– Ну… может, он прав? – предположила Татьяна. – Хоть какой-то товар, а так бы месяц отписками занимались, и ещё неизвестно, чем бы всё закончилось. РАО может и отказать в претензии, и что дальше? Куда потом пойдёшь, тут всё им принадлежит, а разные вывески – это лишь ширма.
– Да отдал бы он деньги, никуда б не делся! – продолжала возмущаться Анна. – Я тебе говорю, ни при чём тут РАО! Это личная афёра Палыча! Сто процентов – он так подворовывает! Там по копейке, здесь по копейке… в общем, с миру по нитке – нищему рубашка! На Нейтралке честных нет. Кто сталкеров обсчитывает, кто кабаки держит, кто «златовласку» от уголовников на большую землю таскает. А то и похуже! Сама-то ты как здесь оказалась?! Небось прокопенковские шестёрки официальный пропуск тебе не выписывали!
– Это точно. – Татьяна зло поморщилась. – Я пока в том подвале сидела, имела возможность понять, что торговля женщинами у них поставлена на поток и Прокопенко к этому относится самым непосредственным образом. Раз уж я тут навсегда, хочется хотя бы других от этого скота уберечь! Маму только жаль, сердце у неё слабое, переживаю я насчёт этого письма, Аня. Может, не надо было посылать на её имя? Отправили бы девчонкам из сборной…
– Ага, так бы оно и дошло! – Анна скептически наморщила нос. – ФСБэшники его быстро в костер определят. Какая-то девица из Ареала пишет подругам аж в Москву. А подруги эти, при первой же проверке, оказываются знаменитыми чемпионками мира и Европы, крутящими шашни с депутатами и часто бывающими за границей! Сама как думаешь, это ни у кого подозрений не вызовет? А так всё спокойно – письмо от лохушки маме в провинциальный городок. Шансы есть!
– Ты права, – вздохнула Татьяна, в который раз соглашаясь с подругой. – В Москву писать бесполезно, Прокопенко наверняка позаботился об этом сразу же, как только узнал о моём побеге. Но я всё равно за маму переживаю. Мы ещё письмо так составили, словно я тут счастливей всех!
– Так надежнее. – Татьяна постучала пальцем по исцарапанному пластику кабины. – У цензоров будет меньше поводов для беспокойства, а мама твоя сразу всё поймет и разыщет Абрамова!
Водительская дверь распахнулась, и на подножку влез Кусок. Он уселся за баранку и заявил:
– Всё, трогаемся в обратный путь. Танюха, ты как, без палева? У патруля на бронетранспортёрах камеры стоят, они всё пишут, что только видят. До сих пор не свалили, всё на нас пялятся!
– Я капюшон не снимала, – ответила Володина. – И в Ареал вернулась, как только они появились, так что ничего там видно не будет, могут записывать, сколько влезет.
– Зачем выходила-то? – Анна посмотрела на подругу. – Надеялась, что Зуда не будет?
– Надеялась, – честно призналась Татьяна. – Я каждый раз на это надеюсь, когда у границы Ареала оказываюсь. Понимаю, что глупо. Но ничего не могу с собой поделать.
– Это у каждого было, – негромко произнёс Кусок, трогаясь вслед за парой квадроциклов с охранниками. – Я только через полгода привык. А многие до сих пор проверять ходят. Для них кабаки и делают. Нам бы такой замутить – очень денежная тема! Но тут без подвязок в ФСБ никак.
Они с Анной заспорили, обсуждая плюсы и минусы кабака, и Татьяна замолчала, задумавшись о своём. С Анной её свела цепь трагических случайностей, сделавших их подругами по несчастью. В день столь неожиданного побега из бандитского подвала Татьяна пыталась уйти от Сосногорска как можно дальше, двигаясь по УИПу в сторону Сателлита. Она помнила предупреждение узницы о погоне на квадроциклах и понимала, что подручные Прокопенко наверняка первым делом будут поджидать её у входа в город, но в тот момент выбирать не приходилось. Сначала необходимо спастись от уголовников, думать о том, что делать дальше, она будет потом.
Бандиты хватились её быстро. Татьяна шла медленно, не сводя глаз с УИПа и лихорадочно вспоминая ту презентацию, ради которой в Москве изучала этот прибор, и каждая встреченная аномалия вызывала у неё острое чувство ужаса. Смертельно опасные участки местности на вид ничем не отличались от окружающего лесного пейзажа, и девушка обходила их, делая огромные крюки, тщательно убеждаясь в том, что УИП не подаёт и малейшего сигнала тревоги. В итоге она успела отойти от развалин Сосногорска едва на три километра, когда позади послышался рев моторов приближающихся квадроциклов. Татьяна панически заметалась, пытаясь найти убежище, но спрятаться было негде, и она предприняла первое, что пришло в голову, – влезла на ближайшее дерево. От страха Татьяна даже не подумала о том, что дерево не самое надёжное, вокруг хватало деревьев и повыше, и покрупнее, да и до самой нижней ветки от земли было чуть ли не три метра. Она рванулась к ней, словно в разбег на чемпионате Европы, и спустя пару секунд уже карабкалась внутрь древесной кроны по усыпанным жёлтой сыпью ветвям, оказавшимся неприятно мягкими и болезненными. Забравшись в тронутую голубыми прожилками листву, Татьяна замерла. Оставалось лишь надеяться на то, что непрочные ветви выдержат, а преследователи окажутся невнимательными.
Погоня показалась почти сразу. Несколько квадроциклов двигались на небольшой скорости, петляя среди деревьев, и ведущие их уголовники внимательно всматривались в УИПы. Судя по их поведению, местность они знали хорошо, но, насколько помнила Володина, местоположение аномалий после Выброса может измениться, вот почему водители осторожничали. Если бы не закончившийся сегодня Выброс, они поймали бы её сразу, но теперь им рисковать явно не хотелось. Взгляды сидящих на пассажирских сиденьях бандитов нервно обшаривали лес в поисках беглянки, и преследователи держали оружие наготове, ожидая возможных атак возбуждённого зверья. Один из них поднял глаза вверх, осматривая деревья, и у Татьяны похолодело внутри от страха. Но уголовник скользнул взглядом по нескольким крупным деревьям и на её дерево внимания не обратил. Квадроциклы ушли дальше, но она просидела на дереве ещё полчаса, не решаясь спуститься вниз. Наконец она слезла наземь и продолжила путь, тщательно сверяясь с УИПом.
Через двадцать минут шум моторов послышался спереди, и Татьяне вновь пришлось укрыться на ближайшем дереве. На этот раз квадроциклы двигались быстрее, водители возвращались по своим следам, и она едва успела затаиться посреди жиденькой кроны. К счастью, вверх никто не посмотрел. Но её радость оказалась преждевременной. То ли в том районе было много аномалий, то ли ей просто не везло, но дальнейший путь показался Татьяне одним сплошным пиканьем УИПа. Стоило отойти на несколько метров в сторону, чтобы обойти аномалию, как прибор усиливал зуммер, сообщая об обнаружении другой. Рисковать, проходя между ними, Татьяна не решалась, помня из рабочей методички фонда «Неравнодушных» о том, что есть какие-то аномалии, насмерть бьющие током с большого расстояния. Чтобы не погибнуть по глупости, она старалась обходить незримую смерть слева или справа только в тех местах, где УИП не подавал сигналов вообще. За три часа ей не удалось пройти и десяти километров, после чего со стороны Сосногорска вновь появилась погоня.
Снова пришлось в считанные секунды влезать на дерево, и Татьяна даже успела подумать, что вряд ли когда-нибудь могла себе представить, что будет рада своей спортивной подготовке настолько сильно. Сидящие на квадроциклах уголовники со злобной нервозностью бросали вокруг полные ненависти взгляды, и на этот раз она не решилась слезть до тех пор, пока преследователи не вернулись обратно. Лишь после этого Татьяна покинула спасительное дерево, но далеко уйти ей не удалось. Она прошла километра полтора и, обходя очередное пустое и ровное место, при приближении к которому УИП издал тревожный писк, заметила возле кустов поодаль какое-то животное размером с дворнягу крупных размеров. Клыкастая тварь с четырёхсуставчатыми лапами, заканчивающимися мощными манипуляторами-трезубцами, смотрела на неё немигающим взглядом жутких, лишённых зрачков жёлтых глаз. Тут же из кустов бесшумно появилась ещё одна и остановилась рядом. Потом вторая, третья… мутантов становилось всё больше, и Татьяна инстинктивно отшагнула назад. Стая мгновенно рванулась к ней, с места набирая высокую скорость.
