Эйден захотел выругаться, но единственным серьезным ругательством у воинов Клана было «грязный ублюдок», а жизнь с вольнорожденными отучила его употреблять эти слова. Испытание Отказа показалось ему несправедливым. Они – втроем – начали бой с девятью и уже уничтожили пять. Пять – впечатляющая цифра, но на Испытании Отказа можно победить, только уничтожив всех противников. Они уже продвинулись к заветной цели, но все же пока не добились победы.
Кроме того, именно на этом Испытании решалось, сможет ли Эйден принять участие в борьбе за Родовое Имя.
Сжав зубы от ненависти к беспощадной судьбе, Эйден направил машину к «Бешеному Псу». После нескольких серий выстрелов из пушки, к удивлению Эйдена, у «Пса» опустилась правая «рука». Эйден попал в какой-то важный механизм, скорее всего, в правый пучок макросухожилий. И это вывело «руку» из строя. «Бешеный Пес» с диким видом, будто подтверждающим его прозвище, резко развернулся к Эйдену.
– Будьте осторожны, Эйден, – раздался по линии связи голос Джоанны. – Вам сейчас нельзя выходить из игры. Ваш робот выглядит так, будто вот-вот развалится. Сделайте обманный маневр или что-нибудь в этом роде. Я тем временем займусь другим.
– Что случилось с «Василиском»?
– А вы как думаете? Я его прикончила. Теперь нас столько же, сколько и врагов: трое против троих. Разумеется, два из них еще только вступают в битву, и у них совсем не израсходованы энергия и боезапас.
Эйден забыл, что было дальше в детском стишке, который он все время напевал, и легко придумал продолжение: «Один из роботов троих скрипел едва-едва, какой-то винтик подкрутил, и их осталось два». Эх, если бы с такой же легкостью он мог раздобыть оружие! Сочинять дурацкие стишки очень просто, но бой с роботами – это совсем другое дело.
Тер Рошах теперь жалел о том, что вывел из строя аппаратуру связи. Ему отчаянно хотелось узнать координаты места, где сейчас ведется бой, но он не мог этого сделать. Вероятно, сварливость – еще одно свидетельство старости.
С тех пор как его робот упал на «колено», Рощах все видел в непривычном ракурсе. Все предметы, находившиеся снаружи, казались ему наклоненными. Например, два сражающихся робота, которые, как точно он знал, сохраняли вертикальное положение, выглядели накренившимися вправо.
Рошах видел, что «Бешеный Пес» собирается прикончить «Разрушитель». Если бы «Разрушитель» только что вступил в битву, эта попытка была бы, конечно, обречена на провал. «Бешеный Пес» серьезно поврежден – во время боя с Тер Рошахом и поединка с Эйденом. Такой робот, независимо от его типа, можно легко уничтожить.
На вспомогательном экране, который Рошах теперь использовал как обзорный, он видел наступавших противников и робота Джоанны, двигавшегося к ним, хотя между ними еще было довольно большое расстояние.
Повернувшись навстречу «Разрушителю», «Пес» выстрелил из оставшейся в его распоряжении Гауссовой пушки. «Разрушитель» пошатнулся от прямого попадания, и по тому, как осветилась изнутри его кабина, опытный Тер Рошах определил, что в тепловом экране двигателя пробита брешь и часть тепла от ядерного синтеза, питающего БМР энергией, просочилась внутрь. Вероятно, именно поэтому Эйден начал отходить от места боя. Слишком большое число повреждений вместе с перегревом могло привести к взрыву.
Ладно, по крайней мере, «Бешеный Пес» отстал от его «Квазара». Рошах поклялся себе, что никогда больше не сядет в кабину этого робота. Выбор его был ошибкой. Рошаха привлекла маневренность этой машины, но он не учел малую боевую мощь, которая его и подвела. Конечно, тогда он не заботился о победе. Но все равно, для битвы, в которой одному придется сражаться против троих, выбрать «Квазар» – просто самоубийство. Маневренность лишь отдаляла окончательное уничтожение, и в этом не было никакого смысла. Когда «Бешеный Пес» снова обратит на машину Рошаха внимание, достаточно будет одного хорошего залпа, и «Квазар» опрокинется.
Затем Рошаху пришло в голову, что совсем не обязательно бездействовать, стоя на месте. Итак, что у него еще осталось? Все ракеты выпущены. Левый лазер выведен из строя. Действуют только лазеры средней мощности на левой «руке». Ими можно углубить пробоины в поврежденной броне другого робота – вот, пожалуй, и все. Несмотря на скудный боезапас. Рошах решил действовать: настоящий воин всегда сражается, обходясь тем, что у него есть. Рошах включил все шесть средних лазеров и направил четыре из них на различные поврежденные места брони «Бешеного Пса», а оставшиеся два – на пушку Гаусса. «Разрушитель» уже вывел из строя правую «руку» «Пса», и нельзя было не поддаться искушению разрушить левую.
Теперь по «Бешеному» стреляли с двух сторон. Он быстро прицелился в «Квазар» и выстрелил из пушки. Тер Рошах почувствовал, что его робот угрожающе накренился. Еще один меткий выстрел противника – и его мучения кончатся. Но Эйден, отколов большой кусок брони «Бешеного Пса» выстрелом из «скорострелки», снова отвлек на себя внимание вражеского водителя.
На основном экране Рошах увидел, что два свежих робота приблизились на расстояние выстрела. «Грифон» чуть не опрокинул «Разрушитель» Эйдена импульсом из ПИИ повышенной дальности.
Рошах, сделав еще один выстрел по «Бешеному Псу», не дал ему нанести решающий удар. Водителю тяжелого робота пришлось снова на него отвлечься.
Зная, что его машине больше не выдержать. Тер Рошах легонько коснулся рычага катапультирования, хотя и поклялся не использовать его, даже если ему будет грозить опасность живьем сгореть в кабине.
Но вдруг, совершенно неожиданно, «Бешеный Пес» взорвался. В него попала серия ракет, выпущенная кем-то позади Рошаха. Это могла быть только Джоанна. Если воин из «Бешеного Пса» останется в живых, что маловероятно, он, без сомнения, будет жаловаться на то, что его атаковали сразу трое.
Затем робот Рошаха внезапно сдвинулся и опустился ниже. Вероятно, от попадания, которого он не заметил, вторая «нога» согнулась в «колене». Тер Рошах сердито подумал, что на этом Испытании он теперь не сможет сделать почти ничего, что прибавило бы ему чести. И мало того, что сражение теперь должны были вести Эйден и Джоанна, так еще, ко всему прочему, его робот остался стоять посреди поля коленопреклоненным, как будто на молитве. «Как глупо мы с моим „Квазаром“, должно быть, выглядим», – совсем расстроился Рошах.
