– Нет, и не уговаривай.
– Уговаривать? Упаси боги! Сиди без стипендии.
– Что?!
– Ты не знала? С тебя вычли за пропавшую лошадь плюс казенная упряжь. Ровно восемьдесят монет, твоя стипендия за четыре месяца.
– Но это нечестно! – взвыла я. – Победителей не судят!
– Нет, их сажают в долговые ямы, – злорадно поддакнул тролль. – Давай камешек, беловолосый. Есть у меня на примете порядочный ювелир, он настоящую цену даст, не то что эти рыночные менялы.
Лён как-то странно посмотрел на тролля, протянутая рука наемника вопросительно зависла в воздухе.
«Отдай ему, – подумала я, – не заставляй меня натянуто улыбаться и фальшиво благодарить за деньги, которые, пусть заслуженные, все равно стыдно принимать из твоих рук».
– Прощай, упырек, приятно было иметь с тобой дело, – хмыкнул тролль, сжимая кулак. – Пока, цыпа, ты знаешь, где меня найти.
Я рассеянно кивнула, разглядывая ноющую ладонь, стянутую потемневшим струпом. Рана, против ожиданий, затянулась быстро, буквально в считанные минуты. Ныло и чесалось где-то под кожей, но воспаления я не чувствовала. Возможно, давал знать о себе побочный эффект магического врачевания – оно удавалось мне все лучше и лучше, в последнее время – почти машинально. Честно говоря, я вообще не помнила, как залечила эту рану. Все произошло само собой, как у… вампира.
…Из-за темноты лужа кажется черной. Но там, где свет факелов касается воды, пляшут алые блики. Ореол крови, медленно расползаясь, колышется вокруг моего тела. Великолепное зрелище. Я и не тороплюсь. Я наблюдаю. Я стою рядом, не отбрасывая тени…
– Arrless, genna! Tredd… Geriin ore guell…
Я тряхнула головой, отгоняя наваждение.
– Ну давай же, – нетерпеливо повторил вампир. – Не доверяешь?
– Что? – оказывается, Лен протянул мне руку на прощание.
– А у меня есть выбор? – наши ладони соединились в прощальном рукопожатии, долгом, крепком, болезненном. Я решительно заглянула в серые, насмешливые глаза.
«Не надейся, Лён. Не думай, что тебе вечно удастся водить меня за нос. Я не успокоюсь, пока не разберу по кирпичику-заморочке крепостной вал окружающей тебя тайны. Я возьму эту цитадель, Лён. Я осажу ее со всех сторон, я не дам тебе ни минуты передышки, я буду следить за каждым твоим шагом, и в один прекрасный день ты будешь вынужден отпереть ворота и вывесить белый флаг.
Потому что я не хочу, чтобы у нас были тайны друг от друга. Вот общие – пожалуйста».
Губы Лёна искривились в бесовской улыбке. Он принимал вызов.
– До встречи, – сказал он, разжимая руку. Выровнялся в седле и тряхнул поводьями. Капризный жеребчик захрапел, попятился, приседая на задние ноги. Вампир легонько пощекотал строптивца шпорами, и Огонек, покорившись неизбежному, задорно рванулся с места. Не оборачиваясь, Лён вскинул левую руку в прощальном жесте, и Школьные ворота сомкнулись за его спиной.
– До встречи, – прошептала я, разглядывая ладонь, на которой не осталось и тонюсенького шрама. – До скорой встречи, Лён!
Я догнала тролля, чему тот, похоже, совсем не обрадовался. Мне даже показалось, что он пытается спрятаться от меня за деревом, но там на него ни за что ни про что накинулась мелкая колченогая собачонка, привлекшая мое внимание на редкость противным лаем.
– Далеко собрался, Вал? – вкрадчиво спросила я, наблюдая за безуспешными попытками тролля отогнать собачонку взмахами рук, топотом ног и крепкими словцами. Шавка ярилась все пуще, подскакивая на месте, как ретивая блоха.
– Куш, поганка! – тролль сделал вид, что наклоняется за камнем, и собачонка, поджав куцый хвост, юркнула в ближайшую подворотню.
– Ну, давай делить гонорар, – потребовала я. – Где обещанный «порядочный» ювелир?
– Отсюда рукой подать, – неохотно признался тролль. – Я как раз к нему иду.
– Вот и отлично, я с тобой.
Тролль помрачнел, тоскливо глянул в сторону узкого темного переулка.
– На кой тебе эта канитель, цыпа? Я бы к вечеру поднес деньжата. Тебе, как самой принципиальной, восемьдесят, а мне все остальное.
– Нет уж, пополам, как договорились. Зря я, что ли, восемь лет училась? Почему я должна целиком отдать свой первый гонорар Школе? Я шубу из рыси хочу. И бусы из обсидиана. Знаешь, такие черные, с кулоном. В лавке у Регнера видела.
– Экие вы, бабы, жадные да мелочные, – недовольно крякнул тролль. – Только что нос задирала – мол, не нужны мне его поганые деньги, а теперь о тряпках да побрякушках думает.
– Я маг-практик, Вал. Мне положено быть практичной. Ну, пошли, что ли?
Лавчонка (свежеокрашенный домишко с односкатной крышей и расписными наличниками) звучно именовалась «Грай-птицей», лужи вокруг нее были аккуратно засыпаны песком, вход под вывеской задернут плотной цветастой занавесью. В десяти шагах от двери Вал остановился, сделав предостерегающий знак.
– Видишь ли, цыпа, – шепнул тролль мне в ухо, подозрительно оглядываясь на сонного стражника, патрулирующего вверенную ему улочку. – Этот тип, ювелир, он не слишком законопослушный гражданин. Точнее, он скупщик краденого. И в его лавке постоянно толкутся продавцы краденого. Меня они знают, а при виде тебя могут и за арбалеты схватиться. Ты же не хочешь получить по болту в каждый глаз, верно? Так что постой тут, в тенечке, а я пойду потолкую с ювелиром.
Я постояла пять минут. Десять. Полчаса. В лавку заходили и выходили прилично одетые люди. Они с опаской косились на меня, принимая то ли за шпионку, то ли за штатную вышибалу. Время шло, а тролль все не возвращался.
Когда я, заподозрив неладное, ворвалась в «Грай-птицу», там никого не было. Ни Вала, ни криминальных элементов, ни ювелира. В лавке торговали тканями. Седобородый гном неторопливо перемерял аршином отрез цветастого ситца и в ответ на мой возмущенный вопль: «Где этот жулик?!» – лениво кивнул в сторону запасного выхода.
Странно, но вместе с досадой и разочарованием я ощутила неподдельное облегчение. Эти нежданные и, как мне казалось, незаслуженные деньги смущали меня с самого начала. Тролль удрал и, похоже, далеко и надолго, коль решился навлечь на себя гнев мага. А я уж как-нибудь и без камня проживу – крыша над головой имеется, питание в столовой бесплатное, сапоги и куртка еще окончательно не развалились, как-нибудь продержусь четыре месяца.
Махнув рукой на уплывшие денежки, я развернулась и потопала обратно в Школу.
Адепты, попадавшиеся мне навстречу, торопились свернуть, а если это не удавалось, то хотя бы прижаться к стене, скромно потупив глаза. Мое эффектное появление посреди гряды в компании полуобнаженного вампира с браслетами из обрывков цепей произвело заметное впечатление на будущих коллег. Я шествовала по коридору как бравый рыцарь по женскому монастырю. За спиной у рыцаря шуршали испуганные и восхищенные шепотки, монашки подглядывали в замочные скважины келий, не решаясь приблизиться и заговорить.
– Вольха! Ну где ты шляешься?! – Подруга выскочила мне навстречу, схватила за рукав и втащила в комнату.
– Да так, пролетела по городу, загрызла парочку бродяг. Надеюсь, их никто не хватится, – я со вкусом провела рукой по губам.
– Брось придуриваться! Лучше скажи, что мне делать с этой дрянью?
– С какой? – насторожилась я.
– Вон, на подоконнике! – Велька возмущенно ткнула пальцем в сторону окна. – Твой вампир принес! Просил тебе передать и ни в коем случае не разворачивать!
На подоконнике лежала невзрачная, завязанная узелком тряпица.
– Что-нибудь еще говорил?
Велька отрицательно замотала головой. Плохо скрывая досаду, я развязала тряпицу.
– Вот гхыр! – непроизвольно вырвалось у меня.
– Ну, что там? – не выдержав, прошептала Велька, с опаской заглядывая через мое плечо.
– Алмаз, – как можно небрежнее ответила я, заворачивая углы тряпицы. – Всего-навсего алмаз… каратов эдак на десять.
