Глава четвертая.
Бэмби Рена
Сложность прохождения квеста не зависит от пола персонажа
В начале восьмого утра после завтрака в компании Шамуа я покинул гостиницу, навестив перед этим мою красавицу Арию. Потом продал меч Бургиньона какому-то кузнецу за пятьдесят монет (поступок был неосторожный, я мог серьезно запалиться на такой сделке, но кузнец показался мне парнем надежным, и я решился), привел в порядок свое оружие и доспехи и после этого направился в контору Офира Саламэля.
– Хорошо повеселился? – спросил меня Саламэль, когда я поприветствовал его.
– С чего ты взял?
– У тебя засос на шее.
– Откуда? – Я почувствовал, что краснею. – Это просто укус комара. Вчерашняя цыпа еще не приходила?
– Еще нет, – Саламэль отошел к стеллажам с пергаментами и забыл о моем существовании.
Эльф казался раздраженным, так что я не стал навязываться к нему в собеседники и в ожидании вчерашней дамы из Боевого Братства занялся другим полезным делом – уселся читать купленные по дороги газеты, «Уэссанский Курьер» и «Голос Саграмора». Новости были самые скверные. Всю первую полосу «Голоса Саграмора» занимал жесткий ультиматум, который светлейший герцог Альбано Изысканный предъявил своему кузену Жефруа Глупому. Лансанскому монарху предлагалось по-хорошему уступить свой престол любящему кузену. У Жефруа три дня на то, чтобы принять или отклонить ультиматум. В Саграморе объявлена всеобщая мобилизация, и армия Альбано насчитывает уже более десяти тысяч рыцарей и солдат. Чуть ниже сообщалось, что император Эльдаред объявил о своей поддержке Саграмора в этой ситуации и готов помочь герцогу Альбано конно, людно и оружно. При дворе Альбано уже появились боевые имперские маги, которые начали обучение саграморских вояк. Я же между строк прочитал следующее – Мастер готов начать войну. Для него это единственная возможность реализовать свой сценарий, и теперь он будет идти до конца. Ультиматум всего лишь дымовая завеса, и у несчастного Жефруа реально нет никакого выбора. Так же как у Альбано. Они будут воевать, это решено за них. И решил это Мастер. Все, о чем он говорил мне в Кубикулум Магисториум при нашей последней встрече, становится реальностью. На обороте саграморского официального листка я прочел сообщение о публичной казни в столице десяти эльфов-изменников, служивших в лансанской армии и взятых в плен во время рейда возмездия. Жестокая казнь описывалась во всех тошнотворных подробностях и была снабжена еще и зарисовкой с натуры, так что статью я не дочитал – стало гадко на душе.
Уэссанская газета сообщала о визите в Лардению, столицу королевства, высокого гостя – нового посланника Альбарабии при дворе короля Джаута Третьего, великого вазьяра Хаббата а-Шарраса. Ниже шел внушительный список драгоценных подарков, которые новый посол преподнес от имени своего властелина королю Джауту и не менее длинный список ответных подарков уэссанского монарха высокому гостю. Больше в газетах не было ничего интересного – светские сплетни и биржевые новости, которые меня совершенно не интересовали. Гораздо больше меня заботил другой вопрос – кто заказал Салданаха? Понятно, что этот самый Череза – всего лишь посредник и по логике он может работать или на Мастера, или на Риската. И тому, и другому необходима эльфийская кукла Меаль. Эх, как бы расколоть Черезу…
Я сложил газеты и бросил их в корзину для бумаг. Саламэль что-то писал за столом и даже не повернул головы. Видимо, эльф считал, что рассказал мне все, что мне следовало знать. Я уселся в кресло, вытянул ноги и заскучал. Девица из Боевого Братства явно опаздывала. И тут я вспомнил про книжку эльфийских сказок, которую со вчерашнего дня таскал в спорране. Все-таки чтение – один из лучших способов с пользой убить время.
Первая сказка называлась «Юноша-Тополь и Девушка-Береза» и была написана в белых стихах. Я дочитал ее до середины и понял, что вряд ли смогу постичь всю красоту и изысканность староэльфийского фольклора. Эльфы отличные художники, ювелиры и оружейники, у них обалденная музыка, красивые танцы и сильная медицина, они строят прекрасные дома и отлично разбираются в магии, но вот их литература явно на любителя. Нудная и написанная высокопарным языком история о том, как Юноша-Тополь не мог встретиться со своей возлюбленной Березой, потому что тополя росли в одном месте, а березы в другом, возможно и тронет чье-нибудь чувствительное сердце – но не мое определенно. Полистав книжку в поисках чего-нибудь более занимательного, я заметил, что у начальной страницы сказки «Фаэрмеллен Гли и рыцарь-вампир» загнут уголок. Не иначе, Бургиньон читал эту сказку – а может, и не Бургиньон (что-то не могу я себе представить элитного ассасина, читающего сборники сказок, тем более на сидуэне!), а тот, кто дал ему эту книгу. Поскольку Саламэль упорно продолжал делать вид, что не замечает меня, я начал читать.
Сюжет сказки был банален и незамысловат: темный эльф-ведун по имени Гли полюбил эльфицу-раскрасавицу из Тир-на-Айонны. Однако красавица любила некоего рыцаря по имени Гартиаль, и Гли получил от ворот поворот. Тогда наш сволочной фаермеллен попытался развесить на остренькие ушки красавицы лапшу про ее возлюбленного – изменяет, мол, тебе суженый твой не по-детски, – но красавица не поверила. Отчаявшись добиться взаимности, нехороший фаермеллен использовал черную магию – он напустил на счастливого соперника чары, и тот превратился в вампира (брр, снова вампиры, мать их тру-ля-ля!). Естественно, что новообращенный рыцарь-вампир взял за обыкновение вечерять юными дамами, охмуряя их перед этим куртуазной беседой и вампирским обаянием. Коварный Гли воспользовался этим, красавица увидела в волшебном зеркале, как ее суженый пристает к другим дамам, не поняла, что интерес у рыцаря к ним не эротический, а гастрономический, сильно-сильно огорчилась – короче, этот самый Гли запудрил ей мозги, и оказалась она в заколдованной башне хитрого фаермеллена, куда нельзя было попасть никому.
Стоп, Осташов, тебе это ничего не напоминает? С этого места я начал особенно тщательно разбирать эльфийские руны, стараясь не пропустить ни единой подробности. Когда я дошел до эпизода, в котором бедняга-рыцарь добирается до башни колдуна и пытается в нее попасть, волосы у меня на голове зашевелились:
Рыцарь обошел башню трижды и не увидел в ней ни двери, ни окна, ни даже малого отверстия, подобного ласточкиному летку. Никому не дано было проникнуть за стены сего дьявольского чертога. Девица же в зеркале волшебном узрела своего любимого и вскричала: «Возлюбленный мой Гартиаль, ты пришел за мной! Приди же ко мне и верни мне счастье, коего я лишилась по неразумности своей!» Гли же ухмыльнулся злобно и ответствовал: «Напрасно зовешь ты Гартиаля, ибо никому, ни эльфу, ни человеку, ни вампиру, не дано заклятия, наложенного на мою башню, преодолеть. Ибо заклятие оное сильнейшее из всех, что известны в Интэ-Аир, и так ужасно, что никто не решится выполнить то, что может его разрушить. Вход в мою башню откроется лишь для того, кто коснется камней в стене башни ладонью, смоченной кровью из сердца своей возлюбленной или возлюбленного…»
На меня упала тень, и я увидел над собой Саламэля.
– Что это? – он смотрел на книгу, а не на меня. – «Золотые легенды»? Где ты их взял?
– В библиотеке, – съязвил я. – Тебе-то что?
– Ты что, знаешь сидуэн? – Саламэль как-то странно на меня посмотрел.
– Немного. А что?
– Оставь мне эту книгу, – внезапно предложил эльф.
– Сказки? – Я взглянул на него с недоумением. – Зачем они тебе?
– Это мое дело.
– Дружище, это не моя книга. Я взял ее почитать.
– Я тебе не верю. Так дашь мне ее, или нет?
В поведении Саламэля было что-то странное. Эльфы народ очень хладнокровный, свои эмоции стараются не показывать ни при каком развитии событий. А Офир был взволнован и даже не старался этого скрыть.
