— Объясни чужаку, ничего не понимаю, — мотнул головой вербовщик.
— Ну как… — Боярин зачесал нос, соображая, зачем объяснять воину общеизвестные и понятные истины. — Припасы мы все с собой берем. Но каждому на себя готовить муторно. Посему друзья али ратники из одной сотни по уговору вместе харчуются. На общий котел запасами скидываются, вместе едят. Либо вкруг кашеварят, либо кому-то самому рукастому сие поручают…
— Не вопрос! — не стал дослушивать Ротгкхон, поднял от забора тяжелый заплечный мешок: — Вкруг оно, само собой, удобнее. К себе возьмешь?
— А то! — согласился боярин, махнул рукой: — Велига, прибери сие добро в общие припасы. И сооруди что-нибудь наскоро. Чего-то брюхо уже совсем подвело!
— Вторуша! — передал команду дальше дружинник. — Прибери мешок. И разводите костер уже, жрать охота!
— Как дорога к Ондузе сложилась? — поинтересовался Лесослав, провожая взглядом свои уплывающие за дом припасы.
— Почти сотню полона наловили! — расплылся в широкой, счастливой улыбке боярин. — Лошадей три десятка, коров столько же, прочего скота изрядно. Ну, и еще всякого добра насобирали. Я уж на тот берег с холопом отправил. Не заметил никто окрест нашего нападения! И здесь никто не заметил. Князь в милости, доволен, в награду добычу всю на нашу сотню записать велел. Сам указал, где ты обосновался. Видать, желает, чтобы мы и дальше вместе службу ратную несли. Токмо прямо отчего-то о том не сказывает.
— Поручение у меня свое имеется, — признался Лесослав. — Так что в твоей сотне я ныне числиться не могу. А коли ты с воинами рядом будешь и прикроешь, от сего польза большая будет.
— Договорились, друже! — веселый боярин порывисто обнял его снова: — Рад за тебя! Рад.
На рассвете Журба привел два десятка таких же молодых, как княжич, ребят в плотных толстых стеганках, на плечах и животах прошитых толстой кольчужной проволокой. Все они были с мечами и щитами — но рукояти клинков выглядели весьма потертыми и трещиноватыми, да и клинки были короче, чем у остальной дружины. Лесославу даже показалось, что в одном из мечей он признал трофейный, взятый у торков на лесной дороге. Видать, снаряжение новикам отсыпали из княжеской оружейки. Выдали на первое время всякое старье, пока на свое еще не заработали.
Зато топоры у всех пареньков имелись большие, плотницкие, привычно засунутые за широкие ремни.
— Князь велел работу с этого дома начинать, — указал на высокий сруб у реки старый дружинник.
— Этот так этот, — не стал спорить Ротгкхон и махнул пополнению: — За мной пошли! Ломать не строить, сильно не упаримся.
Кровлю в сорок рук они раскидали моментально — ратники Валуя еле успевали оттаскивать дранку и стропилины на костры. Дальше работа пошла еще быстрее: пятеро парней вгоняли лезвия топоров под бревно, наваливались — оно подпрыгивало и скатывалось вниз. Тут же брались за дело две пятерки у других стен, скидывали свои, бревно из внутренней стены сдергивали внутрь — и снова раскидывали наружные стены. Не прошло и часа, как от дома в два жилья высотой остался только серый пыльный квадрат.
— Теперь завал разбирайте и сюда бревна складывайте! — указывал на берег Лесослав. — По шесть штук в ряд!
Поднимая вчетвером по бревну, новики перемещали их в указанное место. Когда собиралось шесть — Ротгкхон клал на край короткое бревно из внутренней стены, а потом привязывал его сверху к каждому из нижних прочными ремнями. Ремни даже искать не пришлось — порезали на ленты четыре вытертые шкуры, найденные на полах разобранного дома.
Хлопоты осаждающих вызвали на городской башне нехорошие предчувствия, и вскоре в одно из бревен тяжело ударила тяжелая стрела с широким секущим наконечником. Метился стрелок, конечно же, не в плот, а в Лесослава — но промахнулся из-за слишком большого расстояния. После второй стрелы, столь же неточной, новики стали работать парами — один вязал, второй прикрывал себя и товарища щитом. Ротгкхон от такой защиты небрежно отказался:
— Меня не зацепит, не боись.
Как ни странно, он оказался прав: вокруг него впились в землю и бревна немало стрел, но ни разу даже не задело. А вот одному из новиков — прошила насквозь высунутую из-под щита икру. Бедолага, громко ругаясь и припрыгивая, заковылял к волхвам.
Тем не менее работа спорилась — вскоре после полудня в стопке уже лежало восемь плотов. Семи, по прикидкам Ротгкхона, должно было хватить от берега до берега даже с запасом, еще один он сделал на всякий случай. Но все равно — от разобранного дома осталась еще изрядная груда бревен. Прямо хоть два моста наплавляй вместо одного!
— Сейчас бы меда хмельного большую кружку, — утер лоб Лесослав. — Молодцы, ребята! Славно потрудились.
— Хмельного меда в походе пить не стоит, — нравоучительно ответил юный голос. — После оного твои стрелы мимо ворога летят, а сам чужим мечам ровно подставляешься!
— Тогда я обойдусь водой, княже, — сразу понял, кто его навестил, Ротгкхон. — Мне нужен крепкий еловый хлыст в длину чуть более, нежели ширина реки, — и через два часа мост будет готов.
— Ты получишь ствол, — кивнул Святогор. — Но поперва тебе есть более важное поручение.
— Всегда рад служить, княже, — приложив руку к груди, склонился вербовщик.
— Я вижу, — согласился княжич. — Но дело сие донельзя опасным будет, зело рискованным. Голову рискуешь сложить.
— В моем мире клятва верности важнее жизни, княже, — твердо ответил Ротгкхон.
— Счастливы князья, которым служат такие воины, Лесослав! — Святогор развернул плечи и вскинул подбородок, повел взглядом на новиков, на стоящих поодаль дружинников, словно намекая: вот так и только так должен отвечать служивый человек своему повелителю!
— Что я должен сделать, княже? — спросил Ротгкхон.
— Завтра с утра на месте снесенного тобой дома начнется стройка. Ты должен охранять ее. Оборонить, чего бы это ни стоило! Коли исполнишь, станешь сотником. Набери два десятка добровольцев. Пообещай именем моим двойную долю…
— Дозволь мне, княже! Дозволь нам! — встрепенулись черносотенцы.
— Нет, вам умирать рано, — покачал головой Святогор. — Сие поручение для опытных мужей.
— Мне разреши! — выступил боярин Валуй. — Я со своей сотней стройку прикрою.
— Сотни слишком много, побратим, — ответил Святогор. — Оставь при себе два десятка охотников, самых опытных и умелых. Прочих отошли. В дозор отправь, пусть деревни окрестные еще раз осмотрят. Здесь рядом лишних ратников не оставляй.
— Исполню в точности.
— Хорошо. — Княжич еще раз скользнул глазом по сложенным плотам, по валу и стене над ним, прошел мимо молчаливого Журбы, но вдруг остановился и оглянулся: — И еще одно, Лесослав. Дело твое важное. Однако же никаких укреплений, тынов, ловушек или иных хитростей оборонительных делать не смей!
— Ты читаешь мои мысли, княже, — усмехнулся Ротгкхон. — Я как раз прикидывал, где рожны в три ряда вкопать.
— Запрещаю. Отвагой своей и мечом стройку сию защищай!
— Исполню в точности, княже, — приложил руку к груди вербовщик.
Святогор ушел, сопровождаемый угрюмым Журбой, стреляющим по сторонам глазами.
— Ты чего-нибудь понял, дружище? — тихо поинтересовался Ротгкхон. — Оборонять не щадя сил, однако же укреплений не строя и числом малым?
— Нет, — ответил боярин. — Но коли велено, надобно исполнять. Пойду охотников на смерть среди ратников скликать.
Вскорости большая часть Валуева отряда поднялась в седло и ушла на юг искать поживы в булгарских деревнях. Правда, теперь, после того, как неведомая застава у Сомовьей пади подала тревожный сигнал, селяне должны были спрятаться в чащах и топях по замаскированным схронам. Оставшиеся дружинники проверяли оружие — смотрели, ладно ли сидят наконечники рогатин, не рассохлись ли щиты, правили клинки мечей и ножей.
— Чего-то грустно стало, — сделал вывод Лесослав. — Меда хмельного нам нельзя — так, может, хоть каши вне срока заварить? Спешить некуда, вяленое мясо в этом разе хорошо разварится. А у меня его половина мешка!
