-Почему ты синий?- спрашиваю я.
-Злые люди покрасили меня синей краской,- отвечает он и плачет. Я пересекаю комнату широкими шагами и подхожу к окну. За окном клубится туман не туман, а что-то бурое и мокрое на вид.
-Да,- произношу я в задумчивости,- да, скверная история. А давай им отомстим?
-Кому?- спрашивает Юзик.
-Этим злым людям.
-Извини,- говорит Юзик,- я тебе все наврал. Не было никаких злых людей, я сам себя выкрасил синей краской, чтоб неповадно было.
-Ах, вот оно как!- замечаю снисходительно, прогоняю с дивана кота и сажусь.-Тебе, наверное, скучно было.
-Да,- радостно говорит он,- теперь я осознал - мне было скучно!
И снова плачет.
Вот за это я его и люблю - грязного сумасшедшего человека с нестриженными сва-лявшимися волосами.
(КОНЕЦ ЛИРИЧЕСКОГО ОТСТУПЛЕНИЯ)
-Ты, людская сволочизна,- добавил я, чтоб уж окончательно добить Лысого.
Лысый обиженно зашагал прочь, а я выскочил в окно и устремился за ним. Хотелось посмотреть, что он будет делать - топиться пойдет? Лысый топиться не пошел.
Напротив, зашагал в сторону Проспекта.
OПИСАНИЕ ПРИРОДЫ ...Следом за Гошей из-за угла вынырнула Гигантская Вставная Челюсть, пожирая все на своем пути, урча, как Вшивин, и чавкая, как Паршивин. Гоша не замечал челюсти, шагал по ночному Городу навстречу...
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
На Проспекте левитировали кришнаиты. Дирижер - Прабху. Димон не леви-тировал - воровал из кришнаитской кассы деньги.
- Димон,- сказал я, обращаясь непосредственно к кузену,- скот, ты не лучше своего родного брата!
- Почему ж не лучше?- возмутился Димон.- Очень даже лучше.
- Хуже,- говорю.- В тысячу раз хуже. Перед Филимоном меня покинул? Из криш-наитской кассы воруeшь? С девками спать не умеeшь? И Лена твоя, блядь тупая, уже четвертый месяц беременна? А как водку с нами пить - сразу в кусты?
Кришнаит ебаный.
От этих слов кришнаиты перднули на землю.
- Братья кришнаиты!- воскликнул Прабху, с хрустом почесав яйца.Давайте дадим ему пизды!
- Ему - в смысле мне,- объяснил дуракам я.
И тут же задал деру - потому что начали бить.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ ...Едва Гоша оставил кришнаитов, все еще потрясающих кулаками, как на тех обрушилась Гигантская Вставная Челюсть. Подлец, однако, Димон, умыкнув криш-наитскую кассу, успел скрыться за углом и присоединился к убегающему Гоше...
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
- Там... эта... челюсть,- округляя глаза, сообщил он.
- Слушай,- сказал я,- это не эта касса все пустеет и пустеет?
- Но.
- И до хуя еще,- говорю,- осталось?
- Ну...
- До хуя, до хуя. Не пизди кузену. Пошли в кафе, скот.
В кафе мы заказали литровый графин водки. Распивая его, я заметил Ирину с двухлетней дочкой и инвалидом Кратким. Молодожены кормили девочку водкой с сахаром, а когда та капризничала, центральный нападающий Краткий равномерно ударял девочку клюшкой по голове.
- Ирин,- заметил я,- твоей девочке срочно нужен врач-олигофренолог.
- Инвалид Краткий,- нахмурилась Ирина.- Разберись с подонком.
- "Цыцька" - чемпион!- поспешно сказал я.
Лицо инвалида просветлело, и он, подсев к нам, щелкнул в воздухе пальцами и закричал:
- Эй, кельнер! Еще, пжалста, водки.
Официант, еще болеe брусевший уроженец Кельна, метнулся к нам со свежим графином.
Тут дверь в кафе распахнулась и, клацая зубами (Шоколадный нетерпеливо ждет
появления Гигантской Вставной Челюсти), вошла сухонькая старушка с немецкими чертами лица. То была - без понтов - мамаша Грюнерхут.
- Мамаша Грюнерхут!- заорал кельнер.- Это вы, без понтов?
- С понтом не я,- огрызнулась мамаша.- Пришля я к тепе, синок, тля тофо, шьтоп ти покюшаль.
Тут добрая мамаша, причитая, развязала узелок и достала оттуда четыре кнедля
коричневого цвета с ароматной мясной подливой, пригоршню кислой капусты и маленькую бутылочку шнапса "Кларер". При виде шнапса кельнер вырвал прямо на инвалида Краткого.
- Мамажа,-weinte er.-Фить это от нифо я утраль ис Кермания.
- Komm zurьck,- сказала мамаша Грюнерхут.- Und zwar sofort.
- Nu jawo na huj,- упорствовал взорвавшийся кельнер.- Es gibt kein "zurьck".
Насат тароки нет!
Всe зааплодировали, кроме облеванного инвалида Краткого, который все еще безуспешно пытался достать кельнера клюшкой.
- Пойдем, Димон,- сказал я.- Тошно мне. Здесь по-русски не говорят.
Мы отобрали у инвалида графинчик водки и пошли к Витьку.
- Стой, Гоша,- взвизгнула мне в спину Ирина и иринулась за нами. Мы с Димоном
прибавили шагу.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ ...Не успели эти трое выскочить из кафе, как керамические зубы сомкнулись над
богомерзким заведением. И челюсть помчалась дальше, утробно вопя:
"Цыцька-чемпион!"...
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
Возле витькиного дома валялся пьяный Аркадий. Мы с величайшей осторожностью пнули его ногой и, переступив, протопали наверх к Витьку. У Витька
были пацаны - Серега и Пашка. Пашка совершенно слился с Ульянычем, а Серега оголился до такой степени, что всeм стало стыдно, и умственно отстал от нас настолько, что едва виднелся позади.
- Гоша, пидор, ты водку принес?
- Принес,- огрызнулся я и поставил на стол графин.- И ваще, пидором меня больше не называй.
- Пачиму?
- Патаму чьта.
- А звали их просто: Лишай до Короста,- задумчиво начал Серега.
- О чем это ты?
- Так, ваще...
Услышав про водку, Пашка с усилием отлепился от Ульяныча, а Витек от телефона; спустил на прощание воду и подсел к нам. Стали пить.
- А я не буду,- заявил Димон.- Я - кришнаит.
- Ну, так совершай плавные ротации на моем хую,- напыщенно произнес Пашка.
- Вы всe дураки,- сказал я.- А у маво кузена - убеждения.
- Да?- удивился Димон.
- Но.
- Сунь глаз в говно,- парировал Серега.
- Витек,- говорю,- дай мне Железную Руку.
- Эй-эй,- забеспокоился Серега.- Пашка, ты там ближе, ебни его чем-нибудь.
- Да уж ебну,- согласился Пашка.
- А ты его точно ебнешь?
- Уж будьте благонадежны.
Я не стал ждать, пока Пашка меня ебнет, и ебнул его сам. И говорю Димону:
- Ну их на хуй. Пойдем отсюда.
- Вы куда?- заинтересовался Витек.
- Домой. У меня дома стоит банка самогону.
- Обождите. Мы с вами.
- На хуй вы всрались?
- Но.
Мы выскочили из дома.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ ...Как раз во-время - брызнули осколки кирпича; дом раскололся напополам.
Гигантская Вставная Челюсть отгрызла от него изрядный кусок. В кусок вошла и Витькина квартира, и ебучий телескоп, и Ульяныч, и пьяный Аркадий. Впрочем, Аркадия, распробовав, челюсть тут же выплюнула. Упорный же Аркадий, бормоча невнятные угрозы, снова полез в керамическую пасть. Много раз выплевывала его челюсть, много раз разобиженный Аркадий лез обратно. Наконец, челюсть смирилась, щелкнула зубами и, сказав: "А тепей, батенька, поедем в публичную библиотеку к политическим пыоституткам", агрессивно набросилась на дом Жоры.
- Илья!- раздался вопль Осла Никитича.
- Асел Никитич!- завопил в ответ Илья.
...И последний визг Жоры:
- Ну, ты, эта... того... значица... одним словом... короче... дескать...
так-скать... тудасюда... Ну, ты поэл...
Керамические зубы сомкнулись, Челюсть поскакала дальше...
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ)
- А кришнаитская-то касса истчо не апустела! - воскликнул я. - Ловим тачку, пацанье.
Пацанье обрадованно загудело.
Тачки не останавливались.
Рядом ругался Филимон с бандитами и кидал в проезжающие автомобили драгоценными кирпичами.
После получасу ожидания рядом с нами, взвизгнув тормозами, остановилась летающая тарелка. Из окна выглядывала космическая манда Тимоха.
- В парк, - заявил круглый пидар.
- Но, - сказали мы.
