В самую свадьбу я весь день спасалася от старшова мальчишки. Ему двенацать. Евоная мамаша умерла прямо у ево на руках, и ни о какой новой маме он и слышать не хочет. Швырнул каменьем и прямо мне в голову угодил. Кровища так и хлынула, так и потекла прямо за ворот. Папаша евоный говарит, Прекрати! И все. Больше ничево не сказал ему. У ево-то оказалось четверо детей, а вовсе не трое, две девчушки и двое ребят. У девок волосы нечесаны с материной смерти. Я гаворю ему, придется сбрить. Пусть наново растут. А он говарит, дурная мол примета девкам волосы брить. Ну што ж делать, перевязала я себе голову, сготовила ужин — за водой надо идти на ключ, а не в колодец, и плита дровяная — и взялась колтуны ихние распутывать. Как они заплачут, одной шесть, другой восемь, как завизжат. Как закричат будто режу я их. К десяти вечера только прибрала им волосики ихи. Они так в слезах и заснули. А у меня и слез нет. Лежу, думаю о Нетти, пока он на меня забравши пыхтит, все о Нетти думаю, жива ли она, нет ли. И еще думаю о Шик Эвери. Вот ведь он небось и с ей тем же делом занимался, чем со мной нонче занимается. И руку ему на спину положила.
Были мы намедни в городе с Мистером __, он в бакалейную лавку ушедши был, а я в повозке осталася. Тут гляжу, моя маленькая. Дочка моя. Я сразу узнала. Как две капли воды на меня похожая и на папаню моево. Сильней даже чем ежели мы сами на себя. Топает за какой-то женщиной, и обе одеты в платья одинакие. Как они стали мимо повозки нашей проходить, я давай скорее с ними заговаривать. Женщина мне ответила вежливо, а моя малышка посмотрела вверх и будто нахмурилась. Чем-то недовольная она была. Глазки у ей точь в точь мои. Задумчивые. Будто все-то они видали чево мои глаза видали.
Моя, думаю, девочка. Сердце мне говорит, моя. Коли моя, то имя ее Оливия. Оливия на всех ее пеленочках было вышито. Сама вышивала. И звездочки вышивала, и цветы. Он пеленки энти вместе с ней забрал. И было ей два месяца от роду. А нонче ей шесть лет.
Слезла я с телеги и иду за ими. Оливия и ее маманя в лавку, и я в лавку. Она ручкой своей маленькой водит по прилавку, будто ништо ей тут неинтересно. Мама ее ткань покупает. Говарит, не трогай ничево, а та зевает только.
Вот славненькая ткань, говарю, и будто советую ей, к лицу ей прикладываю.
Улыбается она. Сошью, говарит, себе да дочке новые платьица. Вот папа то наш обрадуется.
Какой папа? брякнулось у меня. Неушто знает?
Она говарит, Мистер такой-то. Нет, не моево папаши имя.
Мистер такой-то, говарю. Это кто?
Она смотрит на меня, будто не в свое дело нос сую.
Достопочтенный мистер такой-то, говорит и к продавцу повернулась. Он спрашивает, Ну че, женщина, берете или нет? Вы тут не одна в конце концов.
Она говарит, Да, пожалуйста. Пять ярдов, пожалуйста.
Он хвать штуку и отодрал кусок. Нет штобы померить. Сколько решил, на пять ярдов достаточно, столько и отодрал. Доллар тридцать, говарит. Нитки надо?
Нет, спасибо, говарит она.
Вы че, без ниток шить будете? Взял катушку ниток и приложил к ткани. Сойдет, говарит. Ну че, берете или нет?
Да пожалуста, говарит.
Он даже засвистел от радости. Взял два доллара, дал четвертак сдачи и на меня глядит. Вам чево, женщина? Спасибо, ничево, говарю.
Потащилась я за ними на улицу.
У меня нет ни гроша, и понимаю я тут, какая я нищая.
Она озирается по сторонам. Нет ево. Нет ево нигде, говорит, а сама чуть не плачет.
Ково нет, спрашиваю.
Да его, достопочтенново Мистера таково-то. Уехал с нашей повозкой.
Я говарю, Вон моево мужа повозка, милости просим.
Залезли мы и сидим. Я очень вам благодарная, гаварит. Сидим и смотрим по сторонам, как народ туда сюда снует. Столько их толпится, я такова даже в церкве не видала. Каторые нарядные, а каторые так себе.
А муж ваш кто, она спрашивает. Про моево-то вы теперь все знаете. Мистер __, говарю. Неужели? говорит она. Будто имя ей знакомое. Я и не знала, што он женился уже. Видный мущина, гаворит, таково поищи, во всей округе не найдеш. Хоть белово, хоть черново.
Ничево внешность, гаварю, а сама то вовсе так не думаю. По мне все мущины на одно лицо.
Сколько вашей девочке? спрашиваю.
Скоро семь говарит.
Это когда? спрашиваю.
Замялась она, задумалась. В декабре, говарит.
Не в декабре а в ноябре, про себя думаю.
И спрашиваю, как ни в чем и бывало, Как звать-то ее?
Полиной зовем, отвечает.
Серце у меня стукнуло.
Тут загрустила она и говорит. А я зову ее Оливия.
Почему вы зовете ее Оливия, раз имя ей совсем другое, спрашиваю.
Да гляньте на нее, говарит она так бодро, вылитая Оливия да и только. В глазки ей загляните, у старичков такие грустные глаза бывают. Вот и зову ее, Ох Ливия. Хохотнула и по волосикам ее погладила. А вот и достопочтенный Мистер __ явился, говорит. Вижу я, едет повозка, а в ней большой такой мущина в черном и хлыст держит. Ну спасибо за гостеприимство, говарит, и смотрит как лошадья хвостами мух отгоняют. Вон и кобылка ваша хвостом машет, пора мол и честь знать, и опять смеется. Ну и я хохотать во все горло.
Тут Мистер __ вышел из лавки, забрался в повозку и говарит сквозь зубы, Чево ржеш как дура?
Нетти теперь с нами. Убежала она из дома. Говарит, уж как ей не хотелось бросать нашу мачеху одну, но дело к тому шло, надо было убегать. Других деток надо выручать. Мальчишкам-то правда ничево не будет, гаворит. Они на глаза ему стараются лишний раз не попадаться. А подрастут, так будут ему сдачи давать.
Убьют ево может, говарю.
Как вы тут поживаете с Мистером __? спрашивает. Глаза есть, сама, чай, видит как. Он-то к ей еще не остывший. Што ни вечер, является на веранду весь разряженый как на ярмарку. Мы с Нетти горох лущим на ужин или бывает она детишкам помогает уроки делать и меня учит всякому полезному. Хош што кругом творись, а Нетти все меня старается выучить, про весь Божий мир рассказывает. Она такая хорошая учительница, мне даже подумать тошно, што она за такова как Мистер __ выйдет или на кухне будет работать у белых. С утра до вечера она все читает, все занимается, все пишет, и нас учит, штобы мы думать умели. Я так устаю за целый день, мне и мозгами-то шевелить трудно. Но у Нетти видать имя тайное есть — Терпение.
У Мистера __ детишки разумные, но вредные какие-то.
Говарят мне, Сили хочу то, Сили хочу енто, мамочка нам всегда разрешала, всегда все давала. Озоруют, штоб он на их внимание обратил, а он спрячется в табачном дыму и сидит.
Смотри, как бы они тебе на голову не сели, Нетти гаворит. Объясни им, кто тут командует.
Они тут командуют, гаварю.
А она все свое: Ты должна стоять за себя, ты должна бороться.
Я не понимаю, как стоять за себя. Я только понимаю как так жить, штобы не помереть.
Какое у тебя миленькое платьице, говорит он Нетти.
Нетти говарит, Спасибо.
И башмачки ладные.
Нетти гаворит, Спасибо.
Каждый день што нибудь новенькое, какие у тебя зубки, какие щечки, какие волосики.
Сначала она улыбалась немножко. Потом стала хмуриться. Потом вообще без всяково выражения. Ко мне поближе старается держаться. И говарит мне, какие у тебя зубки, какие волосики. Все ево сладкие слова мне пересылает. Чудится мне, я хорошею на глазах.
Он скоро перестал к ей приставать и говорит мне ночью в постели, Мы Нетти чем могли помогли, пора ей и восвояси.
Куда же ей идтить, спрашиваю.
А мне какое дело, гаворит.
На следущее утро я все сказала Нетти. Она и не думала сердиться, а даже обрадовалась. Вот только как же я тебя оставлю, гаварит, и мы бросились друг дружке на шею.
Ужель тебя с этими гадкими детьми оставлять придется? Подумать страшно. Уж про Мистера __ и не говорю. Это все равно как заживо похоронить.
Хуже, думаю. Коли похоронить, то по крайней мере полежать в покое можно. Говарю ей, Ничево, Нетка, ничево, пока с Богом говарю, то я и не одна.
