— Постой, постой! — «Барон» попятился назад. — Если ты пришел мстить за Ломенара, то я здесь ни при чем! Это некромант! Это все он! Он заставил меня. Ты даже не представляешь, какое он жуткое существо! Его могущество безгранично! Никто не в силах противиться ему!
Трэрг с безразличным выражением лица теснил его до тех пор, пока маг не уперся в полуразрушенную стену.
— Почему он убил Ломенара? — поинтересовался он у нервно дергающегося мага.
— Не знаю, — оправдывался «Барон». — Он мне не сказал! Он никогда не объясняет своих действий! Он лишь помог мне получить эти края…
Трэрг коротким ударом снизу вонзил кинжал магу в голову. Лезвие вошло в нижнюю челюсть и вышло из затылка, пробив череп «Барона», словно вертел. Маг дернулся и обмяк, повисая на клинке. Трэрг высвободил кинжал с одновременным шагом в сторону, позволяя телу рухнуть. Он вытер клинок о мантию «Барона» и выпрямился.
— Ты еще здесь? — не оборачиваясь, спросил он.
— Д-да, великий господин… — Обожженный солдат съежился в дальнем углу разрушенного помещения.
Спрятав кинжал, Трэрг достал из кармана небольшой пропитанный кровью лоскут и бросил его на труп «Барона».
— Пойдешь в деревню, что у Башни Мага, — приказал он, — и скажешь, что Эрлад, доблестный воин и мой собрат по оружию, отмщен.
— Да, великий господин! — торопливо залепетал солдат. — Как прикажете! Я сейчас же иду! — Он захромал к выходу, стремясь как можно быстрее оказаться подальше от этого страшного места.
Когда Трэрг покинул развалины замка, было уже темно. Багровые блики отбрасываемые языками пламени, еще вырывающимися из догорающих руин метались по окутанной ночью земле, словно огненные демоны. Грохот боя и охвативший замок пожар не могли остаться незамеченными, и наверняка завтра поутру найдутся желающие покопаться на пепелище. Попадаться лишний раз на глаза не хотелось, и Трэрг некоторое время ехал в темноте вдоль разгромленных виноградников, подыскивая место для ночлега. Отыскав подходящий склон, он расставил сторожевые заклятья и тщательно отполировал клинки своих мечей. Убедившись, что на поверхности металла не осталось ни малейшего пятнышка, он наложил на клинки свои боевые чары и удовлетворенно улыбнулся. Теперь можно и спать. Сейчас бы еще добротный оркский боевой доспех… Но всему есть предел, если появление у него таких мечей еще можно было объяснить излишне любопытному дворянину, вроде Лорда Пэллонга, то разгуливать по Королевствам Людей в оркских доспехах будет уже слишком. Его и так уже запомнили в двух странах не самые последние люди. А жаль. Доспехи для воина Орков есть вторая кожа, и чувствовать себя в чужой коже Трэргу было некомфортно. С этими мыслями он и уснул.
Наутро он сверился с картой Графа Рэйнора и продолжил путь к мергийско-нимийской границе. Несколько раз ему навстречу попадались крупные вооруженные отряды, и приходилось заблаговременно сходить с дороги. Похоже, что все они двигались к баронскому замку, словно стервятники, слетающиеся на место недавней битвы, чтобы полакомиться падалью. Надо же, усмехнулся Трэрг: хаос хаосом, а следить за соседями они успевают. Наверняка сейчас у развалин замка вспыхнут новые бои. Он вспомнил про сокровищницу «Барона», в которой побывал прежде, чем уйти из руин цитадели. Любителей чужого она разочарует. То ли настоящий Барон успел спрятать свои богатства где-то еще, то ли самозванец успел растранжирить их в столь короткое время, но ничего особенного Трэрг там не нашел. Пара кошелей с золотом была, пожалуй самой ценной добычей, остальное не стоило внимания. Мелкие бытовые артефакты, оружие и доспехи не самого лучшего качества… Винный погреб оказался и то богаче.
Трэрг нахмурился. Вино его не интересовало, а вот еды для коня он в замке не нашел, все сгорело или погребено под развалинами. Коптить пойманных крыс некогда, а сырых много не увезешь, быстро испортятся. Регулярная охота отнимала время, которое хотелось бы потратить с большей пользой. В этой ситуации логичным выходом было бы просто купить пищу для коня у торговца, но вот где взять самого торговца… Заходить в города ему не хотелось, памятуя о самой первой попытке, стоившей ему почти полностью потерянного дня. Окрестные же деревни либо разграблены, либо окружены частоколом, за которым сидят насмерть перепуганные крестьяне и в один голос твердят, что у них ничего нет даже на продажу. Трэрг подозревал, что все у них, конечно же, есть, просто люди боятся в этом признаться, опасаясь подвоха. Возможно, они принимают его за разведчика каких-нибудь разбойников или очередного «Барона», ищущего, где бы поживиться крупному вооруженному отряду.
Впрочем, в том, что их опасения не были беспочвенными, Трэрг смог убедиться лично. На третий день пути, когда он проезжал мимо одной из деревень, обнесенной сильно обгоревшим частоколом, в нем открылась перекошенная дверь, и на улицу выбежала женщина. Она бежала ему наперерез, размахивая руками и что-то крича. Поначалу Трэрг не собирался обращать на нее внимания, но потом подумал, что в деревне можно будет если не купить еды для коня, то хотя бы его накормить, и остановился.
— Влиятельный милорд! — воскликнула запыхавшаяся женщина, обливающаяся слезами, подбегая к лошади. — Умоляю вас, помогите, ради Лардиса Непобедимого! К нам в деревню забрался дикий пард! Он хочет сожрать моего ребенка! У нас нет оружия, все забрали разбойники! Помогите, умоляю! Я отдам вам все, что у меня есть!
— Мне нужна пища для коня, — поморщился Трэрг. Истеричный визг этой человеческой женщины его раздражал, — у тебя найдется?
— Что? — оторопела женщина. — Да, конечно! Влиятельный милорд, у меня есть двадцать вяленых крыс, забирайте все, только спасите моего ребенка!
Голосила она так, будто пард уже съел десяток ее детей и собирается закусить последним. Трэрг развернул коня и поехал к горелому забору. Женщина бежала рядом и без умолку причитала, умоляя ехать быстрее, попутно рассказывая о том, какое милое у нее дитя.
— Скорее, Милорд! Умоляю Вас! — Она бросилась к двери. — Сюда! От пожара забор перекосило, и ворота теперь не открываются! Ну, скорее же, милорд! — Ее сотрясали рыдания.
Трэрг спешился и шагнул к двери.
— Мой дом самый первый, я покажу! — Женщина опередила его и букваль но вбежала в дверь.
Едва Трэрг ступил за ворота, как на него со всех сторон набросились вооруженные люди. Он в последнее мгновение успел увернуться от летящего в голову удара мечом, прыжком ушел от второго клинка, бьющего по ногам, и в ту же секунду в него врезались сразу несколько человек. Трэрга сбили с ног, и он, бросил в нападающих Оцепенение. Человек восемь застыло на месте, но со стороны спины к упавшему Трэргу уже подбежало не меньше десятка других. Сверкнули клинки, и ему ничего не оставалось, как ударить Кольцом Огня. Мощная волна пламени бросилась в разные стороны от человека, словно озерная вода от упавшего камня, пожирая все на своем пути. Спустя пять ударов сердца все было кончено. Кольцо превратило в горящие трупы и нападающих, и женщину-приманку, и пару ближайших домов в придачу. Остальные Трэрг успел потушить.
В одном из хлевов, запертом снаружи на добротный засов, обнаружились настоящие жители деревни. Из их рассказа выяснилось, что разбойники взяли деревню все той же хитростью — у ворот деревни появилась рыдающая женщина, молящая о помощи. Ее впустили, и она поведала душераздирающую историю о жутком парде, напавшем на нее и ее ребенка. Ребенок, якобы, влез на дерево, а ей удалось бежать, и теперь кровожадный зверь караулит малыша. Пока вся деревня развесила уши, выслушивая столь страшный рассказ, к воротам никем не замеченные, подкрались бандиты и застали жителей врасплох. Крестьян заперли в хлеву, поселение разграбили, и примерно в это время был замечен едущий по дороге одинокий всадник.
Эта история еще больше убедила Трэрга в ущербности человеческого вида. На такую подлость не был способен даже самый коварный Орк. Впрочем, положительный момент все же есть: он добыл пищу для коня. Благодарные селяне набили его седельный мешок добротно закопченными крысами и пополнили мех с водой. Дальнейшее путешествие сразу же пошло гораздо быстрее.
