Я снова отвлекся… Тоху и Радика я поднял, когда их болезнь уже была в конечной стадии. Криптолан, на этот раз в сочетании с инъекциями циклоферона. Я и криптолан спасли их! К тому времени вся сволочь в Б90 уже передохла, все холуи коменданта, все те, кто убивал моих пациентов и ночами выносил из убежища их тела на поверхность, их чада и домочадцы, ха-ха-ха! Я, как истинный ангел смерти, решал, кому жить, а кому нет. Я спасал достойных и покарал мразь.
Я вылечил сорок человек. Сорок жизней! Все они, выздоровев, уходили из убежища, боялись оставаться здесь дальше. Ключ коменданта теперь был у меня, и я разрешил им взять из кладовых все, что они захотят. Бог ты мой, сколько там всякого добра! А мы долгие годы питались картонной лапшой и крахмальным хлебом! Сволочи, поганые сволочи! Со мной остались только Тоха и Радик. Они помогали мне. Но и они потом решили уйти. Захотели помочь мне, найти "Лабиринт" и передать им некоторые мои материалы. Я не стал их отговаривать. Я тоже хотел уйти с ними, но потом подумал о компьютере, моем компьютере — и решил пока остаться…
Если Тоха и Радик все-таки живы и добрались до "Лабиринта", мои исследования в надежных руках. Если нет, я сам это сделаю. Координаты у меня есть. У меня есть все необходимое.
Душа болит. Я оставляю моего единственного друга тут… Если кто-нибудь однажды заберется в бункер и захочет прочитать мои полные архивы, они в компьютере в вычислительном центре. Он согласится предоставить вам доступ к архивам, если введете пароль: "МОЙЕДИНСТВЕННЫЙДРУГ" Он все вам расскажет. Он хранит имена тех, кого я не мог спасти.
Наступила пауза. Елена, будто выйдя из транса, нажала кнопку на своем гаджете, и снова послышался тот же голос. Теперь он звучал по-другому — тускло, безжизненно, будто говорил смертельно уставший человек:
— Восьмое апреля, начало шестого вечера. Я добрался до назначенного места и готов встретиться с посланцами "Лабиринта" и всего человечества. У меня на душе светло и хорошо, я достиг своей цели. Очень скоро я получу заслуженную награду. На всякий случай я решил пойти на первую встречу без диска. Надо убедиться, заслуживают ли эти люди моего доверия, те ли они, за кого себя выдают. Без меня им диск не найти, так что пусть докажут мне, что достойны заполучить его.
А это запись на моем личном коммуникаторе — всего лишь окончание моего дневника и послание человечеству, которое должно знать, кому оно обязано своим будущим.
Мне — главному врачу убежища Б90 Виктору Ильичу Дроздову. Последнему его обитателю.
Елена выключила гаджет. Зих зажег новую сигарету и равнодушно посмотрел на девушку.
— Болтовня сумасшедшего, — сказал он. — Это и есть твоя секретная информация?
— За эту болтовню сумасшедшего, как ты выразился, пять человек заплатили своими жизнями, — ответила Елена. — Два месяца назад, у одного из объектов к юго-востоку от Каменного Леса. Наша группа натолкнулась на коммандос из отряда 505. Противник был уничтожен. Эта запись была у одного из убитых врагов. С нее все и началось.
— Понимаю. Тебе поручено найти архивы Дроздова. Но две вещи я никак не могу объяснить. Во-первых, кто те двое, которых я сегодня ночью пристрелил? И во-вторых, зачем вам понадобился я?
— Много лет назад на базе одной из секретных лабораторий Гласкома был создан научно-исследовательский центр "Лабиринт", занимавшийся проблемами выживания остатков человечества. Когда люди начали после восьмидесяти лет ядерной зимы выходить на поверхность, стало ясно, что просто так выжить в новых условиях человечество не сможет. В убежищах еще до создания "Лабиринта" шла подобная работа, но координации не было, потому что связь между убежищами была потеряна сразу после Катастрофы. Надо было наладить эту связь, обеспечить обмен информацией и ее обобщение и систематизацию. Поэтому первым делом Гласком еще много лет назад активировал беспроводную сеть передачи данных AIRBUS, которая использовала технологии, позволявшие войти в резервные базы данных тех убежищ, в которых еще работала система жизнеобеспечения.
— Слишком много умных слов, — сказал Зих. — Кто эти ребята?
— Первоначально отряд 505 был спецподразделением, приписанным к центру "Лабиринт". Именно им поручалось проникать в заброшенные убежища и…
— Постой, а как же "Наследие"? Твоя организация? Ведь это вы, как мне говорили, этим занимаетесь.
— Какой же ты идиот, Зих! — взорвалась Елена. — Центр, о котором я говорила, больше не подчиняется Гласкому! Они мятежники, они отделились много лет назад, и теперь они наши враги, как ты не поймешь? Между Гласкомом и "Лабиринтом" уже давно идет настоящая война.
— То есть, вы с ними конкуренты, верно? И что вы делите? Эти развалины? Или нас, бедных? — с иронией спросил Зих. — Или это так важно, кто первым доберется до архивов сумасшедшего ублюдка?
— Поверь, это важно. Дроздов мог докопаться до чего-то важного. Он упоминает свои исследования по мутациям. Это имеет огромное значения для Гласкома. Все дело в секретных научных программах "Лабиринта". То, чем занимаются их ученые, лежит за пределами морали и человеческого понимания.
— Опять умные громкие слова. Без них никак нельзя?
— Можно, — Елена загадочно сверкнула глазами. — Но сначала давай я у тебя кое-что спрошу, Зих. Сколько ты уже охотишься на тварей Внешнего мира?
— Я уже говорил, почти двадцать шесть лет.
— Чудесно. Наверное, ты повидал самых разных мутантов. С крысами и мутапсами все ясно, они появились еще в новый ледниковый период. А что до остальных… Когда ты впервые услышал о живоглотах?
— Года три тому назад. Ну и что?
— Поколения у крыс и собак сменяются достаточно быстро, так что любые мутации могут проявиться в течение короткого времени. Но живоглот — это не крыса. Даже мартихора в теории живет так лет двадцать пять, не больше. Со времени Катастрофы прошло чуть больше ста лет, Зих. Простая математика — могли такие невероятные мутации проявиться всего за четыре поколения?
— Что-то я не смекну, о чем речь.
— Все о том же, Зих. "Лабиринт" изучает ВСЕ возможности восстановления биосферы. В том числе, допускающие наличие сильно мутировавших форм жизни. Это они создают мутантов, Зих.
— Чушь. Мутанты были всегда.
— Вспомни, приходилось тебе охотиться на живоглота еще три года назад. И честно ответь мне — приходилось, или нет?
— Нет, но это ничего не значит, — Зих ощутил волнение: ему не хотелось верить в то, что говорит Елена, но у него возникло ощущение, что девушка сейчас правдива, как никогда. — У тебя нет доказательств.
— Прямых нет, только косвенные. Скажи, ты ведь сдавал Усачу образцы?
— Какие образцы?
— Части тел убитых тобой мутантов. Когти, кожу, мясо. Думаешь, почему Усач тебе заказывал это все ему приносить — только потому, что не доверял твоему искусству охотника? Нет, Зих. Это был наш заказ. Мы давно занимаемся этим, и на нас вольно или невольно работал не только ты. Нам нужно много образцов, и наши собственные специалисты по мутантам не всегда справляются, так что привлекаем поселенцев. Усач переправлял все эти материалы на нашу базу, и там их исследовали. Я сама этим занималась. Взамен Усач получал с наших складов снаряжение, оружие и продукты. В материалах, которые мы получали от тебя — я не говорю, от Усача — присутствуют химические соединения, которые говорят об искусственно вызванных мутациях. В том числе и тканях живоглота.
— Зачем это все нужно было делать?
— У нас нет точного ответа. Здесь смешались все факторы — научная безответственность, политика, военное соперничество. "Лабиринт" стремится завладеть новым миром, пусть даже едва-едва оправившимся от постигшей его катастрофы. Это война, и она ведется без правил и без пощады.
— Я начинаю жалеть, что сто с лишним лет назад кто-то выжил в Катастрофе. А зачем вам я понадобился?
