– Хочешь удостовериться? – с вызовом бросил он. Она посмотрела на него и невольно расхохоталась. Рассмеялся и Джон-Том – отчасти от облегчения, отчасти от невзыскательной шутки.
– Ну, о'кей, – наконец остановилась Флор. – Значит, у нас найдутся дела поважнее. Si?
– Именно, юная леди. – Клотагорб махнул в сторону фургона. – Приводите себя в порядок – и в путь.
Но Джон-Том не стал подниматься в фургон вместе со всеми, и пока спутники его устраняли там хаос, устроенный мимпа, направился обратно к полянке посреди травы, едва не ставшей их братской могилой. Там над обугленной грудой ветвей высился Фаламеезар. Он сидел на задних лапах и огромным когтем задумчиво шевелил угли и пепел.
– Не могу передать, как мы благодарны тебе, Фаламеезар. Но я больше всех остальных.
Дракон посмотрел на него невидящим взглядом, едва замечая молодого человека, и прогромыхал с неожиданной скорбью:
– Я так ошибся, товарищ! Я совершил такую серьезную ошибку!
Дракон вздохнул. Все внимание его было обращено к обугленным дымящимся останкам Скачикорня.
– Что тебя встревожило? – спросил Джон-Том. Приглядевшись, он с благодарностью коснулся бронированного бока.
Голова чудища со скорбью обратилась к нему.
– Я погубил, – простонал дракон, – идеальную коммуну… По-настоящему коммунистический организм.
– Нельзя так говорить, Фаламеезар, – возразил Джон-Том. – Едва ли это существо обладало мозгом.
– Едва ли. – Фаламеезар медленно качнул головой, вид его и голос были настолько унылы, насколько это вообще возможно для дракона. Из ноздрей время от времени вырывались небольшие клубы дыма. – Я тут разобрался, как было устроено это создание. Куст состоял из множества отдельных существ: все они были переплетены, перепутаны и взаимозависимы. И тем не менее функционировали самым идеальным и гармоничным образом – без всяких хозяев.
Джон-Том отступил от бронированного бока.
– Прости. – Озабоченный состоянием Фаламеезара, он задумался, стараясь не задеть дракона. – Неужели было бы лучше, если бы он постепенно сглодал нас?
– Нет, товарищ, конечно же, нет. Но я вовремя не понял его внутреннего устройства. Следовало просто направить его мимо вас. А вместо этого мне пришлось уничтожить идеальный пример… Образец, к которому должно стремиться цивилизованное общество. – Дракон вздохнул. – Боюсь, что я заслуживаю наказания.
Слегка обеспокоенный Джон-Том махнул в сторону бесконечных просторов Мечтравной степи.
– Товарищ, здесь нас поджидает столько опасностей, не говоря уже о самой главной… Той чудовищной, о которой мы столько говорили.
Дело клонилось к вечеру. Скорбные облака сулили ночью очередной дождь, заметный холодок грозил даже снегом. Здесь, на травяной равнине, запахло настоящей зимой.
Холодное дуновение ее со стороны заходящего солнца проникло под грязную одежду Джон-Тома.
– Фаламеезар, мы нуждаемся в тебе.
– Извини, товарищ. Теперь у меня есть свои беды. С будущими несчастьями вам придется сражаться без моей помощи. Я испытываю глубокое раскаяние в содеянном, тем более что даже небольшое раздумье позволило бы избежать этого скорбного результата.
Дракон повернулся и побрел по траве в сгущающуюся ночь, топча могучими ногами мечтраву, упруго поднимавшуюся за его спиной.
– Ты уверен, что это необходимо? – Джон-Том проводил друга до края прогалины и протянул к нему руки. – Ты в самом деле необходим нам, товарищ. Мы должны помогать друг другу перед лицом великой беды, грозящей всем нам. Вспомни о приходе эксплуататоров.
– Джон-Том, у тебя есть другие товарищи, они помогут тебе, – отозвался дракон из-за волн зеленого моря. – А у меня нет никого.
– Но ты же один из нас!
Дракон покачал головой.
– Нет, не сейчас. Какое-то время я надеялся на это. Но я сплоховал… Следовало освободить вас, обойдясь без убийства.
– Но как? Времени ведь уже не оставалось!
Юноша едва видел темный силуэт дракона.
– Прощай.
– Прощай, Фаламеезар. – Джон-Том подождал, пока дракон не исчез вдали, и разочарованно поглядел на землю.
– Черт! – бросил он с досадой.
Он вернулся к фургону. Зажгли фонари. В их знакомом мирном свете Каз с Маджем проверяли состояние ящериц. Флор, Клотагорб и Талея приводили в порядок припасы. Очки чародея пребывали на должном месте. Выглянув наружу, он посмотрел на Джон-Тома, приближавшегося, засунув руки в карманы, к фургону.
– Что случилось, мой мальчик?
Джон-Том оторвал взгляд от земли, кивнул на юг.
– Фаламеезар покинул нас. Расстроился оттого, что убил поганого Скачикорня. Я пытался отговорить его, но он уже все твердо решил.
– Молодец, что попробовал, – утешил его Клотагорб. – Мало у кого хватит храбрости оспорить решение дракона. Они очень упрямы. Ну, ничего. Справимся и без него.
– Среди нас он был самым сильным, – разочарованно пробормотал Джон-Том. – За полминуты он управился с мимпа и Скачикорнем. Разве мы, даже все вместе, способны на это? Что вспоминать о том, от скольких неприятностей избавило нас одно только его присутствие.
– Верно, грубой силы его нам будет не хватать, – согласился чародей, – однако мудрость и интеллект сильнее любой физической мощи.
– Возможно. – Джон-Том запрыгнул в фургон. – Однако хотелось бы иметь эту самую грубую силу.
– Не следует оплакивать потери, – продолжал Клотагорб. – Надо идти вперед. Во всяком случае, мимпа потревожат нас не скоро, им сразу не остановиться. – И он хихикнул совершенно неподобающим для чародея образом.
– Значит, немедленно отправляемся дальше?
– Куда-нибудь недалеко. Надо же отъехать от этого места. А потом выставим стражу – на всякий случай – и завтра утром продолжим путь. Неприятная погодка, как бы не сбиться с дороги. Кстати, не знаю, как вы, молодежь, но мое усталое тело под этим панцирем жаждет сна.
Джон-Тому нечего было возразить. Есть Фаламеезар или нет Фаламеезара, есть вокруг мимпа или их нет, но он ощущал смертельную усталость. Впрочем, еще недавно, ожидая смерти, он и надеяться не мог на подобное счастье.
Назавтра обошлось без непогоды. Через день – тоже, впрочем, по ночам Мечтравную степь поливал обязательный ровный дождик. Была очередь Флор править фургоном. Уже вечерело, пора было останавливаться на ночлег.
На востоке из-за слоистых облаков вставала полная луна, оранжевый шар ее висел над горизонтом. Поднявшись над кисеей дождевых облаков, она осветила неярким светом темнеющую степь. Словно на снежных хлопьях, искрились огоньки на каплях, оставленных последним дождем.
Упряжка из четырех терпеливых ящеров, тяжело топая с шелестом раздвигала мокрую траву. Из фургона доносились отголоски веселой беседы и смешки, перемежаемые присвистом Маджа. Из норок и травы выглядывали маленькие зверюшки, чтобы посмотреть на неторопливо двигающуюся вперед деревянную тварь, и поспешно ныряли обратно.
Раздвинув брезентовый полог, Джон-Том уселся на кучерском сиденье возле Флор. Она непринужденно, словно была рождена для этого дела, держала поводья в руке. Флор глянула на него, свободная рука ее лежала на колене. Длинные волосы, темней, чем сама ночь, куском гладкого стекла чернели во мраке. В огромных глазах играли отблески лунного света.
Юноша оторвал взгляд от этих любопытствующих глаз и уставился на свои руки, лежащие на коленях: они дергались и ерзали, словно пытаясь найти укрытие… Крохотные пятиногие создания, которые некуда спрятать.
– По-моему, у нас есть проблема.
– И только-то? – Флор ухмыльнулась, обратив все внимание на Джон-Тома. Про вожжи можно было забыть: ящерицы, не встречая помех, будут топать и топать вперед.
– Вот и вся жизнь… Одни проблемы, так ведь? Ну а если они такие разнообразные и увлекательные, как здесь… – Блеснув длинными ногтями, девушка взмахнула рукой, обозначив тем самым два мира и пространственный переход между ними. – Жизнь становится еще интереснее.
– Я не о том, Флор. Я о личном. На лице ее отразилась забота.
