После короткой беседы с той из поденок, которая ничего не несла, жук показал за спину сразу обеими руками.
– Третий уровень. Палата три пятьдесят пять, ближние помещения.
И вежливо отступил в сторону.
Каз шел первым. Они оказались в небольшом коридоре, открывавшемся в холл, параллельный округлой стене здания. Впереди виднелся другой зал, похожий на первый. Все пути во дворце, как и улицы Куглуха, явно сходились в одной точке, словно спицы колеса.
Джон-Том, склонившись, шепнул Клотагорбу:
– Не знаю, как на ваш взгляд, сэр, но, по-моему, мы прошли слишком легко.
– А почему бы и нет? – спросила опьяненная легким успехом Талея. – Словно площадь перешли.
– Именно, моя дорогая, – гордо ответил ей Клотагорб. – Видишь ли, Джон-Том, у них все настолько регламентировано, что никто не в силах предположить, что можно преступить рамки, предписанные должности или классу. Они просто не могут себе представить – как этот страшила у входа, – что можно попытаться обманом проникнуть к столь жуткой личности, как Эйякрат. Если бы у нас не было права на подобную встречу, мы не просили бы о ней. Более того, Куглух не знаком с лазутчиками. Как могут они подозревать кого бы то ни было? Вероломство знакомо броненосным не более чем снег. Все, может быть, и сойдет, друзья мои. Следует лишь принять важный вид: дескать, мы знаем, что делаем, и имеем на это право.
– Интересно, – заметил Каз, – если дворец, как и город, построен радиально, значит, удобнее всего расположить лестницу в самом центре. Там – на третий ярус, как сказал этот тип.
– Согласен, – ответил Клотагорб, – но Эйякрат нам нужен только на крайний случай. Помни, в первую очередь нам необходим мертвый разум, которым он завладел.
– Ну, это вовсе просто, – бодро отозвался Мадж. – Спрашиваем: «Где у вас тута упокойничек посимпатичнее?»
– Мой волосатый друг с замохнатившимся умишком, ты угадал на этот раз. Он где-то возле палат Эйякрата. Итак, поднимаемся на нужный уровень, но чародея искать не будем.
Так они и поступили. Путешественники уже успели привыкнуть к тому, что броненосные игнорируют их. Повсюду сновали деловитые слуги, занятые своими поручениями. Узкие коридорчики, низкие потолки, едкий запах местных жителей пробуждали в Джон-Томе и Флор клаустрофобию.
Они достигли третьего уровня и начали разбирать номера, выгравированные над каждой дверью. Но уже через четыре комнаты их ожидал сюрприз: коридор был перекрыт и охранялся.
Здесь их встретил не полусонный жук-привратник. За столом сидело насекомое, в обличье которого было что-то, можно даже сказать, женственное. Перед загородкой, пересекающей коридор, виднелись вооруженные жуки. В отличие от собратьев, уныло марширующих снаружи, стражи эти держались вполне активно и бодро. Новоприбывших они разглядывали с нескрываемым интересом. Впрочем, на жестких физиономиях не было подозрительности – только любопытство.
С личностью, восседавшей за столом, заговорил уже Клотагорб, а не Каз.
– Мы явились, чтобы внести усовершенствования в разум, – заявил чародей, надеясь, что угадал и не допустил фатальной ошибки.
Офицер с застывшей физиономией выкатил красный глаз. Хмуриться он не умел, но тем не менее по всему было видно, как он озадачен.
– Усовершенствования в разум? Какой?
– Материализованный Эйякратом.
– Ах, конечно, гражданин. Но какое усовершенствование? – Он строго поглядел на чародея. – Кто ты, чтобы знать о столь тайных вещах?
Клотагорб ощутил беспокойство. Чем больше вопросов – тем больше шансов ошибиться, ляпнуть что-то, противоречащее фактам.
– Мы – помощники Эйякрата по специальным вопросам. Как иначе могли бы мы узнать о разуме?
– Разумно, – согласился офицер. – Однако меня никто не извещал о готовящихся усовершенствованиях.
– Я известил – только что.
Офицер осмыслил это заявление, впал в полное смятение и наконец вымолвил:
– Извини, гражданин, за задержку. Я никого не хотел оскорбить своими вопросами, но приказ есть приказ. Опасения вашего Мастера известны.
Придвинувшись поближе, Клотагорб доверительно шепнул Джон-Тому:
– Страх – вот знак, выделяющий всех, якшающихся с темными силами.
Офицер коротко кивнул.
– Счастлив, что не мне иметь дело с волшебником. – Он знаком велел караульным расступиться. – Отойдите в сторону – пусть пройдут.
Каз и Талея прошли внутрь, когда офицер, вытянув руку, остановил Клотагорба.
– Конечно же, вы удовлетворите любопытство своего брата-гражданина. О каком усовершенствовании вы ведете речь? Все мы мало понимаем в том, что здесь происходит, и рады будем любому объяснению.
– Конечно, конечно. – Ум Клотагорба лихорадочно напрягся. Что может знать офицер? Он признался в своем невежестве, но, может быть, это ловушка? Лучше сказать что-то, чем промолчать. Впрочем, беспокоило его одно: не владеет ли офицер хотя бы азами чародейской науки?
– Не повторяйте более подобных попыток, – наконец с максимальной уверенностью заявил маг. – Нам необходимо гиперфранглировать оверсканер.
– Естественно, – помедлив, отозвался офицер.
– Можно, конечно, если потребуется, снизить уровень кратакамня.
– Подобную необходимость я понимаю.
Офицер гостеприимным жестом указал на Проход, наслаждаясь уважением, проступившим на физиономиях подчиненных; его смущало, как бы незваный гость не стал задавать новых вопросов.
По одному они проследовали дальше. Джон-Том оказался последним и помедлил в дверях.
– Он в прежнем помещении?
Офицер с охотой ответил:
– Да, в комнате номер двенадцать.
Клотагорб, задержавшись, постарался попасть в ногу с Джон-Томом.
– Отлично придумано, мой мальчик. Я был так занят попытками попасть сюда, что позабыл о запирательных заклинаниях Эйякрата. Но теперь они не помеха. Изобретательность – природное качество, – с гордостью заметил он. – Ей не научишь.
– Спасибо, сэр. Я подумал… А какой труп вы рассчитываете обнаружить?
– Даже не представляю. Просто не могу понять, как может функционировать мертвый разум. Но скоро узнаем.
Чародей разбирал выгравированные над дверьми знаки. Контрольно-пропускной пункт со всей охраной уже исчез за изгибом стены.
– Вот номер десять… вот одиннадцать, – прозвучал его взволнованный голос.
Чародей указал на вход справа.
– Значит, эта двенадцатая.
Талея остановилась перед запертой дверью.
Она была не выше прочих. В коридоре поблизости никого не было. Клотагорб шагнул вперед, чтобы разглядеть деревянную дверь. Посреди нее виднелись четыре крохотные округлые дырочки. Чародей вставил в них четыре членистые лапки своего жучиного тела и нажал.
Звякнула пружина запора. Дерево разошлось, открывшись, как разрезанное яблоко.
В палате было темно. Даже Каз ничего не видел. Но Погу глаза не требовались.
– Мастер, неподалеку чдо-до небольшое… – Метнувшись к стене, он щелкнул огнетворкой.
Внезапно вспыхнула лампа. Она осветила согбенного древнего жука, окруженного шевелящимися личинками. Потрясенный, он поглядел на вошедших и выругался.
– Что же это, а? Я же сказал Скрритч, чтобы меня не тревожили, пока… пока… – Дар речи оставил чародея, глядевшего, не отрываясь, на Клотагорба.
– Клянусь Первичной Дланью! Чародей из Теплоземелья! – И он рявкнул во вделанную в стену переговорную трубку: – Стража, сюда!
Червяки окружили чародея пакостным кругом.
– Ну, быстро, – завопил Каз. – Где это? Они рассыпались по палате, разыскивая нечто, отвечающее описанию, данному Клотагорбом. Два чародея – насекомое и пресмыкающееся – застыли, сводя счеты. Они не шевелились, но между ними шла яростная битва, словно между двумя воинами, вооруженными мечами и копьями.
– Нужно найти, найти скорее, – бормотала Флор, обыскивая углы. – Прежде чем…
Но снаружи уже топали твердые ноги. Из коридора в палату донеслись тревожные крики. Потом в проем ринулись солдаты, и времени уже не оставалось.
Джон-Том увидел у дальней стены нечто похожее на длинный труп. За спину чаропевца зашла фигура и замахнулась бутылью из литого чугуна. Прежде чем бутыль опустилась ему на голову, Джон-Том успел сообразить, что фигура-то ему знакома. Она явно была не из числа только что ввалившихся стражей. И прежде чем он вырубился, сомнений не осталось – под насекомоподобным обличьем скрывалась Талея. Факт этот ошеломил его не менее чем удар, от которого треснул фальшивый лоб, а на настоящем вздулась шишка. В комнату возвратилась тьма.
