— Пойдем, Лачин, — сказал Кейн. — Работа Мондус Оккулум должна продолжаться даже во время кризиса.
Два рыцаря, вздымая клубы серой, словно костный пепел, пыли, петляли по краю борозды Аганиппы — длинной трещины, расколовшей плато к западу от величественной вершины горы Арсия.
Леопольд Крон на «Пакс Мортис» прокладывал путь, а следом за ним на недавно отремонтированном «Эквитос Беллум» шел Раф Мавен. Крон бодро двигался быстрым шагом, и Мавену приходилось напрягаться, чтобы не отстать. Его «Эквитос Беллум» капризничал, плохо подчинялся командам, и даже мультисвязь сознательно оказывала противодействие при каждом повороте.
«Он знает, что причинивший ему боль противник все еще где-то здесь», — подумал Мавен, выправляя курс, чтобы следовать за Кроном по краю глубокого каньона. Тучи пыли затрудняли обзор из кабины, но и смотреть-то было почти не на что, и Мавен управлял рыцарем по мультисвязи. Токсичные пустыни простирались на запад и на юг, и лишь далеко на севере темные мазки дыма указывали на субульи кузницы Иплувиена Максимала.
— Как дела? — спросил по воксу Крон.
— Тяжеловато, — признался Мавен. — Машина плохо слушается управления, и каждый раз, как я беру прежний курс, она через мгновение пытается снова двинуться туда же.
— Тебе потребуется некоторое время, чтобы приспособиться, — сказал Крон. — Весь передаточный механизм был собран заново.
— Я знаю, но дело не только в этом.
— Не в этом? Что ты имеешь в виду?
— Такое впечатление, что машина пытается меня направлять, — ответил Мавен, не зная, как еще выразить свои ощущения.
— Направлять? И куда же?
— Я не знаю… но меня и самого куда-то тянет.
Мавен услышал вздох Крона и пожалел, что не может предложить более вразумительного объяснения. Все, что у него имелось, — это только внутреннее ощущение и крепнущее убеждение в том, что машина лучше его знает, что нужно делать.
Они вышли на боевое задание три дня назад, когда покинули крепость под звуки фанфар, пение горна и приветственные крики товарищей, размахивающих кобальтовыми знаменами. «Эквитос Беллум» снова встал в строй, и воины Рыцарей Тараниса собрались, чтобы проводить его на маршрут. Для машины, бывшей на грани полного уничтожения, это явилось знаменательным событием, и его следовало отметить.
Рыцари Тараниса, как и большинство воинских орденов Фарсиды, перешли в режим повышенной боевой готовности сразу, как только на Марсе воцарился хаос. Благодаря ноосферическим линиям связи адепта Зеты крепость Тараниса пострадала не так сильно, как многие другие, хотя технопровидцы все же настояли на аварийной остановке главного реактора крепости, когда фрагмент скрапкода, все же проникший в систему, предпринял попытку отключить программу управления системой охлаждения.
Своевременное решение спасло орден от ядерной катастрофы, но, пока скрабберы трудились над очисткой системы, машинам рыцарей было негде перезаряжать аккумуляторы.
И это было еще не самое худшее. К огромному огорчению лорда Вертикорды, оказались безнадежно повреждены хранилища памяти Либрариума — ордена, где содержались и список погибших, и история сражений более чем за тысячу лет.
По просьбе адепта Зеты лорд Катурикс и лорд Вертикорда приказали своим воинам нести боевое дежурство на маршруте от крепости до самого Магмагорода. Ходили слухи, что Зета послала гонцов с подобной просьбой и лорду Кавалерио из Легио Темпестус, но пока никто не знал, какой она получила ответ.
До окончания ремонта реактора несколько машин не могли выйти на маршрут из-за разряженных батарей, и для обеспечения безопасности всей территории Рыцарям Тараниса приходилось отправлять на патрулирование по две машины вместо трех. Старина Статор теперь ходил с новичком — братом Гентраном, только-только произведенным в полноправные рыцари, и Мавен с удивлением обнаружил, что скучает по суровому наставнику.
Мавен и Крон двигались на восток по маршруту, который по часовой стрелке огибал склоны древнего вулкана, а затем сворачивал на юг вдоль борозды Оти. К концу второго дня дежурства рыцари свернули на запад, к Магмагороду, чтобы заправиться и перезарядить батареи, прежде чем продолжать маршрут.
Мавен никогда не переставал удивляться, глядя на кузницу Кориэли Зеты. Уже издали Магмагород сиял огромным янтарным слитком, а небо переливалось всеми оттенками оранжевого цвета, словно горели сами облака. По мере приближения золотыми нитями проявились заполненные лавой акведуки, несущие расплавленную породу с вершины плотины Этны — монолитного сооружения, охватывающего южный склон вулкана — к лагуне магмы, окружавшей город.
Огромный город опоясывали высокие стены из керамита и адамантия, и кровь планеты своим сиянием разгоняла ночную тьму. Два рыцаря, миновав украшенную статуями дорогу Тифона, направились к Вратам Вулкана.
Сторожевые башни нависали над стенами металлическими клыками, и охранники пропустили рыцарей внутрь только после долгих переговоров. В кольце стен они оставались ровно столько, чтобы их машины полностью перезарядили аккумуляторы.
Вскоре оба рыцаря снова отправились в путь, огибая обширный порт Магмагорода, где миллионы тонн военного оборудования грузились в ненасытные пасти перевозчиков, беспрестанно сновавших в ночном небе. Едва они успели покинуть великолепие города Зеты, как Мавен ощутил давление со стороны «Эквитос Беллум» — настойчивые толчки, отзывавшиеся болезненными импульсами в мозгу.
Дальнейший путь лежал на восток, к дому, и чем дальше они продвигались, тем сильнее становилось давление, и Мавен, несмотря на нараставшую в глазах боль, был вынужден все свое внимание сосредоточить на управлении машиной. Каждый соединительный разъем в его теле уже вызывал болезненные ощущения, как будто машина превратилась в необъезженного жеребца и пыталась его сбросить.
— Да что с тобой такое? — прошипел он.
Как будто в ответ ауспик выдал едва заметный сигнал из южного сектора, а Мавен невольно вздрогнул от неожиданно всплывших воспоминаний. Изображение пропало так же быстро, как и появилось, и он даже не был уверен, что вообще его видел, но на какое-то мгновение ему показалось, что это тот же ужасный паукообразный сгусток электромагнитной энергии.
Мавен дал машине команду остановиться, и боль позади глаз немного утихла. Затем послышалось шипение гидравлического привода, и высокая машина присела на корточки.
— Крон, подожди! — крикнул он.
Одним движением он заставил верхнюю часть рыцаря развернуться к югу. Но смотреть там было не на что, только песок, белый, как кости, и налетающая из пустыни пыль. Он услышал скрип металла опускающейся машины и ощутил напряжение и неутолимую жажду мести, горящую в сердце «Эквитос Беллум».
— Что там? — спросил Крон. Мультисвязь тотчас выдала извещение о готовности его машины к бою. — Что ты увидел?
— Я не знаю, — признался Мавен. — Я вообще не уверен, что там что-то есть, но «Эквитос Беллум» что-то почуял.
— А отраженный сигнал ауспика был?
— Вроде что-то похожее… Не уверен, — сказал Мавен. — Мелькнул какой-то призрак, не больше. Но точно такой же отклик я наблюдал перед самым началом атаки на реактор Максимала.
«Пакс Мортис» подошел ближе, и Мавен увидел Леопольда Крона сквозь армированное стекло кабины. Его собрат явно испытывал сомнения, но не собирался игнорировать предчувствие Мавена — или «Эквитос Беллум».
— Перешли мне показания ауспика за несколько последних минут, — приказал он.
Мавен кивнул и набрал необходимые команды на панели ауспика. Ожидая, пока Крон изучит информацию, он не сводил взгляда с пустыни.
Пепельные пустыни были унылы и необитаемы. Безжизненный и токсичный район возник после слишком интенсивных разработок ценного сырья, добываемого из недр Марса. Облака ядовитых испарений с очистительных заводов экваториального пояса покрыли изрытые и исковерканные скалы пеплом и пылью, скрывая под предательски рыхлым слоем опасные трещины и воронки.
