а когда они в туманной форме, они как будто видят сны. Туманная форма! Что за фигня? Это же невозможно.
— И вы их пожалели и вырезали оттуда? — спросил Ривера.
— Нет, это Джеред ее выпустил.
— Тотально нечаянно, — сказал Джеред. — И она к этому отнеслась как последняя сцука к тому ж.
Фу объяснил, как Джеред выпустил Джоди, как Эбби и Джоди освободили Томми, как Джоди выкинула Томми в окно и как Томми голышом сбежал в ночную тьму.
— Значит, он где-то там, — сказал Фу. — Они оба где-то там.
— Мы знаем, — ответил Кавуто.
— Правда? — Фу только сейчас поднял голову. — Вы знали?
— Ее видели у отеля «Фэрмонт», и в одном номере там мы обнаружили пакеты крови. Мы ее найдем. А Император видел Томми Флада — голого, тот спал с котами-вампирами. Говорил, один кот, Чет, — он уже не кот. Объясни-ка это, ты же ученый мальчик.
Фу кивнул.
— Я прикидывал, что такое может случиться. Крысы умнеют.
— Полезно знать, — сказал Кавуто.
— Не в этом дело, просто я обнаружил, что вампирская кровь несет в себе характеристики вида донора. Чем дальше от первоначального вампира — того старика, что обратил Джоди, ну или мы считаем его начальным звеном, — тем меньше изменений. Эбби сказала, что Чета обратил первый вампир, вот у кота и проявляются человеческие свойства. Он будет сильней, больше и умней любого кота-вампира. Он превращается в нечто новое.
— Нечто?
— Ну. Мы это поняли по крысам. Первые, которых я обратил кровью Джоди, — умнее тех, что я обратил уже крысиной кровью. Чем дальше поколение от нее, тем менее они разумны. То есть времени проверить, как оно на самом деле, у нас не было, конечно, однако даже по тому, сколько им требуется на освоение лабиринта, понятно, что те, кто ближе к их человеческому вампирскому родителю, — сообразительней. И сильней, потому что Джоди всего на одно поколение отстоит от первоначального вампира. Я думал, что вычислил алгоритм наследования, но все они обратились в туман, слились все вместе и все мне обосрали.
— Еще бы, — произнес Кавуто. — Мы будем кивать и делать вид, будто понимаем, что ты нам тут толкуешь, пока ты нам не сообщишь прямым текстом, что именно ты нам толкуешь.
Фу встал и махнул им, чтоб шли за ним в спальню. Всю кровать там занимал фанерный лабиринт; каждую развилку тускло освещали синие светоиндикаторы, а сверху всю конструкцию покрывал лист плексигласа.
— Ультрафиолетовые СИДы не дают им обращаться в туман и сбегать из лабиринта, — пояснил Фу. — Они слабые, крысам не больно, но они не испаряются.
— О, хорошо — игрушечный город, — сказал Кавуто. — У нас как раз есть на это время.
Фу его проигнорировал.
— Крысы, обращенные кровью Джоди, освоились в лабиринте быстрее и лучше запомнили его, чем те, кого обратили крысиной кровью. Результаты были последовательны, пока все не вырвались на волю и не перемешались в одном облаке. А после уже все знали лабиринт, хотя мы их туда не помещали.
Ривера нагнулся и сделал вид, что рассматривает конструкцию.
— Что ты имеешь в виду, Стивен?
— Я думаю, когда они вместе в туманной форме, у них есть коллективное сознание. Что знает одна крыса, знают и остальные. Слившись, уже все стали знакомы с лабиринтом.
Ривера посмотрел на Кавуто и поднял брови.
— Император считал, что Томми Флад был в одной туче с котами-вампирами.
— Нам пиздец, — ответил напарник.
Ривера перевел взгляд на Фу за подтверждением:
— Нам пиздец?
Тот пожал плечами:
— Ну, судя по тому, что я успел заметить, Томми особой гениальностью не отличался.
Ривера кивнул:
— Угу, а если б твоя подружка в него не втюрилась, нам был бы пиздец?
Фу несколько повело от этого замечания, но он взял себя в руки.
— Мне кажется, их будет ограничивать емкость мозга данного биологического вида, то есть коты-вампиры так и останутся котами, просто будут очень умные. Чет же, с другой стороны…
— Нам пиздец, — сказал Кавуто. — Признайте уже, наконец.
— Говоря научно — да, — произнес Джеред, стоявший в дверях спальни.
— Как нам их остановить? — спросил Ривера.
— Солнечным светом. Ультрафиолет это умеет, — ответил Фу. — Надо найти их, пока они в спячке, или они просто разбегутся. Они к тому же уязвимы для физического воздействия. Если их расчленить или обезглавить, они умрут.
— Вы и с этим экспериментировали? — спросил Кавуто.
Фу покачал головой:
— У нас бывали несчастные случаи, когда мы пытались распихать их обратно по клеткам, но эту гипотезу я основываю на данных отчета Эбби о фехтовальщике, который появился тогда на улице.
— Крутой он, по ходу, — встрял Джеред. — Вы его нашли?
Кавуто взял Джереда за пурпурный шип волос и отвел в угол, развернул его лицом к стене и вновь повернулся к Фу.
— Так эти куртки, что ты нам сделал, — они их прикончат?
— Если будете достаточно близко стоять. Я бы сказал, они смертоносны шагов на двенадцать. Наверное, можно разработать и что-нибудь поинтенсивнее, вроде высокомощного ультрафиолетового лазерного фонарика. Такой штукой их можно будет резать издалека.
— Световые мечи! — возвысил голос из угла Джеред. Он заскакал было на месте от возбуждения, но поморщился — лодыжки все-таки болели. — Ай.
— Ну всё, — произнес Кавуто. — Ты слишком ботан для настоящего гея. Звоню в комитет. У тебя отзовут радужный флаг и не будут подпускать и близко к параду.
— А есть комитет?
— Нет, — ответил Ривера. — Он тебе мозги трахает. — Инспектор снова повернулся к Фу. — А что-нибудь сработает широкомасштабнее — ну, вроде вакцины или как-то?
Фу на миг задумался.
— Ну да, сегодня у нас что, вторник? Утром я лечу Эболу, но после обеда могу заняться вашей вампирской вакциной.
Ривера улыбнулся.
— Тут люди мрут, Стив. Много людей. И прекратить все это могут лишь те, кто сейчас в этой комнате.
— Ты не они, — уточнил Джереду Кавуто.
— Сцука, — ответил Джеред.
— Я подумаю, — сказал Фу. — Но все не так плохо, как вы считаете.
— Порадуй нас, парнишка, — сказал Кавуто.
— Они же не все справляются. Четыре из каждого десятка животных, обращенных в вампиров, не переживают и второй ночи. Они либо ломаются прямо на месте — что-то вроде распада изнутри, — либо сходят с ума. Типа, на них наваливаются обостренные ощущения, от чего их переклинивает, и им отказывает инстинкт выживания. Не кормятся, не прячутся от света. Первый же восход после обращения их жарит. Вроде ускоренной эволюции — слабые не выживают в первый же день.
— То есть ты мне что говоришь?
— Кошачье облако не будет расти экспоненциально. Единственный способ перекинуться на другие виды — это если жертвы в момент атаки будут кусать нападающих в ответ и поглощать вампирскую кровь. Вот почему людских вампиров больше не появилось.
— А собачьих? — спросил Кавуто.
— Моя догадка — коты их разрывают в клочья, они не успевают обратиться, — ответил Фу. — Я не бихевиорист, но сказал бы, что никакого братства среди вампиров нет и в помине. Если ты кот-вампир, ты, по сути, все равно кот. Если пес — все равно пес.
— За исключением Чета, — напомнил Ривера. — Который вроде кота, но не только.
— Ну, аномалии встречаются, — сказал Фу. — Я же сказал, это очень нечеткая наука. Мне такая не нравится.
У Риверы зачирикал телефон. Инспектор раскрыл его и посмотрел на экран.
— Животные, — произнес он.
— И? — осведомился Кавуто.
— Они в мясницкой лавке в Чайнатауне. Говорят, у них есть способ истребить вампиров, только они самих вампиров найти не могут.
