- Ой, что ж это я... Входите, вот же калиточка, здесь верёвочки нет. Заходите в гости. Я покажу вам своё хозяйство. И вы, дядя Коля, входите.
Она подвела нас к своей палатке и сразу предложила попить воды из стоящего у палатки ведёрка:
- Вот вода, я её из родника беру, она вкусная, лучше, чем из крана. Попейте, пожалуйста.
- Не откажусь, - ответил директор, и, зачерпнув полкружки, с удовольствием выпил, - хороша.
И я попил, и водитель, и хвалили мы воду Сони к великому её удовольствию. Наверное, впервые в своей жизни Соня обладала чем-то своим. Пусть просто водой, но своей и это своё она впервые могла давать взрослым. Соня начинала чувствовать свою причастность к миру. Потом мы часа полтора, а то и два слушали увлечённый рассказ Сони о том, что она уже посадила, что собирается посадить. И показывала рисунки будущего своего родового поместья. Только домика в её планах-рисунках не было.
- Нам пора, - сказал директор Соне, - ты тут уж сама вещи распакуй. Там я и фонарь тебе на аккумуляторах привёз. Им вдаль светить можно, а если переключить на лампу дневного света, то и читать можно. А читать тебе теперь будет что. Я тебе и по дизайну участка журналы привёз, и книги по выращиванию всего, и по народной медицине.
- Ой, что же это я опять забыла, - всплеснула ручками Соня. - Я сейчас.
Она отогнула полог палатки, и мы увидели пучки разных трав, висящих на натянутой в палатке верёвочке. Она сняла несколько пучков и протянула их директору:
- Это чистотел. Травка такая. Это для Кати из нашей группы, ей надо заварить и пить. Она болеет часто. Я прочитала в брошюрке, которую вы мне давали... Насушила.
- Спасибо...
В общем, хороший человек этот директор и детей любит. Потом я с ним разговаривал, он меня о поведении Сони расспрашивал, кое-что дельное советовал.
А Соня так всё лето и прожила в палатке на гектаре своей земли. Расцвела в центре прекрасными цветами её клумба. Взошли на грядках лук, и редиска, и другое.
Вечерами, когда дни стали короче, часто можно было наблюдать, как мерцает в палатке под берёзкой свет фонаря. Каждый вечер читала Соня книжки по народной медицине да всё рисовала в своём альбоме будущее своей земли.
Когда в конце лета приехал за ней старенький детдомовский микроавтобус, я грузить помогал Сонины припасы. И грузить было чего. Одних трав она насушила пучков двести. Мешок картошки, три тыквы, в общем, загрузили микроавтобус. Я спросил у Сони:
- Ну ты как на следующий год? Палатку твою сохранять?
- Я обязательно приеду на следующие каникулы. В первый же день приеду на свою землю. Вы хороший сосед, дядя Коля. Спасибо вам за хорошее соседство!
И руку мне подала по-взрослому, окрепшая это была рука. Да и сама Соня за лето не только загорела, но и окрепла, увереннее в себе стала.
Она приехала на следующий год с саженцами плодовых деревьев, какой-то рассадой и сразу же взялась за дело.
Люди нашего посёлка на собрании решили построить Соне маленький домик.
А Зина, жена предпринимателя, что самый большой коттедж строил, стала настаивать, чтобы не маленький.
- Стыдно людям в глаза смотреть. Все в посёлке дома закладывают как дворцы, а один единственный ребёнок в палатке живет. Гости приезжают, думают про нас невесть что.
Зная нрав девочки, её болезненное отношение ко всякого рода подношениям, переговоры с ней по поводу строительства дома поручено было мне провести.
Я пришёл к ней и говорю: Соня, люди в посёлке на собрании решили построить тебе небольшой домик, ты только место укажи, где его поставить. А она меня как-то насторожённо спрашивает:
- Дядя Коля, а сколько будет стоить небольшой домик?
Ничего не подозревая, я и ответил:
- Тысяч двести, ну, в общем, по две тысячи с каждой семьи.
- По две тысячи? Но это же очень много денег. Значит, люди для своих детей чего-то меньше купят. На меня потратятся. Дядя Коля, очень прошу вас: скажите людям, что не нужен мне пока домик. Я и место для него ещё не придумала. Прошу вас, дядя Коля, объясните, пожалуйста, людям...
Она волновалась, и я понял, почему. Соня, получив свой гектар, впервые в жизни почувствовала себя независимой. Он заменил ей родителей, он нуждался в ней, а она в нём. Каким-то внутренним чутьем девочка ощущала или представляла себе, что её земля не хочет, чтобы к ней кто-нибудь чужой прикасался.
И, не дай Бог, если кто-нибудь после постройки домика упрекнёт, пусть даже молчаливым упрёком Соню. Ей дороже собственного дома собственная независимость.
Я стал убеждать не делать насильно девочке никаких подарков. А вскоре произошло неожиданное. Бегут с озера ребятишки мимо Сониного участка, впереди всех на крутом велосипеде сын предпринимателя Эдик. Он всё время подтрунивал над Соней, малявкой её звал, хоть и сам всего на три года старше её был.
- Эй, малявка, - кричит Соне Эдик, - всё ландшафтным дизайном занимаешься, и не надоедает тебе? Пойдём лучше с нами на зрелище смотреть.
- Какое зрелище? - спрашивает Соня.
- Мой папка сейчас строительную бытовку поджигать будет. Вон видишь. К нам уже и пожарная машина пришла на всякий случай.
- Зачем же её сжигать?
- Затем, что вид портит.
- Но после того, как она сгорит, на земле долго расти ничего не будет.
- Почему это не будет?
- Потому что все червячки полезные, все букашечки сгорят. Вот я костёр у палатки жгла и смотри: в этом месте теперь ничего не выросло.
- Надо же, какая ты, малявка, наблюдательная. Так спаси наших червячков. Забери старый вагончик, а то папка не знает, куда его сбагрить.
- Как же я его заберу, он же тяжёлый?
- Как, как? Краном, конечно. К нам послезавтра кран придёт. Ветряк ставить. В общем, забирай или костёр сейчас будет грандиозный.
- Хорошо, Эдик, я согласна забрать ваш вагончик.
- Тогда пойдем.
Взрослые соседи и множество ребятни собрались у усадьбы родителей Эдика. Пожарный расчёт в готовности. И тут Эдик подходит к идущему к строительной бытовке с канистрой бензина своему отцу и говорит к неудовольствию детворы и изумлению радостному взрослых:
- Пап, не надо сжигать этот вагон.
- Что значит не надо? Это почему?
- Потому что я его подарил.
- Кому?
- Малявке.
- Какой малявке?
- Ну Соне с крайнего участка.
- И что же? Она согласилась? Согласилась принять от тебя?
- Пап, ты что ж, мне не веришь, так сам тогда её спроси.
Эдик взял стоящую в толпе ребятишек Соню за руку, подвел её к отцу:
- Скажи, что согласна забрать эту будку. Говори.
- Я согласна, - тихо ответила Соня.
Ох, и не смог предприниматель скрыть распиравшую его гордость за сына. Это ж надо, ни от кого ничего не берёт и только от его Эдика решилась принять подарок своенравная Соня.
Когда детвора разошлась, позвал предприниматель всю бригаду, работавшую на отделке его коттеджа, и говорит бригадиру:
- Так, мужики. Берите любые материалы, работайте сутками, плачу по двойному тарифу, но чтоб через два дня внутри этой бытовки евроквартира была. Внешне пусть так и будет обшарпана. Но внутри...
Через два дня на Сонином участке рядом с берёзкой, на месте, где стояла её палатка, был поставлен на кирпичный фундамент обшарпанный строительный вагончик-бытовка. Обшарпанный, но подготовленный строителями к покраске, а финская краска и кисти находились внутри.
Соня потом сама его покрасила - свой первый в жизни собственный домик, стоящий на родной земле. Этот домик на следующий год превратился в сказочный теремок. Увитый плющом и диким виноградом и окруженный цветочными клумбами.
***
Прошло десять лет. Соня закончила школу и уже год жила в своём поместье. В посёлке, утопая в зелени и цветущих садах, возвышались коттеджи. Но самая лучшая, самая красивая усадьба была у Сони. Когда её одногодки покидали детдом, уходя в неизвестность, пытаясь поступить хоть в какие-то училища, лишь бы было общежитие; найти хоть какую-то работу, лишь бы хватило на пропитание, - Соня была уже состоятельным человеком. Жители посёлка сдавали менеджеру излишки фруктов и овощей. Скупалось выращенное в поместьях по довольно высокой цене. Экспортировалось в страны Евросоюза, в специальные магазины, продающие экологически чистую продукцию. Сдавала менеджеру выращенное в своём поместье и Соня. Хотя большую часть её продукции скупали приезжающие прямо к ней люди из города, услышавшие о необычной девочке и её чудесном поместье.
