держаться от ученицы на расстоянии. Так что... ты ПОЗВОЛЯЛ себе срываться, Хранитель, а потом некрасиво оборачивал ситуацию в свою пользу. Очередным уроком.
— И откуда же ты столько знаешь?! — едко оборонил Лир. — Прямо таки почти всё, и гораздо лучше меня, неразумного!
— Идем дальше, — стихия не обратил ни малейшего внимания на вспышку Хранителя. — Как я уже говорил, нам нужна сильная страна. Устали, если честно, постоянно думать об Изначальном, тем более что в других мирах меньше проблем не становится. Потому, мы хотим стабильности, а для этого нужна устойчивая династия на троне. Итак.. если брать в расчет Евграна, как консорта... — фейри напоказ задумался. — Он наследник Алого клана, то есть имеет за плечами его силу и влияние.
— А также сильных врагов, которые положат все силы, чтобы Алые не получили больше власти, — парировал Лирвейн. — Синие полягут всем составом, но не допустят. А за ними побережье Империи, то есть выход к морю, войска и несколько мелких кланов. Как итог — гражданская война.
— Насколько я прощупал ситуацию, рыжий уже уладил большинство проблем, — улыбнулся Мираж, и продолжил: — Плюс внешнеполитическая арена... у него много контактов в других странах. А что можешь предложить ты? Как консорт... совершенно бесперспективен.
— За мной сила Хранителей, ну и не забывай, что я тоже тут уже больше десяти лет, и не только протирал кресло зама начальника СБ. И, поверь, в других государствах у меня «ниточек» не меньше, чем у Пламенеющего... — тут он нехорошо усмехнулся. — Отчасти благодаря специфике работы. Безопасник...
— А как быть с Алей? — перешел к «десерту» Иссо. — Она любит его, и считает, что ты последняя скотина, которая не может сдерживать своих желаний. Более того, скотина, которая свою вину перекладывает на девушку! — Тинай с интересом отметил, как перекосило Лира, и с показным сочувствием осведомился: — Что, неприятно?
— Неприятно, — спокойно признал белокосый. — Да, я был идиотом. Но все равно не смогу её отпустить, тем более даже не попытавшись отвоевать. Она же ничего не знает...
— Ну, да, — хихикнул Грёзы, и Воднику стоило больших усилий не наделать глупостей, глядя на эту глумливую морду. — Ведь та единственная ночь, в которую ты был откровенен, стерлась из её памяти... Там вообще много чего было, той ночью...
— Вот именно поэтому ты мне и нужен, — закаменел лицом Хранитель. — Конечно, наиболее всего тут подошел бы Свет, ментальное воздействие всё же. Но, за неимением лучшего...
— А как же малышка Ровена? — вскинул темную бровь Тинай.
— Боюсь, что она на такое не пойдет, — скривился Лир. — Они с Алей слишком сдружились за это время.
— Какой ты подлый тип, — восхитился Мираж, и даже несколько раз в ладоши хлопнул.
— В любви, как на войне, — пожал плечами Хранитель. — Я так просто не отступлю. Итак, мне нужно, чтобы ты подчистил память Александры и Евграна, мне нужно, чтобы они думали, что ничего не было. Ну и разбудить воспоминания о том, что произошло после Испытания.
— Ну, ты и наглееец! — протянул стихия. — Понимаешь, что первый мужчина так просто не забудется?
— Понимаю, — кивнул Лирвейн, напряженно глядя на задумчивого Князя.
Он ещё немного поразмышлял и, наконец, отрицательно покачал головой.
— Воспоминания — да, но память убирать не стану. Разве что могу сделать её очень смутной и непонятной. Но тогда нельзя допускать, чтобы Пламенеющий снова добрался до твоей зазнобы.
— Это мои проблемы, — усмехнулся блондинистый интриган.
— Отлично, — хлопнул в ладоши Иссо, и требовательно протянул вперед руку. — Камень!
— Держи, — и артефакт совершил краткий перелет из одних рук в другие.
— Замечательно, — нежно провел по краю камешка Тинай. — А теперь, до свидания, господа. И, спустя секунду, Грёзы растворился в лиловом сиянии, оставляя Хранителей одних. Несколько минут царила тишина, блондин стоял у окна и напряженно о чем-то думал, нервно постукивая пальцами по подоконнику. Ярр же просто смотрел на него и, наконец, тихо произнес:
— Ты настолько отчаялся?
Водник вздрогнул и повернулся к Искуснику, горько улыбнулся и ответил:
— Наверное, и так можно сказать... — он со вздохом запустил пальцы в белые волосы и сильно дернул, словно пытаясь заставить себя отвлечься от какой-то другой боли. Душевной? — Вы ведь чем-то напоили меня ночью, верно? Я проснулся
