Наконец карета подкатила к дворцу и въехала в парк. Фингин в изумлении глядел на огромное здание. Он вспомнил свое первое впечатление от Сай-Мины и подумал, что сейчас, пожалуй, взволнован ничуть не меньше. Если башни Сай-Мины вздымались в небеса, словно бросая вызов земному тяготению, то дворец в Провиденции был невысок, зато вытянут в длину. Линия садов казалась бесконечной, разноцветные клумбы чередовались с куртинами, зеленые лужайки — с цветниками, фонтаны среди деревьев разбрызгивали сверкающие радугой тонкие струи воды.
Высокие колеса кареты грохотали по усыпанным белыми камешками длинным аллеям.
— Господин мой друид, мы прибыли, — объявил слуга, открывая маленькую деревянную дверцу с левой стороны кареты.
Фингин медленно вылез, не сводя глаз с королевского дворца. Он шел за слугой, любуясь зданием во всей красе. Наконец, когда его жадный взгляд насытился зрелищем, он обратился к провожатому:
— Мне нужно поговорить с королем как можно скорее, дело не терпит отлагательств.
— Нас об этом предупредили, мой господин, и король, несмотря на бракосочетание, готов дать вам получасовую аудиенцию ближе к полудню. За вами придут и проводят, но сначала я покажу вам ваши покои.
Они прошли насквозь левое крыло дворца, где все блестело и сверкало: люстры, мрамор и дерево. Фингин старался не отвлекаться на великолепие залов, дабы не утратить уверенности в себе. У него есть всего полчаса, чтобы добиться согласия короля, и второй попытки не будет. Время, оставшееся до встречи с правителем, друид решил провести в уединении, чтобы собраться с мыслями. Отринув все внешнее, Фингин призвал на помощь сайман. Властная сила наполнила все его тело, душу затопила чистая радость, на кончиках пальцев заплясали огоньки. Друид следовал за собственным светом, настраиваясь на мерцание огня.
Так он сидел, пока в дверь не постучали. Королевские слуги проводили друида в кабинет короля.
— Мы встречаемся впервые, друид, — сказал монарх, не вставая с трона.
На Эогане был черный с золотом наряд бизанийской работы, на голове красовался прославленный Венец Галатии, хотя церемония бракосочетания пока не началась. На камзоле была вышита алмазная корона — герб королевства.
«Я должен завоевать его доверие».
— Я совсем недавно прошел посвящение, Ваше Величество, но от имени всех моих собратьев прошу вас принять самые искренние и почтительные поздравления.
— Вы явились в Провиденцию в самый неподходящий день — я сегодня женюсь.
«Он меня испытывает. Надо произвести на него впечатление. Я мог бы использовать сайман, чтобы припугнуть его, но это выглядело бы неуместно и неблагоразумно. Нет, на него надо воздействовать иначе. Он — король, и я выказал ему почтение, но теперь нужно напомнить, что я — друид и со мной следует обращаться уважительно. Он пользуется моей молодостью, но я могу напомнить, чем он обязан друидам».
— Не думаете же вы, государь, что я посмел бы обеспокоить вас сегодня, если бы то, что я должен сказать, не было сейчас важнее всего на свете, даже женитьбы? Речь идет о будущем жителей вашего королевства, Эоган, и, если вы не выслушаете меня сегодня, что станется с вашей семьей завтра, когда туатанны отнимут у вас трон и все богатства? С каких это пор, по-вашему, друиды разучились верно оценивать будущее государства?
Фингину показалось, что король удивился его словам. Эоган знал, как высокомерны друиды, но от молодого человека столь жесткого напора не ждал.
— Я слушаю вас, Фингин…
— С вами говорит не Фингин, Эоган, моими устами к вам обращается Сай-Мина.
«Это поставит его на место раз и навсегда».
— Очень хорошо… я слушаю.
— Туатанны заняли весь юг Галатии и сейчас убивают жителей королевства. Теперь они продвигаются к границам Темной Земли, к графству вашего брата.
— Клянусь Мойрой, мне это известно, и я собираюсь послать туда свою армию.
— Я приехал предложить вам иное решение.
— Вы знаете другой выход?
— Да. Мир.
— Я не понимаю.
— Туатанны в своем праве. Они просто вернулись на исконно принадлежавшие им земли.
— Вовсе нет! Они — захватчики!
— Эоган! — повысил голос Фингин, едва не поддавшись соблазну припугнуть короля сайманом. — Вы можете лгать своему народу, можете обманывать себя, но, во имя Мойры, не пытайтесь провести друида. Что вы делаете на троне, если не знаете истории?
Король ничего не ответил. Глаза его сверкнули яростью. Фингин выдержал паузу.
«Он разгневан. Прекрасно, мне следует этим воспользоваться. Нужно успокоить его, заставить внимать голосу рассудка, и тогда я смогу направить обиду в нужное русло».
— Туатанны в своем праве, и у нас есть два выхода. Мы можем послать против них армию и драться, но можем договориться, чтобы остановить нашествие. У нас, конечно, есть шанс разбить туатаннов, но какую цену придется заплатить? Сколько людей погибнет, как велики будут потери? Эта война будет тяжелой и жестокой, она измотает нас…
«Теперь забросим наживку».
— … но кто от нее выиграет, Ваше Величество? Конечно Харкур! Начать битву с новым врагом — значит открыть ворота королевства Томасу Эдитусу и графу Ал'Роэгу с его Воинами Огня, когда будет некому оказать им сопротивление.
Король нахмурился.
— Главный вопрос — кого из врагов выбрать? Харкур никогда не станет сражаться с туатаннами на вашей стороне, более того — наверняка нанесет вам удар в спину.
«А теперь — изящная концовка».
— Если же вы королевским указом отдадите туатаннам северную часть Темной Земли, они станут бесценными союзниками в противостоянии с Томасом Эдитусом и графом Ал'Роэгом. Прошу вас, государь, подумайте о долгосрочных последствиях.
Король откинулся на спинку кресла и посмотрел молодому друиду прямо в глаза:
— Вы хотите, чтобы я отнял у брата половину его графства? Да вы шутите!
— Он и так его почти потерял! Если вы ничего не сделаете, через несколько дней вся Темная Земля окажется в руках туатаннов. Вы сумеете объяснить это брату.
— Но как можно быть уверенным, что, если мы отдадим варварам северные области Темной Земли, они остановят бойню? Какою частью наших земель они удовлетворятся?
«Получилось. Я его зацепил».
— А вот это уже наша забота, государь. Если вы согласитесь с предлагаемым нами решением, переговоры мы возьмем на себя. Туатанны к нам прислушаются. Если понадобится… Мы отдадим им Харкур! И уничтожим руками варваров и графство, и христиан!
— Но как мы объясним северянам Темной Земли, что их дом принадлежит отныне туатаннам?
— Если мне удалось убедить вас, вы сумеете все объяснить подданным.
«Ответ дерзкий, но Эоган оценит честную игру».
— Кроме того, — добавил друид, — вы сможете предоставить беженцам землю на юге Галатии. В вашем королевстве довольно места!
— А что думает об этом граф Бизанийский? Барды ничего мне не рассказали.
— Граф Альваро Бизаньи ждет только вашего предложения, чтобы дать свое согласие.
«Иногда ложь оборачивается правдой… Только бы Киарану удалось убедить Бизаньи, иначе все мои уловки пропадут втуне…»
Эоган тяжело вздохнул и долго молчал, почесывая подбородок.
— Вы останетесь на церемонию? — спросил наконец король, поднимаясь из кресла.
— Сочту за честь, Ваше Величество.
— Тогда я дам вам ответ завтра утром.
Правитель Галатии покинул покои, не оборачиваясь.
«Он согласен», — сказал себе Фингин, вставая.
Мьолльн и Алеа замечательно провели в Сай-Мине целую неделю. Гном продолжал упражняться вместе с магистражами и их учениками, а девочка училась достигать ощущения пустоты в голове и много размышляла. Она впервые в жизни задумалась о себе, пытаясь понять, что она такое. Делая каждый вечер упражнение, о котором рассказал ей Эрван, Алеа все лучше понимала его смысл и значение. Она понемногу училась управлять силой куда большей, чем обычная мускульная сила. Но на мучивший ее вопрос — чего хотят от нее друиды и что они ей готовят, закрывшись в башне, — ответа не было. Фелиму удалось уговорить ее последовать за ним в Сай-Мину, но Алеа до сих пор не понимала намерений друидов. Здешняя спокойная, безмятежная жизнь становилась все более тягостной. Друиды что-то решают у нее за спиной. Но если дело касается нее, почему она не может послушать?
