Летающий ковер в тени возле штаба.
Существует не более шести таких — и лишь шестеро могут их использовать.
Нас осчастливил своим присутствием один из Взятых.
Закончились славные деньки. Преисподняя слегка вздремнула, но теперь пробудилась и била копытом.
Никто не присматривал за ковром. Никто не горбатился на посту.
Я сказал:
— Идите-ка вперед, парни. Догоню вас через минуту. Ведьмак, покажи мне.
Он повел к тени. К ковру.
— Я заметил его здесь. Никогда не видел ковер настолько близко, так что решил сперва убедиться.
Я проделал то же, что и он. Единственный взгляд на ковер — и теперь я был уверен в том, о чем уже знал. Эта неопрятная, разваливающаяся груда нитей и палок принадлежала Хромому.
— Смятый листок я нашел здесь.
«Здесь» — это там, где Хромой сидел во время полета. В этом месте ковер особенно истрепался, был растянутый и провисающий.
Палец Ведьмака указал на лоскут ткани, оторвавшийся от деревянного каркаса, который поддерживал всю конструкцию снизу.
— Он был почти скрыт. Зацепился за острие.
Маленький гвоздь проколол отверстие в три шестнадцатых дюйма.
Клочок пергамента остался пришпиленным к нему. Я поддел его скальпелем, следя за тем, чтобы не коснуться рукой.
— Я взял его. Прежде чем мне удалось на него взглянуть, Капитан вышел и велел идти за вами.
— Все правильно. Не отсвечивай пока. Переговорим позже. Если не потороплюсь, войду последним.
— Плохо дело?
— Может быть, плохо. Двигай-ка в город. Об этом — никому ни слова.
Из всего, что было в нашем распоряжении, для зала собраний лучше всего подходила столовая. Поваров выгнали. Смердело несчастьем. Сейчас половина ребят жила в городе, в том числе и я. Некоторые — с женщинами. У нескольких были и приемные дети, которых те содержали.
Такие парни будут молиться на то, что ковер означает, будто Госпожа прислала кого-нибудь с жалованьем. В Алоэ наша плата поступала от людей, которых мы защищали. Никакой нужды везти ее по воздуху за тысячу миль отсюда.
Капитан привычной своей косолапой походкой прошествовал на кое-как сварганенное возвышение. За ним последовал наводящий жуть коричневый узел тряпья. Оно подволакивало ногу. В зале воцарилась мрачная тишина.
Хромой. Самый абсурдный засранец из Взятых. Истовый враг Черного Отряда. Мы хорошенько вздрючили его, когда он попытался пойти против Госпожи.
Теперь он снова был в фаворе. Но и мы тоже. Пока что он не мог отыграться. Но он был терпеливым.
Капитан провозгласил:
— Скуке конец, джентльмены. Теперь мы знаем, почему Госпожа отправила нас сюда. Нам следует захватить капитана повстанцев по имени Стремнина Эльба.
Позже я уточнил, как пишется. Мы не знали этого имени. Он произнес: «Стреймнина Эльба».
Капитан сказал, что Стремнина Эльба одержала несколько побед к западу от нас, но ни одна не была настолько значительной, чтобы привлечь наше внимание.
Занятная хрень, кое-что из нее может оказаться правдой.
Хромой вскарабкался вместе с Капитаном. Это потребовало усилий. У него были эта искалеченная нога и карликовый рост. В злобе и колдовском даре он был худшим из худших. Его окружал смрад ужаса. Вонища из вонищ. В свои лучшие дни он смердел так, словно долгое время провалялся в могиле. Он обвел нас оценивающим взглядом из-под коричневой кожаной маски.
Те, у кого были желудки послабее, протолкались в задние ряды.
Хромой ничего не сказал. Только хотел, чтобы мы знали: он рядом. Об этом непременно следовало помнить. И это явно предвещало нескучные деньки.
Капитан велел командирам и взводным, чтобы сообщили своим людям: скоро мы можем сняться с места. Предстоит следственная работа здесь, в Алоэ. Им необходимо разобраться со своими долгами и личными вопросами. В идеале — порвать с городской жизнью и вернуться в лагерь.
Возможно, будут дезертиры.
Ильмо пихнул меня под ребра:
— Не зевай.
Старикан отпустил всех, кроме меня и владеющих магией. Обратился непосредственно ко мне:
— Каркун, останься со мной.
Колдунам он велел следовать за Хромым.
Капитан загнал меня в штабную комнату. Теоретически у меня был свой угол, где, как предполагалось, я трудился над этими вот Анналами. Чем я, впрочем, не злоупотреблял.
— Садись.
Не приглашение, команда. Я сел на один из двух обшарпанных стульев, повернутых к грубо сколоченному столу, который он использовал как бастион против всего мира.
— Хромой здесь. Он не сказал, но нам-то ясно: это значит, что мы по уши в дерьме. На самом деле он больше ничего не сказал. Может, сам еще ничего не знает. Тоже лишь подчиняется приказам.
Я кивнул.
— Плохи дела, Каркун. Это Хромой. То, что тут затевается, — явно с двойным дном.
Да уж наверняка. Я постарался как можно убедительнее изобразить милое дитя, ожидающее неизбежной мудрости от почтенного старца.
— Я бы сказал, что ты полон дерьма, но тебе не нужны особые напоминания. Тебе знаком этот привкус во рту.
Он собирается за что-то устроить мне разнос?
— Прикидываешься, что от тебя нет толку, как от прочих болванов. Но когда ты вроде бы ходишь к шлюхам или закидываешься в каком-нибудь притоне, на самом-то деле ты суешь нос в здешнюю историю.
— У мужчины не должно быть лишь одно увлечение.
— Какое ж это увлечение, если от него нет толку.
— Я темный человек. Мне нужно понимать прошлое. Это проясняет настоящее.
Капитан кивнул. Он сложил пальцы домиком перед квадратным, волевым, рябым подбородком.
— У меня для тебя вопрос, который действительно надо бы прояснить.
Он кое-что знал о намечавшемся.
— Может, если ты с этим разберешься, Отряд не угодит, как обычно, на помойку.
— Вы мне льстите.
— Заткни пасть. Госпоже нужна Стремнина Эльба до того, как та превратится в Белую Розу. А может, она уже — Роза. Не знаю. Хромой хочет, чтобы все было сделано идеально, — так он выслужится перед Госпожой. Если повезет, по ходу дела еще и угробит всех нас.
— Вы теряете меня, босс.
— Сомневаюсь. Помни, у Хромого на тебя особо острый зуб.
Да уж.
— Ладно. И?…
— Хромой думает, что крушить все без разбору — это здорово. Я не хочу, чтобы обо мне вспоминали в связи с уничтожением Алоэ.
— Сэр, намекните мне. Вы хотите, чтобы я сделал — что?… Я не настолько сообразительный, как вы думаете.
— Да и я тоже.
Капитан, подволакивая ногу, вышел из-за стола. Пошагал туда-сюда. Потом:
— Госпоже известно, что Стремнина Эльба родилась здесь, что у нее тут семья. Она часто наведывается к родным. И не родилась под именем Стремнина Эльба. В семье, видимо, даже не знают, кто она на самом деле.
Конечно, эта повстанка не родилась под именем Стремнина Эльба. Если Госпожа завладела бы ее настоящим именем, та еще до заката была бы покойницей.
— Ты уже занимался вынюхиванием. Знаешь, где искать. Помоги нам заполучить ее до того, как Хромому удастся загнать нас в капкан.
— Могу пошуршать. Но сразу говорю: все, что найду, — дыры и пустоты.
— Дыры и пустоты тоже могут кое о чем поведать.
Так и есть.
— Вместо того чтобы переживать об этой женщине, как насчет того, что мы в одной связке с нашим всегдашним…
Он рубанул рукой воздух. Лучше мне было заткнуться.
— Посмотри на себя. Ты такой умный, что нам следовало бы поручить тебе всю восточную кампанию. Проваливай. Делай что должен. И держись подальше от этих идиотских карт.
Я поразмыслил как следует. Выводы пугали. Не было такого места для сговора, где Хромой, если бы ему приспичило, не мог нас подслушать. Так что я выкрал особую колоду, еще более старую, чем та, которой обычно играли, и направился в «Темную лошадь». По дороге рядом со мной нарисовался Ведьмак:
— Пора?
— Пора. Если все здесь.
«Всеми» были несколько избранных: Ильмо и колдуны.
— Что там за большое сборище? Мы двигаем отсюда?
— Они не знают, что именно придется делать. Просто хотят быть готовыми к этому.
