Избушка коротко кивнула крышей. Сверху посыпалась соломенная труха.
– Апчхи! – оглушительно чихнула ведьма.
Чих был такой мощный, что стряхнул заодно Гену с ее талии. Домовой до последнего момента держал Ягу во избежание недоразумений.
– Говорил тебе, черепицей надо было крыть,– укорил он хозяйку.
– Думаешь, черепицу из волос легче доставать? – сердито бросила ведьма, но развивать эту тему не стала, привлеченная суетой вокруг подарков. Правая и Левая выставляли перед ней ведра, Центральная подала Соловью основной презент:
– Ты добывал, тебе и вручать.
– Что там? – сгорая от любопытства, спросила Яга.
– Вещь в хозяйстве необходимая,– вытряхивая из бадейки на руки Яге Мурзика, сообщил Соловей.– Особливо для ведьмы.
Яга осела под тяжестью котенка и замерла с выпученными глазами.
– Это нам? – дрожащим от счастливых предчувствий голосом спросил Гена.
– Вам!
Яга бухнулась в обморок. Мурзик откатился в сторону, сердито мявкнул во сне, но просыпаться не пожелал.
– С чего это она? – удивился Чебурашка.
– От радости, наверное,– почесал затылок Соловей.
– Воды! – всполошился Гена, бросаясь в избушку. Найдя чудом выжившую чашку, кинулся к самовару, но тот был пуст. Выскочил обратно и, недолго думая, сорвал крышку с презентованного ведра.
– Куда? – дернулся Илья, но было уже поздно…
Гена с Соловьем заботливо поддерживали чихающую, давящуюся кашлем Ягу до тех пор, пока к ней не вернулось дыхание.
– Что это было? – просипела ведьма.
– Вода,– испуганно сказал Гена.
– Эликсир,– поправил его Чебурашка.
– Нектар,– внес свои коррективы Соловей.
– Самопляс! – мрачно поставил точку Илья.
– Покрепше моей настойки с-под мухоморов будет… Гена, у меня на лице красных точек нет?
– Нет,– затряс головой Гена,– глядя на побагровевшую Ягу,– ни красных… ни белых. Всё одного цвета.
– Странно… должны быть… принеси зеркало.
– Разбилось,– развел руками домовой.
– Врешь! А… блюдечко? – стремительно бледнея, спросила Яга.
– Ой! – Гена одним прыжком взлетел на высокий порог избушки.– Живое!!! – завопил он изнутри.
– Уф-ф-ф,– выдохнула Яга,– все простила бы, но за блюдечко… – К ней постепенно начал возвращаться естественный цвет лица.– Все равно не верю.– Ведьма посмотрела на свои руки, только что касавшиеся Мурзика. Руки были нормальные.– Но он же кот!
– Котенок,– поправила Левая.
– Совсем маленький,– пояснила Правая.
– Но очень породистый,– добавила Центральная.
– Баюн,– догадалась Яга.– Эх, кабы раньше-то знать! У ты маленький мой,– потянулась ведьма к Мурзику,– да я ж тебя теперь на руках носить буду…
– Бабуль, лучше не надо,– кинулся к начинающей хмелеть старушке домовой.
– Отстань,– отмахнулась Яга.– Лучше подумай, чем малыша кормить будем. Нашей мышки ему надолго не хватит.
Из избушки послышался жалобный писк.
– Они, котята в смысле, молочко очень хорошо потребляют,– подсказала Центральная, пододвигаясь поближе к вскрытому ведру.
– Особливо сметанку.– Левая попыталась оттеснить Центральную от «нектара».
– Откуда я в лесу столько молока наберу? – расстроился Гена.– Коровы у нас нет.
– Мало у нас в лесу волчиц да медведиц бродит? – пожала плечами Яга.– А лосей так вообще пропасть…
– Я лосей доить не буду! – уперся домовой.
– А лосих? – полюбопытствовала Правая, отпихивая Левую.
– Я не знаю, кого и как ты будешь доить,– тоном, не терпящим возражений, заявила Яга,– но молоко чтоб было! Папу попроси…
Все посмотрели на Илью. Тот пожал плечами. Из леса раздался чей-то стон. Затрещали кусты.
– Геночка, что ж ты столбом стоишь? Видишь, сколько гостей пожаловало? Пеки блины, пироги. Гостей потчевать будем.
– Это дело! – обрадовался Илья.– Блинчики с чайком да с медком! Чего может быть лучше?
– Ну дает папа! – восторженно прошептала Левая Правой.– Лихо Ягусе по ушам проехался!
– Молодец! – громовым шепотом согласилась Правая.– Все учел. Нектару мало. На всех не хватит.
– А старушка в возрасте,– хрюкнула Центральная, давя смех,– она и от чая окосеет.
– Невежда ты, Горыныч,– усмехнулась Яга.– Я хоть и в возрасте, но со слухом у меня все в порядке. Ведерки-то вы мне в подарок привезли, или я ослышалась? – Ведьма лукаво посмотрела на Илью.
– Тебе, бабушка, тебе! Пей, сколько хочешь.– Капитан радушно улыбнулся, погрозив за спиной кулаком Горынычу.– Только смотри, напиток коварный. Непривычного человека с ног в момент свалит.
– Напиток зверский, что и говорить,– согласилась Яга,– а потому пить мы его не будем.
– Это как? – заволновались головы.
– А вот так! Слово хозяйки – закон,– веско сказал Илья, обрадованный таким поворотом событий.
– Я вас, гостюшки дорогие, чайком побалую. С пышками, с пряниками медовыми.– Ведьма весело рассмеялась, глядя на кислые физиономии команды Ильи.– Ну разве что по чуть-чуть… для настроения.
Все облегченно вздохнули. Гена полез в избушку стряпать. Открыл дверь и застыл на пороге. Убитая горем мышка, шмыгая носом, набивала мешок мокрыми ватрушками. Сердце у Гены сжалось.
– Помочь?
Мышка отрицательно покачала головой, отгрызла от мотка нитку из волчьей шерсти и завязала одним ее концом мешок. Перекинув другой конец через плечо, она двинулась к выходу, низко понурив голову. Нитка натянулась. Мышка начала буксовать. Гена вздохнул, закинул мешок на плечо и двинулся следом. Траурная процессия прошествовала мимо обалдевшей компании Ильи и скрылась в лесу.
15
– Да свои мы, свои! Нас папа сам сюда звал! – Рога Труса неосторожно высунулись из кустов.
– Пли! – скомандовал себе Лихо, сдергивая очки. Левый рог черта согнулся и повис плетью. Жалобно пискнув, Трус плюхнулся на землю и по-пластунски отполз в сторону.
– Вот папа вернется, он тебе даст! – возмущенно рыкнул Бывалый. Он лежал в ложбинке, густо поросшей пересохшей травой, не смея шелохнуться. Из окна горницы выглянула ухмыляющаяся физиономия Балбеса, с нескрываемым удовольствием посмотрела на спину Лиха Одноглазого и исчезла. Ему повезло больше всех. Пока новоиспеченный комендант посада воевал с его обидчиками, слегка отставший черт благополучно обогнул посад по дну оврага и вышел к терему Василисы с противоположной стороны. Теперь он снимал сливки. Все запасы спиртного последней выгонки были сосредоточены здесь. Пододвинув кресло поближе к окну, Балбес наполнил кувшин «нектаром» и, устроившись поудобнее, в дальнейших событиях участвовал уже в качестве зрителя. Залпом ополовинив кувшин, он, хихикая, наблюдал за ходом переговоров.
– Ты что, папу не уважаешь?
– Пли! – Пожухлая трава осыпалась трухой. Бывалый распластался на земле в своей ложбинке, не рискуя высунуть наружу даже кончик хвоста.
– Ну погоди, я до тебя доберусь! – плачущим голосом посулил Трус, пытаясь поставить обмякший рог на место. Густой кустарник, где он проделывал эту операцию, был плохой защитой.
– Пли! – Кустарник сник вместе со вторым рогом.
– Да что ж мне их теперь, бантиком завязывать?– заверещал Трус, откатываясь в сторону. Путь отступления лежал через овраг, куда он и покатился. С этого момента стрельба Лиха стала малоэффективной. Трус и Бывалый, наученные горьким опытом, замерли в своих укрытиях, не смея даже носа высунуть наружу. Это возмутило Балбеса, успевшего прикончить кувшин.
– Слышь, мужик,– высунулся он из окна,– ну ты че, в натуре… – Балбеса повело. Он качнулся, схватился за наличник и, не удержавшись, перекувыркнулся через подоконник.– Еще раз промажешь, я те последний глаз выбью.
Лихо Одноглазое с любопытством разглядывал сквозь очки ползущего на него черта.
– Диспозицию менять надо, балда! – Балбес, цепляясь за чистую расписную рубаху Лиха (презент от Чебурашки после баньки), с трудом принял вертикальное положение.– Двинули, ща мы их одним залпом накроем. Ты, кстати, кто такой?
– Папа сказал – комендант я.– Лихо, обрадованный неожиданной поддержкой, послушно позволил завести себя в горницу. Так как терем Василисы стоял чуть на взгорке, обзор здесь действительно был гораздо лучше. Трус, залегший в глубоком овраге, правда, не просматривался, но хвост и копыта задних конечностей Бывалого – как на ладони.
