Выехав на Южный бульвар, я не стал поворачивать к бару и погнал УАЗ дальше, прямиком к Колхозному рынку. Первое правило посредника — не держать горячий товар при себе дольше необходимого. Один раз я на этом едва не погорел и вновь так рисковать не собирался. Поэтому и торопился: из-за всех этих предновогодних и новогодних праздников график переходов полетел псу под хвост, и если не всучу таблетки Платону прямо сейчас, придется хранить их у себя как минимум пару дней, пока он не просохнет. Кондуктор свое дело знал туго, но и гульнуть тоже любил. Стресс.
Парковка перед рынком оказалась забита автомобилями и санями, искать там свободное место было пустой тратой времени, поэтому я объехал вытянутое здание и загнал «буханку» на полупустую служебную парковку у административного блока. Человеку со стороны делать этого категорически не рекомендовалось, но начальник охраны рынка был моим хорошим знакомым, и несшие тут службу братья знали в лицо не только меня самого, но и УАЗ.
Распотрошив коробку с лекарствами, я убрал под сиденье упаковки разноцветных пилюль, которые пил сам, запер автомобиль и поспешил на рынок, но волновался напрасно: как и договаривались, Платон дожидался меня за прилавком своей торговой точки посреди завешанных зимней охотничьей одеждой стеллажей и полок с теплыми ботинками.
— Привет, Серый! — поздоровался я с ним, расстегнув куртку. — Привет, Мить! — протянул руку худощавому телохранителю кондуктора. — Куда Светку дели?
— Кофе варить отправили, — сообщил Серега Платонов и щелкнул пальцем по керамической кружке. — Будешь?
Без доброй порции коньяка в кофе точно не обошлось, слишком уж специфический от него шел аромат, поэтому я только покачал головой.
— Смотрю, ты времени зря не теряешь, — усмехнулся, передавая кондуктору коробку с таблетками. — Прибери.
Сергей спрятал товар под прилавок и спросил:
— Налить?
— Я за рулем.
— И что с того? — благодушно рассмеялся Платон, огладил обрамлявшую румяные щеки русую бородку и указал на охранника. — Он вообще на работе пьет.
Дмитрий аж поперхнулся.
— Вот ничего себе предъява!
Я хлопнул кондуктора по плечу и зашагал на выход.
— Подгребайте к восьми, и чтоб без опозданий.
От осознания, что все успел и дела на сегодня закончены, накатила расслабленность. Захотелось даже вернуться и хлебнуть кофейку, а то и чего покрепче, но я усилием воли задавил неуместный порыв, решив вместо этого навестить начальника местной охраны.
К моему немалому удивлению, дежурного в приемной не оказалось, но стоило только приоткрыть следующую дверь кабинета, как причина нарушения устава караульной и гарнизонной служб объяснилась сама собой. Кабинет Климова заполнили плечистые парни в бронежилетах с короткими тесаками и дубинками на поясах. Рабочий стол был завален жезлами «свинцовых ос» и футуристического вида чарометами.
Пересменка.
Климов заметил меня и спросил:
— Есть пять минут?
— Нет, пожалуй, — покачал я головой.
— Придется найти. Подожди, сейчас освобожусь.
Я вышел в приемную, сдвинул набок сумочку с револьвером и уселся за стол дежурного. Долго и в самом деле ждать не пришлось; вскоре дверь распахнулась, и охранники, позвякивая железом, гурьбой повалили на выход.
Клим вышел следом, встал в дверях и поинтересовался:
— Какие новости?
— Чек будет после праздников, — сообщил я.
— Отлично! Заходи, Слав, — повал он меня в кабинет.
Я прошел следом и уточнил:
— Что с радиодеталями?
— Дней через десять последнюю партию привезут. — Клим отпер сейф и достал оттуда увесистый пакет. — А пока семь килограмм как с куста.
— Нормально.
— Выпьешь? — спросил начальник охраны и оттянул от шеи ворот вязаного «турецкого» свитера.
— Вы сговорились, что ли? — возмутился я. — За рулем я! За рулем! Лучше сам завтра приходи. Сегодня с семьей ведь?
— С семьей, — подтвердил Клин. — Ладно, вали тогда. Пойду посты проверять. Никакой пользы с тебя, Хмель. Одни убытки.
— Чек после праздников, — напомнил я и отправился восвояси.
Вышел на крыльцо черного хода, натянул на голову вязаную шапочку, с привычной уже настороженностью огляделся. На улице вечерело, и сгущались сумерки, но окончательно стемнеть пока не успело. На парковке — никого.
Сбежав с крыльца, я обошел УАЗ и распахнул заднюю дверцу. Уместил полученный от Клима пакет с радиодеталями рядом с остальными коробками, выпрямился и вдруг услышал отчетливый скрип снега за спиной.
Казалось бы — ну что тут такого? Скрип и скрип. Мимо кто-то идет, делов-то.
Но сердце так и екнуло.
И я обернулся. Просто обернулся, не став доставать из сумочки револьвер. Не посчитал нужным тратить на это время. Первое, чему учат в учебке Братства, — это ценить время и не разбрасываться им попусту.
— Уважаемый, а как внутрь попасть? — вопрос застал меня на полуобороте; задал его шагавший через парковку незнакомый парень в ушанке и короткой фуфайке.
Это я отметил краем глаза, а потом парень рывком приблизился и ткнул меня ножом. Точнее — попытался; острие клинка жалобно звякнуло о подставленную армейскую лопатку и соскользнуло в сторону.
Я резко крутанул предусмотрительно выдернутую из кузова лопатку, метя заточенной боковиной по шее не ожидавшего подобного поворота бандита. Но сказалось долгое отсутствие практики, замах вышел чуть шире, чем следовало, и парень успел скособочиться и принять удар на плечо. Фуфайка защитила бандита от травмы, и все же на миг он потерял равновесие — не иначе, из-за излишнего усилия, вложенного мной в замах.
Я немедля отпрыгнул, разрывая дистанцию. Лопатка полетела в снег, пальцы ухватили хлястик застежки, раскрывая сумочку…
А как иначе? Кидаться врукопашную, рискуя получить ножом в живот, когда у тебя есть ствол, не слишком умно, с какой стороны ни посмотри. Пусть и уверен в успехе, но мало ли как все обернется…
Когда коротко вжикнула молния и у меня в руке возник револьвер, бандит неожиданно проворно юркнул за УАЗ, уходя с линии стрельбы. В азарте я рванул следом, и в этот миг что-то прожужжало рядом с лицом. Раз! Другой! И сразу задняя дверца «буханки» дрогнула, и в металле возникла неровная дыра пулевого отверстия.
Я пальнул в ответ наугад, в белый свет как в копеечку, и прыгнул за УАЗ, укрываясь от обстрела. Рухнул в снег, сразу перевернулся набок и дважды выстрелил под машину по ногам первого бандита. Оба раза промахнулся — тот мчался наутек, петляя как заяц.
А потом меня словно молотком по голове приложили; хлопнуло, будто петарда взорвалась. Яркая вспышка на миг ослепила, в ушах зазвенело, перед глазами поплыли темные пятна.
Я быстро заполз за УАЗ и прижался спиной к переднему колесу в надеже на защиту не столько колесных дисков, сколько двигателя. Впрочем, могли спасти и диски — мягкие свинцовые заряды чародейских жезлов особой пробивной силой не отличались.
А обстреляли меня из жезла «свинцовых ос», в этом сомнений не было ни малейших. Вспышка — это взорвался один из чародейских кристаллов, помещенный в свинцовый шарик, когда его переполнила магическая энергия моего отводящего пули амулета. Повезло, что метательный снаряд в этот момент проносился у ног. И вдвойне повезло, что у меня при себе вообще оказалась «Чешуя дракона». Без нее валялся бы сейчас с дырой во лбу и остывал помаленьку. Стреляли метров с двадцати, от угла административного корпуса — с такого расстояния не промахиваются.
Где-то неподалеку рыкнул автомобильный двигатель; я рискнул выглянуть из-за «буханки», но поблизости никого не оказалось. Бросаться в погоню не стал, вместо этого распахнул дверцу со стороны водительского сиденья и выложил на него револьвер. Потом развернулся к двери черного хода и приподнял руки, выставляя перед собой открытые ладони.
Правильно сделал. Прибежавшие на выстрелы братья мигом взяли меня на прицел чарометов, а от алхимического оружия «Чешуя дракона» точно не поможет. Пальнут — и уже не дыра во лбу, голову подчистую снесет.
