– Вам не нравится моя прическа? – спросила высокая.
Она говорила с откровенной агрессией. Возможно, ее разозлил слишком пристальный взгляд Диего, а может быть, она вообще не любила мужчин – в особенности, мужчин определенного типа, какой берут в эскорт-услуги.
Маэстро пожал плечами:
– Ваша прическа, сеньорита? Это ваше дело.
– Вам не нравится мой стиль одежды?
Черт возьми, подумал Диего. Она ведь не отстанет! Впервые в жизни он столкнулся с агрессивностью гематров. С чувственным, активно проявляемым напором. Раньше он полагал, что это невозможно. Впрочем, знания маэстро о гематрах стояли на шатком, ограниченном опыте: мар Яффе, мар Фриш, двое-трое случайных знакомых, сплетни, слухи. Слишком много невозможного случилось в последнее время, чтобы придавать значение таким пустякам, как поведение высокой фехтовальщицы.
– Ваша одежда, сеньорита? Это тем более не мое дело.
– Сеньорита? Ну да, и акцент…
– Я говорю на унилингве с акцентом?
– Еще с каким! Вы с Террафимы?
– Да.
– Эскалона? Бьюсь об заклад, что вы – эскалонец.
Бьюсь об заклад, оценил Диего. Гематрийка сказала бы: вероятность шестьдесят два и три десятых процента. Неужели я ошибся?
– Да, я эскалонец.
– Тогда последний вопрос…
– Не много ли вопросов, сеньорита?
– …вам не по душе мой стиль фехтования?
– Моя душа, сеньорита, – Диего начал закипать. Он уже забыл, зачем явился в университетский парк, зачем шел, как пес по следу, на звон клинков. Раздражение и желание найти работу сошлись в поединке, и раздражение брало верх, – тридцать три раза не ваше дело. Разве мы на исповеди? А ваш стиль фехтования пусть оценивает ваш маэстро.
Высокая шагнула вперед:
– Эскалонец – значит, головорез. Сегодня мне везет. Вы в состоянии повторить комбинацию? Спорю, что проткну вам горло пять раз из пяти.
– Извините, сеньорита, – Диего повернулся, чтобы уйти. Когда он был подмастерьем у дона Леона, старый маэстро категорически запрещал ввязываться в учебные схватки, если там за каждым ударом маячила гордыня. Запрет въелся намертво, на всю жизнь. – В другой раз.
Он замер, когда сзади прозвучало:
– Я вас прошу.
– Просите?
– Я вас очень прошу.
Вместо ответа Диего подошел к низкорослой и жестом попросил отдать ему оружие. Бесстрастная, как настоящая дочь расы гематров, девушка повиновалась. Шпага легковата, оценил Пераль. В смысле, легковата для меня, слишком тяжелая для них. Это специально. На месте учителя гематриек я поступил бы так же. Кинжалы средней длины, с рапирными чашками. Значит, пять раз из пяти?
– Как вы догадались, что я умею фехтовать? – спросил он.
Высокая подмигнула:
– Зеваки смотрят иначе.
– Как работает ваша защита?
– Вот нейтрализатор, – высокая забрала у подруги плоскую коробочку с клипсой для крепления на одежду. – Наденьте на ремень. Поле остановит любой удар, можете не волноваться.
– Даже в глаз?
– Даже в глаз. Вы никогда не тренировались с нейтрализатором?
– Нет.
– Как же вы тогда…
– Маски. Нагрудники. Отчего упала ваша партнерша?
– Если удар достиг цели, нейтрализатор подвешивает к месту попадания «гирьку». Вес зависит от потенциальной тяжести ранения. Это абсолютно безопасно.
– Он не свалится? Не отключится?
– Нейтрализатор? Вероятность случайного сбоя – ноль целых три сотых процента. Так устраивает?
– Вполне. Начните с финта.
У нее чувствовалась школа. Не говоря больше ни слова, высокая пошла в атаку. Финт, перевод клинков, подготовка к сокращению дистанции. Диего полностью копировал действия низкорослой: вскоре клинок его шпаги оказался прижат к стволу. Высокая гематрийка, или кем там она была, прыгнула к противнику, выигрывая половину темпа; кинжал в ее руке метнулся вперед и вверх, подобно жалящей гадюке…
Безукоризненно, отметил Диего, падая. На шею, казалось, надели хомут, отлитый из свинца. Он треснулся щекой о землю и не почувствовал боли. Судя по всему, нейтрализатор отличал падение от попадания, защищая носителя от случайных травм.
– Туше?! – услышал Пераль. – Повторим?
Нет, высокая была хороша. Вторая схватка – точная копия первой – закончилась идентично: удар кинжала в горло, свинцовый хомут, падение. Чувствовалось, что девушка способна повторять комбинацию раз за разом, не допуская и мельчайших отклонений от схемы.
– Два из двух!
Диего встал в позицию.
Финт. Перевод клинков. Подготовка к сокращению дистанции. Шпага прижата к стволу. Прыжок. В последний момент, когда нога высокой неуклюже поехала по скользкой траве, Диего успел встать боком, избегая тычка кинжалом, бросил свой собственный кинжал – и освободившейся левой рукой ухватил девушку за отложной воротник ее размахайки. Иначе высокая упала бы, крепко приложившись лицом о дерево. Да, нейтрализатор. Умница-нейтрализатор. Красоте высокой ничего не грозило.
– Газон, – сказал маэстро. – Его утром поливали.
– Ну и что?
– Трава влажная. У вашей обуви кожаная подошва.
– Это синтетика!
Со стороны они, наверное, выглядели смешно.
– Хорошо, синтетика. После финта я нарушил схему – увеличил расстояние между нами. Вы в ответ удлинили прыжок. Простая задача, простое решение. Это самоубийство – в вашей обуви на мокром газоне. Я еще в начале понял, что вы – паркетница.
– Кто?!
– Вы ведь привыкли заниматься в зале? На твердом покрытии?
Уже потом, когда все случилось, Диего корил себя за «паркетницу». Ну конечно, девушка обиделась. От обиды многие совершают взбалмошные поступки, а в юности – считай, каждый второй. Так и высокая – не меняя позы, она ударила маэстро кинжалом в горло, завершая прерванную комбинацию. Месть за шутку с газоном? Желание кровь из носу взять три из трех?! В любом случае, навыки сработали раньше, чем тюфяк-рассудок обточил их до приемлемой гладкости – навыки скорее солдата, чем учителя фехтования. Пальцы маэстро клещами сомкнулись на запястье гематрийки, тонком и сильном, останавливая подлый удар. Следом Диего выпустил шпагу: клинок до сих пор оставался прижатым к стволу, и девушка машинально усилила давление, удерживая шпагу маэстро на прежнем месте. Миг промедления был использован наилучшим образом: тыльной стороной ладони Пераль наотмашь хлестнул высокую, целясь под край нижней челюсти, ближе к уху. Ладонь словно врезалась в стену, в кирпичную громаду, лишь притворяющуюся юным телом – вернее, защитным силовым полем. Нейтрализатор сработал отменно, подвесив девушке внушительную «гирьку»: маэстро не знал, как хитрое устройство оценивает различные туше?, но полагал, что яремная жила на этом рынке стоит дороже всяких пустяков.
Охнув, высокая упала прямиком в его объятия.
– Вы ошиблись, – объяснил Диего. – Вам следовало поступить иначе.
– Как?!
– Вы должны были сказать: «Спасибо, маэстро!» Затем отойти на три шага назад и отсалютовать мне вашим оружием. После чего мы бы продолжили урок.
– Спасибо, маэстро! Повторим?
– Извините, сеньорита. Как-нибудь в другой раз.
– Ты научишь меня пользоваться виртом?
От этого вопроса Карни, приводившая в художественный беспорядок букет флюорензий, едва не опрокинула вазу. Флюорензиями с Диего поделились супруги Тай Гхе – их бунгало окружали дикие, нет, дичайшие клумбы на любой вкус. Глядя, как соседи, хихикая и щипая друг друга за ягодицы, рвут цветы охапками, маэстро проникся дурными подозрениями. Кажется, на Хиззаце флюорензии считали обычными сорняками на манер бурьяна. Ну да ладно, плевать. Главное, Карни букет понравился.
– Что я слышу? Ты ли это, мой ястреб?
– Ну, я…
– А кто вчера обозвал уником «бесовской заразой»?!
– Это была метафора, – маэстро сделал вид, что ни капельки не смущен. О метафорах ему в детстве рассказывал отец; вот, пригодилось. – Готов признать: инопланетяне придумали уйму полезных вещей…
– Инопланетники.
– А я что сказал?
