Крестьянин почесал в затылке. Поглядел на своих друзей, сидевших за столиком сзади, и снова обратился к незнакомцу, но уже тише:
— Вы могли бы мне показать?
Под темными складками капюшона мелькнула улыбка чужеземца.
— Я охочусь в одиночку.
— Я мог бы вам пригодиться, — не отставал крестьянин. — Я хорошо знаю эти места.
Незнакомец положил руки на стол и долго сидел неподвижно. Его глаз не было видно, но он, несомненно, наблюдал за своим собеседником. Наконец он согласился.
— Ладно. Но только завтра. Потом тебе придется справляться самому. И не думай, что я буду делиться наградой, если мы добудем волка.
— Да ну что вы, нет! Как ваше имя? — спросил молодой крестьянин.
— Меня называют Землемером.
— Рад познакомиться. Меня зовут Агерик.
Они пожали друг другу руки через стол. Этот знак дружбы, похоже, не пришелся по вкусу другим посетителям. Но Агерик решил не обращать на это внимания. Ему тоже нужно золото…
На другой день они вместе углубились в сердце ланд.
— Фингин, я встретила друида Киарана в мире Джар, и он поведал мне дурные новости о Сай-Мине.
Уже давно наступила ночь, и лагерь освещало лишь пламя костра. Молодой друид, который уединился с Алеей позади палаток, нахмурил брови.
— Совет распался, — сказала Алеа. — Четверо твоих братьев покинули Сай-Мину и примкнули к Амине в Провиденции.
Фингин глубоко вздохнул.
— Все-таки Эрнан долго продержался, — пробормотал он. — Я уверен, что он все знал. Если он побудил меня уйти, значит, ему, как и Айлину до него, было известно, что Совет не выдержит и не сможет защитить тебя в полном составе.
— Мне жаль.
— Не волнуйся, Алеа.
Молодой друид перестал смотреть на нее. Уперев взгляд в землю, он размышлял, пытаясь понять, насколько тяжело сложившееся положение. Нужно было вспомнить о своем обучении, чтобы осознать случившееся во всей глубине, понять его причины и все возможные последствия.
— Как ни грустно, — продолжил он, — но, возможно, Эрнану это на руку. Избавившись от самых непокорных, он наверняка сможет убедить Совет поддержать тебя.
— Это будет честью для меня, — искренне ответила Алеа.
— По правде сказать, меня больше тревожит то, что Амина сделает с друидами, которые к ней присоединятся.
— Хотела бы и я это знать. Я опасаюсь встречи с Аминой. У меня о ней такие хорошие воспоминания. Но выходит, что она изменилась. И кажется, не в лучшую сторону. Это мы увидим позже…
— Да, прежде всего надо думать о том, что происходит здесь, в горах. Я ведь говорил, что есть другой выход, кроме как всем идти через пещеры. Помнишь, как мы при помощи саймана исследовали подземный проход в Риа? — спросил Фингин.
— Конечно. Я видела, как Фелим это делал, — с улыбкой ответила девушка.
— Как ты думаешь, сможем ли мы вдвоем, объединив силу саймана, исследовать пещеры Гор-Драка, не спускаясь в них? — Я догадалась, что ты размышлял об этом, и сама с тех пор об этом думаю. Но, если признаться, узнать это будет трудно. Во-первых, неизвестно, существуют ли эти пещеры, и потом, неизвестно, насколько они велики и куда ведут…
Фингин поморщился:
— Знаю, знаю. Но мы не сможем это узнать, пока не попробуем.
— Согласна, — кивнула Алеа. — Мы и правда выиграем время, если нам удастся пройти по ним. Загвоздка в том, Фингин, что мы даже не знаем, где вход в эти пещеры, если он есть.
— Мне почему-то кажется, что Мьолльн что-то знает, но не хочет нам говорить, потому что очень боится туда лезть.
Алеа кивнула:
— Мы не можем его заставить. Но он мог бы присоединиться к нам после.
— То есть ему придется идти одному? Уж этого он точно не захочет, — возразил друид.
— На это-то я и надеюсь.
Фингин расхохотался.
— Понятно. Пойдем, поговорим с ним, — предложил он.
Они вернулись в лагерь и через некоторое время отыскали гнома, который, вероятно догадываясь, что его придут уговаривать, спрятался в палатке Воинов Земли и притворился спящим.
— Господин Аббак, — наклонясь над ним, тихонько позвал Фингин, — мы хотели с вами поговорить.
Гном, ворча, повернулся на живот.
— Господин Аббак! — не отставал Фингин.
— Нет! — выпалил Мьолльн. — Ахум. Аббак больше не разговаривает с друидами, Самильданахами и им подобными обманщиками. Так-то вот. Дайте гному поспать!
Фингин повернулся к Алее и пожал плечами.
— Стоило ли карабкаться на эту гору, если теперь у тебя храбрости не больше, чем у четырнадцатилетней девочки? — поддела она гнома.
— Четырнадцатилетней девочки, вообразившей себя спасителем мира? — едко ответил тот.
— Мьолльн, мы только хотим знать, известно ли тебе, где вход в пещеру. А если ты не хочешь туда идти, ты можешь обогнуть горы и позже найти нас в Тарнее. Но мне надо попасть туда как можно скорее.
— Ага! — заворчал гном. — Так я и знал! Ты хочешь, чтобы у меня не оставалось выбора! Ахум, ты и правда самая большая притворщица среди всех добрых женщин острова, вот ты кто! Да меня ни один гном так никогда не сердил, как ты!
— Ни с одним гномом у тебя не будет столько приключений… Я думала, ты их любишь.
— Только не под землей! Я боюсь их до ужаса, тада, и ты это знаешь!
— Тогда ты присоединишься к нам в Тарнее, но скажи по крайней мере, где вход, — настойчиво сказала Алеа, тряся за плечо своего друга, спрятавшегося под одеялом.
Внезапно гном повернулся и одним прыжком встал на ноги. Его густые брови были так сильно нахмурены, что почти сошлись вместе. Вид у Мьолльна был гневный, глаза его сверкали, нос морщился. Он пинком откинул одеяло, оттолкнул Алею и, ворча, вышел из палатки.
Фингин ошеломленно поглядел на девушку.
— Так что? — крикнул гном снаружи, видя, что Алеа не идет за ним. — Хочешь увидеть вход или нет?
Девушка покачала головой и вышла вслед за гномом. Тот, по-прежнему бурча что-то себе под нос, зашагал прямиком через лагерь, не останавливаясь и не обращая внимания на солдат, которые еще не легли. Никогда еще Алеа не видела, чтобы гном шел так быстро. По дороге она успокаивающе махнула рукой Эрвану, который, услышав шум, прибежал посмотреть, все ли в порядке. Магистраж посмотрел ей вслед, догадался, что наверняка раскричался гном, и, успокоившись, вернулся в палатку.
Фингин помедлил секунду, потом нагнал Алею. Он шагал сзади, не произнося ни слова, хотя ярость гнома была так потешна, что хотелось расхохотаться. Но он не хотел его обижать и решил, что лучше молчать. Похоже, Алеа, хорошо знавшая своего друга, думала о том же и послушно шагала за гномом.
Несмотря на непроглядную темень, Мьолльн на удивление легко находил дорогу. Пинком раздвигая кусты и отметая сухие ветки, он яростно расчищал себе путь и за все время ни разу не обернулся.
Они долго шли молча, пока наконец Алеа не выдержала и решила заговорить:
— Мьолльн, не легче ли будет идти рядом?.. Ты что, собираешься дуться всю дорогу?
Но гном не ответил. Только присвистнул с досадой, задрал нос и еще быстрее зашагал напролом по кустам.
Алеа начала было замерзать, когда гном внезапно остановился. Она тоже остановилась, а за ней и Фингин.
— Вот, маленькая надоеда. Здесь твоя пещера! — крикнул Мьолльн, указывая на огромную дыру, черневшую впереди под скалой.
Алеа подошла к дыре и застыла в изумлении. Так вот она, так близко! И Мьолльн все это время знал, что она в двух шагах. А если бы они его не попросили, он бы им так никогда и не сказал?
— Спасибо, волынщик, — сказала она, разглядывая вход в пещеру.
— Волынщик, волынщик! — раздраженно повторил Мьолльн. — Если бы я не бегал за тобой повсюду как собачонка, давно бы уже стал бардом!
— Мьолльн, а вам известно, кто посвящает в барды? — вмешался Фингин, подходя к гному. Тот задрал голову, секунду помолчал, потом ответил:
— Проклятые друиды!
— Правильно, — согласился Фингин. — И вам известно так же хорошо, как мне, что я проклятый друид?
